Читать книгу "Черное облако души - Татьяна Бочарова"

Никита Кузьмич с утра был не в духе. Ночью во сне он так неудачно повернулся, что у него прострелило бок. С трудом поднявшись с постели, он, кряхтя, прошаркал в ванную, умылся холодной водой и с отвращением заглянул в зеркало. Ну и рожа! Под глазами морщины, седые волосы всклокочены, в глазах застыло выражение адской скуки.

В дверь постучали.

– Никитка, ты что там, уснул? – крикнула Надежда Сергеевна. – Завтрак готов.

– Иду, – ворчливо ответил Никита Кузьмич и снова покосился на своё отражение. Он покачал головой, смачно плюнул и, повесив полотенце на крючок, вышел в коридор.

В кухне было тепло и уютно, вкусно пахло сырниками. Никита Кузьмич, охая и стеная, с превеликим трудом опустился на табурет, покрытый цветастой подушкой.

– Что с тобой? – ласково спросила Надежда Сергеевна, ставя перед ним тарелку, на которой в сметане лежали румяные, поджаристые сырники, ровно пять штук.

– Да спину потянул, будь она неладна, – пожаловался Никита Кузьмич. – Ни повернуться, ни вздохнуть.

– Ах ты, болезный мой, – сочувственно произнесла Надежда Сергеевна. – Ну покушай, а я после разотру тебя пчелиным ядом. Кушай, кушай. – Она присела напротив, с пристрастием глядя на мужа.

Никита Кузьмич вздохнул и взялся за вилку. Есть ему совсем не хотелось, но, если отказаться, Надя станет переживать. У неё ведь единственная радость – целый день торчать у плиты. Готовит как в ресторане: то мясо по-французски, то курица по-польски, то торт испечёт, да такой, что язык можно проглотить. Одна беда – без надобности это все Никите Кузьмичу. Он с юности привык питаться просто и ограниченно, потому и фигура к старости такая, какой и у многих сорокалетних нет – плоский живот, поджарые бедра, ни грамма лишнего жира. Он бы вполне удовлетворился гречкой на завтрак и борщом на обед, а ужин традиционно отдал бы врагу. Но нет – тут тебе и сырники, и ватрушки, и плюшки, и прочая фигня, от которой слабеют мышцы, кости и ткани становятся рыхлыми, и вот уже тянет бок, шею, крестец…

– Батюшка, ты что не кушаешь? – Надежда Сергеевна смотрела на него с укоризной. Позади неё на подоконнике так же укоризненно раскинул колючие ростки столетник, словно руками развёл в негодовании.

– Я ем, матушка. – Никита с досадой обмакнул сырник в сметану и отправил его в рот, затем другой. – Все. Сыт. Благодарствую.

– Да как же сыт, когда ещё полная тарелка? – расстроилась Надежда Сергеевна. – Ну хоть ещё один!

– Нет, – твёрдо произнёс Никита Кузьмич. – Лучше чаю мне налей.

Надежда Сергеевна послушно поднялась, налила в красивый голубой бокал кипятку, кинула туда пакет с заваркой.

– Лимончик положить?

– Положи.

После завтрака Надежда Сергеевна тщательно растерла спину и бока Никиты Кузьмича мазью с пчелиным ядом, затем закутала его своей шерстяной шалью и велела полежать пару часов. Никита Кузьмич лежал на диване с видом мученика, смотрел нудную передачу по телевизору, и ему было отчаянно скучно. Наконец он решительно щёлкнул пультом и крикнул:

– Надюша!

– Что, папулечка? – ласково отозвалась та и заглянула в комнату. Руки у неё были по локоть в муке.

– Опять плюшки? – Никита Кузьмич нахмурил седые кустистые брови. – Заканчивай ты с этим, мать. Сколько, ей-богу, можно!

– Да что ещё делать, Никитушка? – растерянно произнесла Надежда Сергеевна. – Все какой-то интерес.

– Глупости это, а не интерес, – буркнул Никита Кузьмич. – Давай, что ли, на дачу завтра поедем?