Читать книгу "Последний рассвет - Виктор Власов"

Свергнув старый порядок на востоке Хондо, войско Ёсисады Хадзиме, выступившего на стороне Нинтоку Тода, самозваного претендента на престол Ямато, продвигалось на юг.

Сын неизвестного князька, по протекции монастыря на священной горе Курама выдвинувшийся из каких-то дзи-самураев на должность «тиндзю сёгуна», что значит «усмиритель варваров Востока», объявил себя потомком рода Нитта, ветви, начавшийся с Нитта Ёсисады, оставшегося в памяти народной как истинный японец, борец за дело Императора. Амбициозный и жестокий, но туповатый и взбалмошный, Ёсисада Хадзиме прославился скорым подавлением восставших эмиси на Хоккайдо. Белым Тигром звали его самураи-гокенины, и прозвище это подхватили крестьяне и ремесленники богатейших рисом территорий северо-восточного региона Канто, оказавшихся под его рукой.

Имя Нинтоку Тода, что провозгласил себя воплощением древнего святого правителя и пересказал фразу исторического прототипа: «Отныне и в течение трёх лет все поборы прекратить и дать родам передышку в их тяжёлом труде», в устах жителей звучало как самый сладкий, пьянящий надеждами яблочный нектар. Освобождённые от непомерной дани, налагавшейся прежними властителями, когда крестьянин был обязан отдавать семь мешков риса из десяти, они расправили плечи, трудясь ради достатка своих семей. С уважением и в признание новой покровительствующей силы, и чтобы священная традиция синто не нарушалась, крестьяне отдавали своему императору лишь меньшую часть того, что выращивали. Да Нинтоку Тода, воспитанный в монастыре в умеренности и аскетизме, многого и не требовал — по одному коку риса на воина, по два — на самурая-гокэнина, и верности от асигару, пехотинцев, которых выставляли деревенские семьи, одного воина от четырёх дворов.

Рос достаток жителей быстро, как бамбук — появилось много новых домов по буддийскому образцу, на добротных каменных фундаментах, удобных для проживания, радующих глаз. За провинциальным замком Тиёда в городке Эдо, окружённом отстраивающимися кварталами, в которых селились военные и духовные деятели, бежавшие из Киото к Объединителю, закрепилась слава будущей резиденции сёгуна. В самом замке, под охраной особого отряда самураев-хатамото хранились, по уверениям «очевидцев», подлинные «Три священных сокровища». Монахи рассказывали, будто бы в момент явления истинного «я» Нинтоку молящимся на горе Курама, сущность этих регалий императорской власти чудесным образом перенеслась в аналогичные предметы, имевшиеся в распоряжении монастыря Атидзен: бронзовое зеркало, яшмовое ожерелье и старинный меч. Из этого следовало, что боги благоволят делу Белого Тигра-Освободителя и всем примкнувшим к нему даруют удачу и прощение.

В гавани Эдо в это время высились мачты необычного судна, не японского, а какого-то варварского вида. Прибывшие на нём южные варвары — комодзины, — отличались от тех, что обосновались на острове Кюсю. Тамошние, намбадзины, стремились обратить жителей Ямато в свою странную веру — строили свои храмы, печатали свои книги, заставляли самураев и вельмож креститься и носить неяпонские одежды. Священники намбадзинов никогда не принимали участия в традиционных торжествах синто или буддизма, отвращали и своих последователей — грешно, мол! Ками, духи природы и умерших предков, для этих варварских пастырей были бесами. Слуги бодхисатвы Иисуса проповедовали человеколюбие, чем и соблазнили очень многих — больше миллиона южан уже осеняли себя крестным знамением, — но другие намбадзины нападали на рыбацкие селения и крали людей, обращая в рабов и шлюх. Торговцы южных варваров привозили и продавали одному из даймё рода Ода своё оружие — аркебузы и мушкеты.