Читать книгу "Эшафот забвения - Виктория Платова"

Еще проще дело обстояло с героинщиком Темой: он мограсправиться со старухой в приступе абстинентного синдрома. У группыосветителей, возглавляемых Келли, тоже могли быть свои причины: как толькоБергман появлялась на площадке, сразу же летели все юпитеры и софиты – и самымудивительным было то, что так и было в действительности. С тех пор как Братныутвердил Бергман на роль и она начала сниматься, осветительная техника выходилаиз строя регулярно.

Дядю Фед??ра обвинили в женоненавистничестве и геронтофобии –и это несказанно польстило молодому хакеру-интеллектуалу. Актеры проходили поодной и той же статье обвинения: Бергман составляла им профессиональнуюконкуренцию в работе и во влиянии на недосягаемого Братны.

Из всей группы стопроцентное алиби имела только я: меня небыло на площадке в день убийства, это признали все. Посему мне досталась рольсудьи и по совместительству эксперта. Все это подкреплялось изряднымколичеством коньяка, водки, героина и анаши, которыми снабжал всех ВованТрапезников.

Игра оказалась затягивающей: определив статьи обвинения, всеколлективно принялись воссоздавать ту атмосферу, которая царила на площадке занесколько минут до того, как погас свет. А также расположение всех фигур надоске и всех предметов в пространстве. Ничего хорошего из этого не получилось:все интуитивно хотели находиться подальше от Бергман на венском стуле в моментубийства. Потом пошли нестыковки со временем: Вован утверждал, что нараспределительный шит он потратил не меньше семи-восьми минут, в то время какСадыков говорил о двух-трех: “У тебя, Вован, как у всякого наркомана,совершенно извращенное представление о минутах, равно как и о времени вообще”.Но когда шофер Тема сказал, что он сидел у дверей павильона (Тема действительнолюбил сидеть именно у дверей, в кресле-качалке, унесенной им из реквизиторскогоцеха. Это кресло фигурировало в нескольких фильмах Михалкова) и за то время,что Вован и Садыков возились со светом, никто из посторонних не входил и невыходил из павильона, все вдруг поняли, что игра становится серьезной.

Муза попыталась смягчить ситуацию, обвинив Тему взлоупотреблении тяжелыми наркотиками: “Как можно доверять показаниям человека,который сидит на героине?” Все сделали вид, что согласились с ней, хотя изнали, что Тема говорит правду.

Убийство совершил кто-то, кто был на площадке.

Кто-то из своих.

Это открытие лишь придало дополнительный стимул игре.Осознание того, что в группе находится убийца, что он и сейчас играет вместе совсеми в обвинение и защиту, щекотало нервы и делало игру опасной. Теперь никогобольше не устраивали смехотворные мотивы. Повод к убийству может быть либослишком серьезным, либо чересчур невинным, и в обоих случаях его очень трудноопределить.

Неизвестно, кто первым выдвинул версию о неполнойпсихической адекватности убийцы – кажется, Келли (да, это был привыкший квитиеватому изложению мыслей осветитель, все другие ограничились бы коротким,но емким словом “маньяк”). Это послужило толчком к анализу различных фобийвообще, а потом плотину прорвало: одуревшие от спиртного и наркотиков киношникивдруг начали анализировать свои собственные комплексы и свое собственноеподсознание: на поверхность вытягивались неизжитые, еще детские, страхи ииногда постыдные тайны взрослой жизни. Временами все это напоминало мне сеансыпсихоанализа и выглядело довольно мрачно.

Первым не выдержал исполнитель главной роли молоденькийВолодя Чернышев: в один из дней он просто не пришел в студию Богомила иавтоматически стал одним из главных обвиняемых. Но дело было не в Чернышеве:меня не покидало смутное чувство, что во всех этих утомительных, полубезумных,многочасовых и многоходовых построениях проглядывает нечто похожее на истину;как будто кто-то подсказывал мне правильный ответ с задней парты, едва заметноартикулируя, вот только расслышать его я не могла.

В какой-то момент все вдруг стали серьезно подозревать исерьезно ненавидеть друг друга. Неизвестно, как далеко бы это зашло, если быпоявившийся на студии Братны не объявил нам, что новая актриса найдена и съемкифильма будут возобновлены.

…Братны все-таки удалось отстоять кино.

Даже с его веселой гипнотической властью над людьми сделатьэто было непросто. Два происшествия в группе: одно исчезновение и одно убийство– это был явный перебор. Такого никто из чиновников-старожилов Госкино иприпомнить не мог. Братны откровенно намекали на то, что у него чересчур многонедоброжелателей среди менее удачливых коллег по цеху, и особенно в Актерскойгильдии. Разнузданное поведение Братны на пробах не осталось безнаказанным:актеры – а среди них было много популярных персонажей светской хроники, – всвое время так унизительно отвергнутые Анджеем, подняли шумиху в прессе.Впрочем, на первый взгляд выглядело это довольно опосредованно и вполненевинно. Так, Ким Сартаков в одном из своих многочисленных интервью женскимжурналам заявил, что Братны практически профнепригоден, деспотичен и неумен ичто его Золотая пальмовая ветвь – всего лишь легкое недоразумение, результатсложных закулисных интриг и очередной поворот причудливой мировойкиноконъюнктуры. Кроме того, Сартаков позволил себе усомниться в психическомздоровье Братны, и растиражированный образ режиссера-безумца пошел гулять постраницам прессы. В конце концов его стали туманно обвинять в причастности ксмерти одной актрисы и исчезновению другой: одна из скандальных публикаций осъемках фильма так и называлась: “Смерть в кино”. Ругать Братны стало хорошимтоном.

"Мосфильм” стали осаждать журналисты, жаждущие взятьинтервью. Братны откровенно посылал их, тогда писаки взялись за съемочнуюгруппу. Но так же, как и Братны, группа стойко держала оборону. Прокололся лишьодин незадачливый шофер Тема, которого ушлый репортер бульварного издания“День: скандалы и сенсации” застал ширяющимся в туалете. Сразу после этого“День…” разразился большой статьей о “героиновом оскале нового русского кино”.Статья имела неожиданный резонанс – на студию нагрянули сотрудники региональнойгруппы по борьбе с наркотиками и попытались произвести шмон в офисе съемочнойгруппы.

Впрочем, эта история закончилась, так и не начавшись.

Братны, используя свое магнетическое влияние на людей кактаран, успел обаять всех: от руководителя группы до двух симпатичных овчарок,специально натасканных на поиск наркотиков.

Следствие же по делу об убийстве Бергман продвигалось вяло,пока не зашло в тупик совсем. Следователи все еще работали на студии, несколькораз я встречала в кафе “рядового оперативника” Костю Лапицкого, но мы делаливид, что незнакомы. Но следовательский пыл носил скорее формальный характер.Никаких улик, кроме совершенно стерильной рукоятки орудия преступления. Само жеорудие было изготовлено кустарно, а не фабричным способом, поэтому проследитьисторию его возникновения не представлялось никакой возможности. Свидетельскиепоказания были путаными, содержали массу противоречий и нестыковок. Но главнымпрепятствием было отсутствие мотива. Убийство актрисы не было выгодно никому.Некоторое время циркулировала фантастическая версия о недоброжелателях Братны,которые пытаются сорвать ему съемки таким экстравагантным образом. Нонедоброжелателей у Братны было через одного, и, если следовать логике этой версии,в круг подозреваемых можно было вовлечь весь Союз кинематографистов России.