Читать книгу "Пороки и их поклонники - Татьяна Устинова"

– Откуда ты узнал, что Гаврила Романович в прошломколлекционер?

– Позвонил Монахову и спросил. Кстати, они продолжаютнастаивать на смотринах. Ты как? Переживешь?

Она вдруг взяла у него из рук пузатую бутылку, приткнула настол, примерилась и бросилась ему на шею.

– Переживу, – прошептала в самое ухо. – Но что дальше,Володя? Что нам делать дальше?

– Дальше? – Он удивился. – Ничего. А что мы должны делать?

– А что будет… с ними? Они же… убийцы!

– Убийцы, – согласился Архипов и прижал ее потеснее. – С нимделать ничего не нужно, все уже сделалось.

– Как?!

– Так.

– Что ты сделал?!

– Я сдал его Добромиру. Вместе с супругой.

– Что… что ты сделал?

– Направил в “природу”, – объяснил Архипов, морщась. –Вернее, мы направили вдвоем с Магомедовым. Мы Добромиру, даже не столько ему,сколько мстительной Инге Евгеньевне, изложили, в какую кашу их втянул почтенныйстарец, какой ущерб нанес их бизнесу, убил их юриста и всякое такое. Ипредложили его квартиру вместо Лизаветиной. Гуня под тяжестью обвиненийсогласился отписать квартиру секте.

Маша что было сил отпихнула Архипова от себя.

– Ну да, – сказал он терпеливо, – вместе со всейобстановкой, естественно. Взамен Гаврила Романович получил дом под Вилюйском.Сто пятьдесят верст от человеческого жилья. Население – полтора десятка бывшихзэков. Доставят его туда под личным присмотром Инги Евгеньевны. Наверное, уждоставили. Все лучше, чем тюрьма. Я только просил Добромира квартиру приличнымлюдям продать. Хватит с нас… интеллигентных пенсионеров.

Маша смотрела на него с изумлением, а потом медленнопокачала головой:

– А тетя как будто все заранее знала. Господи, да если быона тебе не оставила эту квартиру!

– Это точно, – согласился Архипов серьезно. – Она знала.

В замке завозился ключ, потом послышались какие-то тяжелыепрыжки, приглушенный голос и потом топот.

В гостиную вбежал Тинто Брасс и сразу сунулся к Архипову. Вдверях воздвигся Макс Хрусталев. На кулак у него была намотана блестящая цепь.

– Вы чего это?

– Чего? – уточнил Архипов.

– Мрачные какие-то.

– Мы веселые, – возразил Владимир Петрович.

– А мы того… будем?

– Чего?

– Ужинать будем?

Тинто Брасс закатил глаза.

* * *

На ночь Архипов почитал немного Гектора Малафеева, и оттогопод утро ему привиделся гадкий сон. После мужской природы понесло бедолагуГектора в рассуждения о России – мать ее! – в коих увяз он совершенно иАрхипова взбаламутил.

Проснулся Владимир Петрович среди ночи и некоторое времялежал в полной растерянности.

Маша спала рядом. И это было хорошо – единственное, что, каквыяснилось, могло Архипова успокоить после разных трудных разговоров,сдобренных рассуждениями Гектора о России, это как раз ее легкое и веселоетепло рядом с ним.

Все хорошо. А то “холостяцкий флэт”, будь он неладен!

За окнами светлело, и хотя утро было все еще серым, оченьранним, как-то угадывалось, что впереди жаркий и длинный летний день, с желтымсолнцем и синим небом.

– Как рада я, что все теперь в покое, в гармонии великойпребывает, – доверительно сказала Лизавета. – Почти надежду потеряла я, иобрела ее я снова лишь недавно!

Архипов стремительно сел в постели. Одеяло свалилось. Вголове зашумело от резкого движения.

– Володь, ты что? – пробормотала рядом сонная Маша.

Лизавета сидела в кресле, которое Архипов поставил вместоматраса, отданного Максу. Тинто Брасс спал рядом на круглой подушке и даже недумал просыпаться.

– Три плана бытия в один слились, добра пространство образуя,– провозгласила Лизавета и погрозила Архипову пальцем. – И все же лучше вернутьвам одеяло вновь на место, родительские взоры не предназначены для выросшихдетей!

Архипов суетливо потянул на себя одеяло. Маша открыла глазаи уставилась ему в лицо.

– Ты ничего не слышал? – шепотом спросила она.

– Конечно, слышал, он же не глухой! – довольно раздраженнозаметила Лизавета. – Глухой не слышит очевидного, ведь люди подчас о чудесахмечтают, когда все чудеса в одном помещены сознанье!

Архипов застонал.

Маша подскочила как ужаленная и уставилась на Лизавету,прижимая к бледной груди свою часть одеяла.

– Тетя? – проговорила она, закрыла глаза и опять открыла. –Тетя, вы же… Как же…

– Зря вы позволили себя отравить, – сказал Архипов громко. –Или вы ни о чем не догадывались?

– Догадки глупые одно, а жизнь – совсем другое. И не всегданам в жизни удается мгновенно все понять, проникнуть в суть вещей.

– Не надо вам было никуда проникать. Вы просто забыли обосторожности.

– Володя.

На этот раз Маша закрыла лицо ладошками, а потом отняла их ивзглянула на Лизавету.

– Тетя, вы вправду… здесь?

– Я здесь, и где ж мне быть еще? Я ненадолго, посмотреть навас пришла, сказать, что счастлива, что так все разрешилось. Приветы передать…

– Какие еще приветы? – изумился Архипов.

– От матушки и батюшки от ваших, – выдала Лизавета. – Узналилишь, что к вам я собираюсь, тотчас просили всяческую передать любовь, ичувства лучшие, и светлые порывы!

– Порывы? – переспросил Архипов. Сердцу стало холодно. – Этомои родители так сказали – порывы?

Лизавета сконфузилась.

– По правде говоря, они не так сказали. Они сказали, что всесовсем не так, как снизу представляется живущим. Чтоб вы обиду отпустили им,остаться не могли они надолго. Теперь, узнав о ваших переменах, они уж большене тревожатся за вас и радуются, что печаль уходит.

– Тетя! – вдруг вскрикнула Маша радостно. – Тетя так вы не…

– Конечно, умерла, – отрезала Лизавета. – И, честно говоря,обратно мне совсем не хочется пока, а там посмотрим…

– Я правильно все понял? – спросил Архипов.

– Ну конечно! Ваших мыслей быстрокрылые орлы до целиправильной домчались молниеносно! Спасибо, обещаний не забыли, все в точностиисполнили и девочку мою спасли, которую без меры я люблю.