Читать книгу "Крепкий орешек - Тата Кит"

Будильник прозвенел, как ему и было велено - в семь тридцать утра, безжалостно вырывая меня за волосы из сладкого царства Морфея. Бездушная машина. Никакого сострадания к моей нежной натуре и тонкой душевной организации.

Да кого я обманываю?

На самом деле ужасно болела голова от выпитой вчера, совсем не дамской дозы, винишка. А винишко - коварный тип: пьёшь как компот, сначала всё хорошо, а потом встаёшь из -за стола и понимаешь, что ты ни петь, ни рисовать, ни украсть, ни караулить, да вообще ничего не можешь. Амёбушка на шпильках.

С внутренним стоном и внешним кряхтением, усадила себя в постели, силясь понять для чего я, собственно, так рано проснулась.

Точно. Работа. Планктончику пора в аквариум. Рабочая неделя только началась. А я уже кончилась. Боже, дай мне силушек богатырских для того, чтобы сварить кофе.

Шаркая ногами, побрела на кухню. Запустила кофеварку и уселась на подоконник, прислонившись лбом к прохладному окну.

На улице туман, осень всё-таки... Жёлтые и красные листья на деревьях и земле. Лужи на асфальте, видимо, ночью был дождь.

Люблю осень и не люблю одновременно. С одной стороны мне очень нравится дождь с грозой и громом, от которого дребезжат окна - именно в этот момент квартира кажется особенно уютной и теплой. А с другой стороны - мне совсем не нравится холод, слякоть, сырость, когда не знаешь, что надеть, чтобы не вспотеть или не замёрзнуть.

Но сегодня моя проблема с одеждой решилась сама собой. Ещё вчера я планировала пойти на работу при полном параде (платье, каблучки, макияж), но сегодня моя лень и, конечно

же, похмелье решили: "Вот твои джинсы, вот твой свитер, ботинки в прихожей. Иди так." Не смею им возражать, тем более, что на большее я сегодня не способна.

На лестничной площадке царил запах жареных пельменей. Мой сосед Кирилл, он же коллега по работе, с которым мы познакомились только в офисе, а не на лестничной площадке, как полагается соседям, вышел из свой квартиры с мотоциклетным шлемом в руке и рюкзаком на плече.

- Здорово, шальная императрица, - обратился ко мне Кирюха и многозначительно улыбнулся. - Как головка? Бо-бо?

- Отвратительно бо-бо, - подтвердила его предположения, закрывая дверь своей квартиры.

- Почему «шальная императрица»? Только не говори, что я вчера домой вернулась на карете.

- Это было бы эпично, конечно, - посмеялся друг. - Но ты довольно-таки настойчиво ломилась в мою дверь, матеря её на чем свет стоит.

- Опять перепутала квартиры?

- Как обычно, - улыбнулся мужчина и приобнял меня за плечи. - Но я, как самый настоящий рыцарь покинул свои покои в сияющих трусишках и вставил тебе, - повисла пауза, во время которой Кирилл заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо. - Ключ в замочную скважину твоей двери.

- Боже, просто, мой герой! Король пельменного царства, - саркастично закатила глаза и оттолкнула мужчину. - Ты чем-нибудь кроме пельменей вообще питаешься?

- Ты ж меня отказываешься подкармливать, поэтому приходится питаться пельмешками. А в них я как рука в штанишках.

- В смысле?

- Шарю, - подмигнул Кирилл и начал спускаться по лестнице.

Последовала за ним, держась за широкие плечи, чтобы не потерять равновесие от нахлынувшего головокружения.

- Жениться бы тебе, Кирюха. А то так и проведешь всю свою жизнь с рукой в штанишках.

- Злая ты, Ника. Не то, что я - добрый бобр.

До офиса добрались на мотоцикле Кирилла. На лифте поднялись на шестой этаж, где дружище скрылся в своем кабинете системного администратора, табличка на двери которого гласила:

«СЛУЖБА ПОДАВЛЕНИЯ ВОССТАНИЯ МАШИН».

Добралась до своего рабочего места, где меня смиренно ждала персональная золотая рыбка в маленьком аквариуме на моем рабочем столе. Жаль только, что эта рыбка не исполнила ещё ни одного моего желания...

У стола меня уже ждала Соня - свежая, как июльский огурец, хотя винишко вчера мы употребляли вместе и я её спящую, увозила на такси домой.

- Мне иногда кажется, что родители тебя нашли в квашеной капусте, - протягивая мне кофе, вместо приветствия подколола Соня. - Как-то по-другому объяснить твою ежеутреннюю кислую мину я не могу.

- Не знаю, где именно меня нашли двадцать четыре года назад, но сегодня я точно возродилась из дерьма, - отпив кофе, парировала подруге и удобнее устроилась в своем рабочем кресле.

Боже, голова как переспелый арбуз - того и гляди треснет и забрызгает всех и вся в радиусе трёх метров.

- Кстати, об этом. Ника, долго ты ещё планируешь продолжать ярмарку самобичевания? -оперлась бедром о мой стол подруга. - Это, конечно, очень весело - иногда выбраться в клуб устроить девичник, Но, Ника, это продолжается уже почти два месяца. Ты практически не просыхаешь после той ситуации.

Зачем она только напомнила об этом? Я пыталась стереть эти воспоминания из своей головы. Стереть, как страшный сон, будто ничего и не было вовсе. Но каждый раз кто -то или что-то снова и снова погружает меня в день, который я хочу забыть.

Это было одиннадцатое июля - день рождения моего молодого человека Дениса. С утра мы дарили друг другу столько нежности и любви, которой, казалось, не было за все полтора года, что мы были вместе. Подарок ему сразу дарить не стала, решили, что всё оставим до ужина. Устроим романтику - цветы, свечи и прочая розово-сопливая мишура.

В тот вечер я решила вернуться домой пораньше, ведь мне ещё нужно было приготовить праздничный ужин для любимого и, конечно же, себя для ночи любви (если вы понимаете о чем я).

Войдя в квартиру, я сразу поняла, что что-то не так: на полу прихожей лежали осколки разбитой вазы, пиджак Дениса лежал рядом.

Сердце пропустило удар, когда рядом с его пиджаком я увидела красное платье и женские туфли. Из спальни раздался смешок. Женский.

На негнущихся ногах прошла в спальню, приоткрыла дверь и моему взору открылось, то, что я не пожелала бы увидеть ни одному своему врагу. Мой Денис, мой первый и единственный парень, старательно ублажал стройную шатенку на нашей с ним постеле. А старался он наславу, судя по тому, как она извивалась и царапала ему спину.

- Я же просил без когтей, как я объясню всю эту хрень своей мыши, - прошипел Денис, заводя ей руки над головой.

- Можешь не утруждаться, - произнесла я, стоя на пороге, сдерживая слёзы злобы и обиды.

Парень мгновенно соскочил с шатенки, а та так и осталась лежать с широко распахнутыми глазами и ногами.

Самым большим моим желанием было разорвать их обоих на мелкие кусочки. Растоптать. Уничтожить. Но я сдержалась. Внутри что-то оборвалось, умерло, и стало плевать.