Читать книгу "А вдруг это правда? - Мэрибет Мэйхью Уален"

С тех пор как ее дети были маленькими, детскую площадку переоборудовали. Старую сочли «небезопасной», хотя только Господь Бог знает, как часто ее дети играли там и ни разу не поранились. Но сегодня родители трясутся из-за миллиона всевозможных мелочей. Тут она порадовалась, что ее чада пока не завели собственных детей. Она сомневалась, что готова ко всем правилам и предписаниям – на случай, если ей привезут погостить внуков. Она слышала истории про специальное детское питание, которое поставляют на сухом льду и которое стоит как золото; про детские автомобильные кресла, которые практически сами водят машину; про разнообразные аллергии, предрасположенности и диагнозы – сплошь с заковыристыми названиями. Если хотите знать ее мнение, новое поколение родителей слишком информировано. Все беды от Интернета: он подпитывает их неврозы, придает им власти. А чего стоят все эти новомодные гаджеты! Да они так горбятся над своими смартфонами, что общаться разучились.

– Можно? – повторил Алек.

Она оглянулась на площадку, большое деревянное сооружение со всевозможными сложными платформами на разных уровнях и лесенками, но всего лишь двумя маленькими качелями, – она стояла на пятачке, отделенном от бассейна забором и примыкающем к озеру, которое на самом деле было просто приукрашенным прудом.

– Наверное, да. Твоя… – она осеклась. Она чуть не сказала «мама». – Твой отец разрешает тебе туда ходить?

Алек энергично закивал.

– Я буду осторожен, – пообещал он.

По крайней мере, Ланс подстриг Алеку челку, так что теперь стали видны огромные карие щенячьи глаза.

– Хорошо, просто прислушивайся, я тебя позову, – предупредила она его.

Рассеянно кивнув, мальчик быстро пошел прочь. Зелл задалась вопросом, а не надул ли он ее и действительно ли Дебра ему бы разрешила. Вздохнув, она прикрыла глаза рукой. Дебра ушла, а Зелл – здесь. Так что уже не имеет значения, чего бы хотела Дебра. Это ведь Зелл следит за тем, чтобы они не обгорели, чтобы побыли на свежем воздухе и чтобы к завтраку получили молоко. Это ведь Зелл беспокоится за мужа Дебры и заставляет собственного мужа стричь соседский газон, чтобы не пришлось этого делать бедному загруженному работой Лансу. Это ведь Зелл сейчас одним глазом присматривает за сыном Дебры на детской площадке, а другим – за ее дочерью в бассейне. Это ведь Зелл взяла на себя ответственность. Иногда ей хотелось просто рассказать Лансу правду о Дебре, но вместо этого она сосредоточилась на помощи детям. Она говорила себе, что этого достаточно. Потому что рассказать Лансу правду о Дебре означало бы рассказать правду о себе.

Спасатель дунул в свисток.

– Плавают взрослые! – завопил он и с облегчением слез со спасательной вышки.

Дети в ответ хором громко застонали и, выбравшись из воды, направились туда, где сгрудились родители, – шезлонги теперь были расставлены в странном порядке, а совсем не симпатичными ровными рядами, как в начале каждого дня.

К Зелл подошли Лайла и две ее маленькие подруги.

– Можно мне эскимо? – спросила она, ее голос звучал милее и нежнее обычного. Ей было десять лет, а она уже умела манипулировать. Ее маленькие подруги настороженно держались позади, вода с их купальников размеренно капала на бетон.

– Мы не принесли с собой мороженое, милая, – ответила Зелл.

– А мои друзья принесли. – Она мотнула головой на девочек, которые захихикали в ответ. – Они сказали, что мне можно.

– Думаю, если их мать разрешила, тогда ладно, – откликнулась Зелл.

