Читать книгу "Последний рассвет - Виктор Власов"

Юный паж рассвирепел:

— Не сметь рассуждать!!! Немедленно — на землю!

— Госпожа, — сохэй оказался не из пугливых, — под защитой храма находится важная персона, и никому не позволено приближаться к этому человеку с оружием. Я подниму тревогу, пусть даже это будет стоить мне жизни.

— Как тебя зовут, монах? — в голосе Суа одобрение, — Ты отважен и достоин чести служить мне. Я принимаю тебя на службу!

— Но…

Из калитки за спинами вооружённых длинными мечами охранников вынырнула малорослая тень. Два коротких тычка — два покойничка.

— Сендэй на третьем этаже, очень слаб, лежит без сознания, — сказал Асахара. — Я не смог к нему войти, там полно самураев из Каи.

Вход — чист. От старинной крытой черепицей арки тропинка, тянувшаяся вдоль крохотного озера, вела к трёхъярусному храму Кабукодзи.

— Вы, двое, осторожнее, — предупредила Суа, приказав наёмникам спрятать тела в кустах поодаль. — Пока что у нас есть преимущество неожиданности. Перебьём их поодиночке и доберёмся до Сендэя.

Асахара отдёрнул Каори за плечо, она готовилась протиснуться в калитку. — Туда не так-то просто войти. Если буддийский монах отрешён от мирской жизни, не значит, что охрана — такая же.

Предвкушая кровопролитие, Асахара криво улыбнулся, Каори приготовила кинжал для метания.

* * *

— Еси бойна, у вас обиино текут съёзы, — пояснил священник-лекарь, проведя двух молодых обтрёпанных бродяг в свою келью — Еси поажено сейдечко, вас постоянно одоевают всятеские стахи, будь вы хоть самым хабыым теовеком на свете; еси затонута сеезня, вы егко пиходите в яость. Пи боезни ёких вы спошь и ядом испытываете душевное беспокойство и сами не понимаете питины этого; еси наушиась функтия потек, то вы подвежены езким пеепадам настоения.

Осмотрев помещение храмовой пристройки, Шиничиро и Хаору задержались в маленькой комнате.

После того, как в один из осенних штормов окончательно развалилась сгнившая джонка, приятели решили выдавать себя за больных бродяг-сирот, зарабатывающих на пропитание игрой на бива. Хаору ещё и умел показывать фокусы.

Священник-лекарь Кимиясу разглядывал музыкальный инструмент, похожий по форме на заостряющийся кверху миндальный орех. Передняя стенка корпуса — слегка выгнутая вперёд, а задняя — плоская. Он рассматривал бива и несколько раз читал гравировку на стенке.

— Сыгай шо-нить, — попросил старик и улыбнулся, обнажив два оставшихся жёлто-коричневых зуба.

Положив пальцы одной руки на пять тончайших шёлковых нитей, склеенных рисовым клеем, другую руку Шиничиро плавно опустил на гриф. Сильнее нажимая струну за струной, изменив натяжение, отладил высоту тона. Достал из кармана гусиное перо, которым пользовался в качестве плектра, приложил к струнам. Мягкие, почти неслышные удары, похожие на тихий шёпот океана, гармонировали с тихо звучащим голосом певца. Юноша пел, и его облик необычайно преображался. Гласные звуки он тянул долго и сосредоточено, тембр его голоса изменялся — тёплый бархатный вдруг становился жёстким и тяжёлым, и снова непередаваемо светлел, то наполнялся силой чувства, то блёкнул. Хаору раскрыл рот от удивления — никогда не слышал пения друга, священник, подставив левое ухо, внимательно прислушался и лицо его разгладилось. Подошедший охранник, толстоногий гигант, задумчиво глядел в одну точку.

Кимиясу не сомневался в искренности слов молодых странников — не потому, что Шини прекрасно играл, и Хаору вправду казался замученным жизнью. Буддийский священник всегда рад приютить нуждающихся.

Оплывшая свеча догорала, в керамической тарелке скопилось много воска. Дабы усилить сочувствие священника, Хаору зачерпнул горсть воска, закинул в рот и жевал.

