Читать книгу "Мешок с костями - Стивен Кинг"

— Привет, мистер Нунэн. — Чувство юмора у Нолыотсутствовало. Как и романтичность. Поэтому в агентстве ее очень ценили. —Хотите поговорить с Гарольдом?

— Если он на месте.

— На месте. Минуточку.

Вот с этим у авторов бестселлеров (даже если в спискепятнадцати появлялась только одна книга) проблем не возникает: для нихлитературный агент всегда на месте. Даже если он в отпуске в Нантакете,секретарь найдет способ соединить вас с ним. Правда, разговор обычно незатягивается.

— Майк! — радостно прокричал в трубку Гарольд. — Как озеро?Я думал о тебе весь уик-энд.

Как же, хмыкнул про себя я, уже и подумать ему, кроме меня,не о ком.

— В целом все отлично, Гарольд, но в этой бочке меда естьложка дегтя. Мне надо поговорить с адвокатом. Сначала я хотел позвонить УэрдуХэнкинсу, чтобы он мне кого-нибудь порекомендовал, но потом решил, что мненужен более известный специалист, чем те, с кем знаком Уэрд. С острыми зубами ипопробовавший человечины.

На этот раз Гарольд обошелся без фирменной паузы.

— Что случилось, Майк? Ты попал в передрягу?

Один удар — да, два удара — нет, подумал я и едва неотстучал по столу условный сигнал. Помнится, дочитав мемуары Кристи Броун «Вседни в печали», я еще подумал: а каково написать целую книгу, держа ручкупальцами левой ноги? Теперь я задался другим вопросом: каково прожить целуювечность, имея в своем распоряжении лишь одно средство общения — удары поподвальной стене? И только в том случае, когда люди хотели услышать и понятьэти удары. Не все люди, а только некоторые, и лишь в редких случаях.

Джо, это ты? А если ты, то почему дала двойной ответ?

— Майк? Ты где?

— Здесь. В передрягу попал не я, Гарольд, поэтому можешь неволноваться. Но проблема есть, и ее надо решать. Ты обычно работаешь сГолдэкром, так?

— Да. Я немедленно поз…

— Но он специализируется на авторском праве. — Я рассуждалвслух, а когда замолчал, Гарольд не заполнил паузу. Иногда он все делал какнадо. Вернее, в большинстве случаев. — Ты ему все-таки позвони. Скажи, что мненеобходимо поговорить с адвокатом, который напрямую связан с делами о детскойопеке. Пусть он свяжет меня с лучшим из тех, кто на данный момент свободен иможет сразу включиться в процесс. Вполне возможно, что уже в пятницу он долженбыть со мной в суде.

— Речь идет об отцовстве? — В голосе Гарольда слышались какуважение, так и испуг.

— Нет, об опеке. — Я хотел уже предложить ему узнать всеподробности от адвоката, которого предстояло найти, но, с другой стороны,отношения у нас сложились доверительные, так что Гарольд имел право узнать всеот меня… Рано или поздно он просто потребовал бы от меня изложить мою версиюпроисшедшего, независимо от того, что наговорит ему адвокат. И я отчитался заутро четвертого июля и последующие события. Ограничился, конечно, толькоДивоурами, опустив голоса, детский плач и постукивание в темноте. Гарольдпрервал меня лишь однажды, когда понял, кто в этой истории определен на рользлодея.

— Ты нарываешься на неприятности. И знаешь об этом, такведь?

— В принципе, да. Видишь ли, я решил, что мне надо немноговстряхнуться, ничего больше.

— Ты лишишься тишины и покоя, которые необходимы писателюдля плодотворной работы. — Строгость и чопорность в его голосе едва не подвиглименя на то, чтобы успокоить его: со мной все будет в порядке, поскольку послесмерти Джо я не писал ничего, кроме перечня необходимых покупок. И драчкаскорее всего только пойдет мне на пользу. Но я ничего ему не сказал. Потому чтопринцип клана Нунэнов — никому не открывать душу. И на двери фамильного склепаследует высечь:

НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ, У КАЖДОГО ИЗ НАС ВСЕ В ПОРЯДКЕ

Потом перед моим мысленным взором возникли буквы: help r.

— Этой молодой женщине нужен друг, на которого она могла быопереться. И Джо хотела бы, что я стал ей таким другом. Джо не любила, когда омаленьких людей вытирают ноги.

— Ты так думаешь?

— Да.

— Хорошо, я посмотрю, что можно сделать. Майк… Хочешь, чтобыя приехал в пятницу и пошел с тобой в суд?

— Нет. — Слово это прозвучало очень уж резко, а за нимпоследовала пауза, не планировавшаяся заранее, но все равно обидная дляГарольда. Поэтому я поспешил умаслить моего агента. — Понимаешь, Гарольд, этодело об опеке будет слушаться в суде в самое ближайшее время. Так, во всякомслучае, утверждает мой сторож. Если так и случится, а ты захочешь приехать, ятебе позвоню. Ты знаешь, я всегда готов воспользоваться твоей моральнойподдержкой.

— В моем случае, это скорее аморальная поддержка. — Поголосу чувствовалось, что к нему вернулось хорошее настроение.

Мы попрощались. Я вернулся к холодильнику и посмотрел намагниты. Они пребывали на тех же местах, где я их и оставил. Вот и хорошо, соблегчением подумал я. Даже призраки должны иногда отдыхать.

Я взял трубку беспроводного телефона, прошел на террасу иплюхнулся в плетеное кресло, в котором сидел вечером четвертого июля, когдапозвонил Дивоур. Даже после визита «папули» мне не верилось, что тот телефонныйразговор действительно состоялся. Дивоур обозвал меня лжецом: я предложил емузасунуть бумажку с моим номером себе в задницу. Соседи познакомились Япододвинул кресло поближе к краю террасы. Склон круто уходил вниз, спускаясь надевяносто футов к озеру. Я поискал глазами зеленую женщину, которую увидел,когда плавал, убеждая себя, что все это — напрасный труд, что дерево можетпоказаться женщиной в зеленом платье только в одном ракурсе, да и то пристечении многих обстоятельств. Но здесь я столкнулся с исключением из правил. Имне стало как-то не по себе, когда я понял, что береза, растущая внизу, рядом сУлицей, и с террасы похожа на женщину. Частично это сходство вызывалосьзасохшей сосной, одна из ветвей которой напоминала руку, но только частично.Сверху белые ветви и зеленая листва создавали некое подобие женской фигуры, акогда ветер шевелил нижнюю часть кроны, листва и ветви колыхались, как длиннаяюбка.

На предложение Гарольда приехать в «Сару» я ответил отказомеще до того, как произнес слово «нет». И теперь, глядя на женщину-дерево, язнал, в чем причина: Гарольд слишком шумный, Гарольд не ловит полутонов,Гарольд может спугнуть то, что здесь обитает. Я этого не хотел. Да, я боялся, астоя в темноте на лестнице, ведущей в подвал и слушая удары по гидроизоляции,едва не умер от ужаса, но при этом впервые за последние годы во мне пробудилсяинтерес к жизни. Здесь, в «Саре-Хохотушке», я столкнулся с совершенно новымиощущениями и не хотел обрывать этот эксперимент в самом зародыше.