Порывшись в пляжной сумке, она достала ярко-оранжевую кепку с козырьком, украшенным названием какого-то препарата, – сувенир с одной из многочисленных фармацевтических конвенций Джона. Кепку она надела на голову. Солнце палило просто нещадно. Но ее кожа загорает, значит, оно того стоило. По крайней мере, жир у нее будет загорелый. Она опустила взгляд на свой живот, обтянутый голубой лайкрой. Какая жалость, что компания Джона так и не научилась производить препарат, который заставлял бы людей худеть, не убивая их в процессе.

Девочки радостно завизжали – да так, что от визга у Зелл едва не разорвались барабанные перепонки, и побежали туда, где сидела мать двух других. Лайла выглядела такой же неуверенной и такой же чужой здесь, как сама Зелл.

Через два шезлонга от Зелл вернулась на свое место молодая мать с маленьким мальчиком, с которого лило и капало и который тихо плакал.

– Сейчас плавают взрослые, – терпеливо объясняла молодая женщина. – Это значит, что мамы и папы будут плавать без детей. – Она указала на пустую вышку спасателей. – Видишь? Там нет спасателей, которые защитили бы маленьких детей.

Маленького мальчика это объяснение не удовлетворило.

– Но я хочу поплавать, – заныл он. Судя по голосу, он был близок к истерике. Зелл давно научилась распознавать эти признаки.

– Сейчас мы попьем сока и поедим клубники. А когда доедим, как раз придет время вернуться в воду. – Голос молодой женщины звенел, точно она старалась, чтобы слова прозвучали по-доброму, но сама готова сорваться. Правила воспитания детей, возможно, за прошедшие годы изменились, но кое-что осталось прежним.

– Простите, – прервал ее подслушивание чей-то голос, и, подняв глаза, она увидела перед собой руку с красивым маникюром. Машинально она протянула свою, чтобы ее пожать.

– Да? – спросила она, когда ее руку несколько раз дернули вверх-вниз. В предлагавшемся к руке лице было что-то знакомое, но она не могла определить, что именно.

– Пилар и Зара – мои дочери. – Женщина махнула на двух маленьких девочек, с которыми убежала Лайла. Вся троица сейчас, завернувшись в полотенца, сидела кружком и ела полосатое – красно-бело-синее – эскимо. – А вы у Лайлы… – Она замолчала, не зная точно, кем приходятся друг другу Зелл и Лайла.

– Соседка. Наши дома стоят рядом. Ее отец сегодня занят, поэтому я предложила забрать на время детей.

– А… ну… так… мило с вашей стороны. – Она глянула на девочек, потом снова перевела взгляд на Зелл. – Кажется, Лайла пригласила девочек к ним поиграть, и я согласилась, но потом решила подойти у вас спросить, но теперь я понимаю, что… что это, скорее всего, невозможно.

– Да. Сомневаюсь, что Ланс – это отец Лайлы – захочет, чтобы дома были еще дети. Он в последнее время работает дома, и ситуация… немного сложная.

Женщина издала циничный смешок.

– О, уж это мне понятно, – сказала она, а затем, обратившись, скорее, к самой себе, добавила: – Слишком уж понятно.

Маленький мальчик, сидевший через несколько шезлонгов, словно по подсказке, издал утробный смешок.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Ох, простите, где мои манеры? Дженси Уэллс.

Зелл прищурилась на нее, пытаясь соотнести незнакомую фамилию и взрослое лицо. Когда-то она знала Дженси, девочку одних лет с ее сыном Таем. Та девочка была в их районе «королевой пчел», которая всему и всем задавала тон и была полна решимости взять мир штурмом. Все мальчики были в нее влюблены, включая ее собственного сына, хотя он никогда бы в этом не признался. Потом случились все те неприятности, и родители увезли ее среди ночи и спрятали в каком-то колледже на севере. Зелл слышала, что она заделалась янки, вышла замуж за какого-то мужчину с кучей денег и почти не приезжала домой погостить. Люди говорили, что ее мать, Лоис Сейбот, давняя подруга Зелл, едва знала собственных внуков. Историю Дженси Сейбот бабушки пересказывали друг другу как предостережение.