— Измутенные дети, откуа вы? — спросил Кимиясу, улыбнувшись. Из-за отсутствия зубов он говорил смешно, — … буддийские хаамы пидеживаютя стаииной тадитии… Вам йи не знать её?! Потому доого не имею паава содеажать вас.

Шиничиро был голоден, как зверь — хлебал суп с черепашьим мясом, закусывая пирожком с начинкой из варёных чёрных бобов. Он поглядывал на сушёного окуня, завёрнутого в листья водорослей, и глухо ворчал, как жрущий жадный кот.

Хаору, пронзаемый острым взглядом из-под кустистых бровей, замешкался с ответом, и только потерев хурму о своё промоченное задубевшее на морозе кимоно, страдальчески переспросил:

— Мы… откуда, сэнсэй? Нас держали в рабстве иноземцы-христиане.

Получив и надев не новую, но чистую и тёплую одежду, ребята остались довольны, однако вида не подали, жаловались на хворь и недомогание.

— Та-ак, — недоверчиво протянул Кимиясу, серьёзно поглядев на огромного детину-охранника. — Помнитя, что Шини-тян говойи иное. Томоэ, пйисмоти за готями, а то веемя сесясь нынте непокойное, Ёсисаа Хазиме собийати амию, скоя в Канто поти никого не останитя.

— Да? — вырвалось у Шиничиро непроизвольно. Подняв засаленную голову, он взволновано поглядел в окно: над густым бамбуковым лесом, серым холмом, похожим на шишку, светилось звёздное небо, но отсюда, за десяток ри, не увидеть Ампаруа.

— Как скажете, вакагими, — широко улыбнулся Томо, монах-воин огромного роста и мощного сложения. Скрестив толстые кувалды рук на груди, Томо испытующе глядел на гостей, косясь на их большую сумку из кожи тюленя.

Доев хурму, Хаору прикинулся больным, очень усталым, расположил циновку так, чтобы подставить лицо живительному ветерку, долетающему из сада, отвернулся от гиганта, ослабил воротник и улёгся.

Используя огниво и трут, старик Кимиясу отправился зажигать фонарики во тьме внутреннего святилища. Услышав тихий звон колокольчиков, пошёл открыть маленькое окошко, но, заметив в зале около алтаря две кривые тени, сползшие по стене, приложил два пальца к высохшим губам, издал вибрирующую трель.

Шиничиро и Хаору подскочили, а Томо выхватил короткий клинок левой рукой. В правой монах держал тонкую стальную цепь, на конце которой поблёскивал в тусклом свете свечей укреплённый острый резак. Искусно намотав на руку цепь, он выскочил в коридор. Старик успел закрыть на засов вторую дверь, и, раненый сюрикэном в живот, всхлипывал на полу. Два человека в доспехах императорской охраны спрятались за мраморной статуей Будды, ещё двое, готовясь швырнуть кинжалы, выглядывали в коридор из-за колонн. От брошенных лезвий гигант Томо резко ушёл в сторону, от следующих прикрылся большой керамической урной, но двое, обнажив катаны, напали. Из дверного проёма вылетела огромная сумка и выбила из равновесия крайнего нападающего, звонко ударив того в бок. Томо, дёрнув рукой, раскрутил цепь и тяжело ранил его, с другим принял бой на мечах и лихо справился — одной левой. Прибежали ещё двое. В зале, звякнув «кошкой», появился кто-то ещё.

Суа, аккуратно выглянув в коридор, подала знак Асахаре, он приготовил отравленный дротик. Появившийся в коридоре юноша показался принцессе знакомым… Подняв скрипучую затворку фонаря, Шиничиро зажёг фитиль, а затем швырнул сам фонарь в спину того врага, который проворно отступал от гиганта. Прибив недруга, Томо поманил незваных гостей. Асахара, выпрыгнул, выдув дротик, но гигант снова защитился урной. Да с ним и вдесятером не сладить! Каори, скользя по Будде, вылезла в окно — слишком мало места для манёвра. Асахара последовал за ней. Суа была крайне недовольна, но сражаться с этим один на один и вправду жуть как не хотелось. По укреплённой «кошке» она выбралась в другое окно — на большой закрытой территории храма шансов победить гораздо больше.