Читать книгу "Невероятная жизнь Анны Ахматовой. Мы и Анна Ахматова - Паоло Нори"

мой пол. Надо обязательно добавить пол.

Я написал в Музей Ахматовой и попросил написать в приглашении: «Пол: мужской».

Фотографию в синей рубашке я тоже переделал. Когда я иду фотографироваться для российского посольства, всегда надеваю синюю рубашку, хотя обычно я их не ношу.

12.4. Сложное положение

Как пишет Ольга Черненькова, в апреле 1914 года Анна Ахматова оказалась в довольно сложном, щекотливом положении.

У нее был роман с молодым композитором и футуристом Артуром Лурье, и она забеременела.

Рожать она не захотела.

Когда 11 апреля 1914 года Ахматова писала: «Доля матери – светлая пытка, // Я достойна ее не была», – по мнению Черненьковой, она говорила не об отношениях со Львом, а именно об этой беременности.

По всей видимости, после этого аборта Ахматова больше не могла иметь детей.

Она рассказывает об этом мужу. Гумилёв в это время увлечен Татьяной Адамович, которая недовольна ролью любовницы. Выслушав признание Анны о ее связи с Лурье, Николай в ответ признается в романе с Адамович.

Татьяна Адамович, учительница танцев, однажды рассказала Гумилёву, как в школу, где она преподавала, «пришли какие-то дамы, чтобы выбрать для своих детей учительницу танцев», и, когда директор предложила им Татьяну, одна из дам сказала: «Что вы, что вы – она любовница Гумилёва!»

Татьяна просит любовника жениться на ней, но, когда Гумилёв рассказывает об этом жене, Ахматова ставит ее слова под сомнение: «Совершенно неправдоподобно, чтоб какие-то дамы знали об этом, а если и знали, – добавляет она, – то так сугубо искали бы невинную учительницу, а если и искали, то не стали бы заявлять об этом во всеуслышание, в казенном учреждении, да еще местному начальству».

Гумилёв согласился, и казалось, дело разрешилось, но, как пишет Черненькова, к несчастью, Анна находит у Гумилёва письма его любовницы.

Она читает их всю ночь, после чего у нее происходит объяснение с мужем, и Гумилёв предлагает развестись.

Она соглашается при условии, что Лев останется с ней. Свекровь, узнав об этом, заявляет, что она категорически не согласна расстаться с внуком и отдать его невестке, такой неприспособленной к жизни.

Похоже, только чтобы не огорчать свекровь и мать, Анна и Николай решили не разводиться.

А вскоре Николай охладел к Татьяне.

Бедная Татьяна…

12.5. Граппа

Один мой русский друг, узнав, что через несколько недель я планирую навестить его в Петербурге, сказал мне: «Без граппы можешь не приезжать».

Есть среди моих друзей и такие – большие любители граппы.

12.6. Все запутано

В июле 1914 года Анна написала стихотворение «Завещание». Приведу его целиком:

Моей наследницей полноправной будь,

Живи в моем дому, пой песнь, что я сложила,

Как медленно еще скудеет сила,

Как хочет воздуха замученная грудь!

Моих друзей любовь, врагов моих вражду,

И розы желтые в моем густом саду,

И нежность жгучую любовника – все это

Я отдаю тебе, предвестница рассвета.

И славу, то, зачем я родилась,

Зачем моя звезда, как нежный вихрь, взвилась

И падает теперь. Смотри, ее паденье

Пророчит власть твою, любовь и вдохновенье.

Мое наследство щедрое храня,

Ты проживешь и долго, и достойно.

Все это будет так. Ты видишь, я спокойна.

Счастливой будь, но помни про меня.

Как указывает Черненькова, стихотворение посвящено Татьяне, учительнице танцев, которая хотела, чтобы Гумилёв развелся с женой и женился на ней.

В России любят повторять: «Другое поколение, другие дела», имея в виду, что каждое новое поколение поступает по-своему. Я прекрасно понимаю, что мы с Тольятти как пара живем в другой моральной парадигме, чем два русских поэта начала прошлого века, но мне кажется, что для двух людей, решивших предоставить друг другу полную свободу, отношения Ахматовой и Гумилёва были крайне запутанными.

Как, впрочем, и отношения Ахматовой с другими ее мужьями и любовниками.

12.7. Чему Мандельштам учил детей

В 1916 году, когда Льву Гумилёву было четыре года, Осип Мандельштам тайком научил его говорить: «Мой папа поэт, а моя мама истеричка».

Когда ребенок с самым серьезным видом произносит при родителях эту шутку, отец обижается, а мать в восторге.

Она целует сынишку и приговаривает: «Умница, Лёвушка. Ты прав. Твоя мама истеричка».

А потом постоянно спрашивает его: «Скажи, Лёвушка, кто твоя мама?»

«Моя мама истеричка», – отвечает он и получает от нее конфету.

12.8. Лучшее время моей жизни

По словам Черненьковой, Николай Гумилёв хотел отправиться воевать, когда никакой войны еще не было и в помине.

Германия объявила войну России 19 июля 1914 года в 22:00.

5 августа Гумилёв уже надел военную форму.

1 ноября он писал своему другу Лозинскому: «В общем, я могу сказать, что это лучшее время моей жизни. Оно несколько напоминает мои абиссинские эскапады, но менее лирично и волнует гораздо больше».

В письмах Анне он посылает свои стихи (почти все письма, которыми они обменивались, заканчиваются стихотворениями; всю жизнь они спрашивали друг друга: «Тебе понравились мои стихи?»). Гумилёв пишет ей с фронта «Я, носитель мысли великой, // Не могу, не могу умереть» и «Золотое сердце России // Мерно бьется в груди моей».

На войне ему все нравится, даже враги. Он считает, что «они храбрые воины и честные враги, и к ним невольно испытываешь большую симпатию, потому что как-никак ведь с ними творишь великое дело войны».

Точно так же и для его сына участие в Великой Отечественной войне станет лучшим временем его жизни, хотя и по другим причинам (для него она будет равнозначна свободе).

В декабре 1914 года Николай Гумилёв был награжден Георгиевским крестом 4-й степени.

Читатель может подумать, что русские вообще люди воинственные и любят воевать.

Возможно, такие есть, но далеко не все.

Велимир Хлебников, призванный в армию в начале Первой мировой войны, писал Николаю Кульбину, военному врачу, в мирной жизни – художнику-импрессионисту и бывшему издателю его стихов: «Как солдат я совершенно ничто». Польза от него, считал он, была бы только во вспомогательной роте, занятой на «сельской работе на плантациях (ловить рыбу, огород)».

«Я, – пишет Хлебников, – дервиш, йог, марсианин, что угодно, но не рядовой пехотного запасного полка».

12.9. Исключительно

«Золотое сердце России // Мерно бьется в груди моей», – писал Гумилёв с фронта.

Когда он