Читать книгу "Кисть ее руки. Книга 1 - Содзи Симада"

не жать на гашетку. И весь боекомплект моментально израсходуется.

– Я не знал…

– Вот так.

– Тогда как долго надо жать на гашетку?

– Если толком научиться, то максимум две секунды за раз.

– Две секунды?! Неужели так мало?

– Да. Те, кто жмет дольше, просто еще неопытны. Вот почему я сразу понимал, что летчику не хватает опыта, если видел, как он стреляет по врагу длинными очередями.

– Никогда об этом не слышал. Всего две секунды, а называют это воздушным боем…

– Нет, никто не ввязывается в воздушные бои.

– Что?

– Устраивать воздушный бой – это верх глупости, особенно если вы хотите сбить много врагов. В воздушном бою вы используете весь свой ум, физическую силу, топливо и время, а собьете только один самолет. Чтобы стать асом, надо обнаружить врага быстрее, чем это сделает он, и «подкрасться» сзади слева, немного ниже. Затем просто выстрелить и перейти к следующему.

– Понятно. А я думал, что лучший летчик – это мастер воздушного боя.

– Конечно, это так. Нельзя стать асом, если не умеешь вести воздушный бой. Но ввязываться в него приходится только тогда, когда он неизбежен. В мире нет первоклассных летчиков, которые предпочитают этим заниматься.

– Но как же может противник вас не заметить, когда вы «подкрадываетесь» к нему сзади с таким шумом?

– Так и может, потому что вокруг него тоже постоянный шум. В кабине стоит такой гул, что, например, если один пилот станет кричать другому в ухо в двухместном самолете, тот ничего не услышит. Если ослабить внимание, то ничего не заметишь, даже если противник будет в метре позади тебя.

– Понял. А почему сзади слева, немного ниже?

– Когда ты находишься выше, твой собственный самолет закрывает обзор, и ты не видишь врага. Лучше всего, чтобы враг был немного выше тебя.

– А слева почему?

– Это удобно на случай ухода. «Зеро-сэн» – не реактивный самолет. У него пропеллер, который вращается вправо, поэтому влево машина поворачивает быстрее, чем вправо.

– Теперь ясно.

На меня эти объяснения произвели глубокое впечатление, и я почувствовал, будто пелена упала с моих глаз. Мысль о том, что успеха добьется тот, кто раньше достигнет определенной точки, была очень убедительна.

– Вот почему я вижу что-то подобное и в нашем случае. Такое ощущение, что кто-то тщательно все спланировал, много тренировался и досконально все исполняет. Поэтому только один выстрел за раз. Ничего лишнего. Все всегда решается единственным выстрелом.

– Это правда.

Я задумался над словами бывшего аса. В этом деле точно есть что-то подобное. Второго выстрела не бывает. Все решается одним. Поэтому невозможно понять, откуда стреляли. Неизвестно, где находился стрелок.

– Тогда, разрешите спросить, какими качествами нужно в первую очередь обладать, чтобы стать хорошим стрелком?

– Глаза. Зрение.

– А-а, зрение…

– Тогда не было радаров. Поэтому я всегда шел первым, и если видел впереди вражеский строй, покачивал крыльями, чтобы предупредить ведомых, подняться выше и принять боевое построение. Тот, кто сделает это хотя бы на секунду раньше, тот победит.

– А как выглядит вражеский строй на большом расстоянии?

– Как будто нарисован разведенной тушью.

– Разведенной тушью?

– Да. Очень бледный.

– Представляю.

– Тогда у меня было хорошее зрение, в то время мне было всего за двадцать, и все мои чувства были в полном порядке. А сейчас за сорок, хоть на глаза не жалуюсь, но есть небольшая проблема с носом. Не различаю запахов. В бою к делу подключаются все животные инстинкты, поэтому одинаково нужны все пять органов чувств.

Мне повезло услышать действительно интересный рассказ. В людях, которых называют первоклассными специалистами, чувствуется что-то особенное.

– Сколько самолетов противника вы сбили, господин Сакаидэ?

– Я стараюсь не говорить об этом слишком много. Большинство людей, которых я сбил, должно быть, умерли, так что этим не стоит хвастаться; это война. И потом, это не точная цифра. Будешь заниматься точным подсчетом, и тебя самого собьют.

– О, я думаю, да.

– Пятьдесят один самолет.

– Пятьдесят один! Наверное, не много людей могут назвать такую цифру.

– Нет, есть такие люди. И многие могли бы назвать гораздо, гораздо большие цифры. Но если говорить только о выживших, то их, конечно, мало.

– Господин Сакаидэ, а приказ о камикадзе вас не коснулся?

– Да, я в то время был ранен и работал инструктором на Сикоку. Приказа я не получил. К тому же, сугубо между нами, асов в камикадзе не набирали. Только парней, которые едва ли неделю назад научились управлять самолетом. Они обычно приходили ко мне в ночь перед вылетом и говорили, что решили пойти в камикадзе, потому что, если с такой подготовкой они встретятся в небе с противником, их сразу собьют. И просили меня подсказать, как лучше поразить вражеский корабль, потому что не знали, как это делать.

– Ничего себе!

У меня было такое чувство, будто меня ударили ножом в грудь.

– И я им советовал не снижаться резко, а оставаться в горизонтальном полете и бить немного ниже ватерлинии.

– Правда? А я думал, надежнее ударить сверху.

– Ерунда. Это абсолютно бесполезно. При этом невозможно управлять самолетом. Да, скорость увеличится, и может показаться, что за счет этого проще уклоняться от зенитного огня, но самолет уже невозможно контролировать. Если угол пикирования будет достаточно большим, ручка управления станет тяжелее, чем тюк риса. Она не сдвинется с места. Все кончится падением в море.

– …

– Поэтому самый эффективный способ – лететь горизонтально и близко к поверхности моря. Однако сила удара при этом, безусловно, слабее. Вот почему надо идти под умеренным углом, не теряя маневренности.

– Понятно. Очень интересно. В книгах на эту тему, которые я читал, ничего подобного не писали.

– Правда?

– Тогда я хотел бы спросить вас вот о чем. В разных книгах написано, что боевой дух военных летчиков повысился после начала использования смертников.

Сакаидэ повысил голос. Настолько, что Сатоми, сидевшая на переднем сиденье, обернулась.

– Глупость! Бесстыдная ложь! Наш моральный дух был подорван, и нам было трудно встать на ноги. На войне моральный дух повышается, когда мы думаем, как победить врага и выжить самим. А с чего повышаться моральному духу, если тебе с самого начала приказано умереть? Это глупая тактика, – ясно сказал Сакаидэ.

В это время машина съехала с шоссе и оказалась на грунтовой дороге. Микроавтобус вдруг начал раскачиваться из стороны в сторону так, что Сатоми, сидевшая на переднем сиденье, вскрикнула. Фукуи, сидевший рядом с водителем, начал часто оглядываться назад и спрашивать инструкций у Футагоямы и Сатоми. Но это было еще не самое сложное. Мы по-прежнему ехали по перевалу Арасака, и маршрут до этого места