Читать книгу "Заложница - Мэри Каммингс"

Кип, бросив на нее удивленный взгляд, в котором сквозило нечто вроде восхищения, двинулся за ним. Донни тоже, стараясь при этом не смотреть в ее сторону.

Грейс стояла неподвижно, тяжело дыша. В ушах по-прежнему звенело. Лишь когда Кип, шедший последним, до половины скрылся в люке, она наконец осознала: они уходят… Они уходят! Она победила!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Осмотр гаража и пристройки не занял и трех минут и прошел без эксцессов. Стоя на крыльце, Грейс увидела, как ее визитеры, в том же порядке: впереди Донни с собакой, за ним Кип и техасец — вышли из калитки, как прошли налево, к соседнему дому.

Только после этого она отступила в холл, закрыла за собой входную дверь — и вихрем взлетела на чердак. Позвала:

— Рейлан! — подбежала к шкафу, открыла дверцу, вышвырнула куртки и, испугавшись, что он не отзывается, повторила громче: — Рейлан, все, они ушли, ушли, все в порядке! Рейлан!

— Я слышу.

Голос его прозвучал глухо, но отчетливо.

— Сейчас я тебя выпущу, подожди, — она потянула на себя дно шкафа. — Сейчас, сейчас… Тут надо чем-то зацепить, подожди, я сейчас…

Ей хотелось быстрее увидеть его, убедиться, что он здесь, что с ним все в порядке.

— Сейчас, сейчас… — подцепив доску первым, что попалось под руку — ключом от пристройки — Грейс удалось сдвинуть ее с места. Дальше пошло легче. — Сейчас! — и доска отлетела в сторону. — Рейлан…

В образовавшемся проеме — узком, меньше фута шириной — виднелось его лицо и часть плеча.

— Рейлан, — повторила Грейс и схватила его за плечо, чтобы почувствовать — живого и теплого. Он рассмеялся — растерянно, словно не веря до конца во все происшедшее и не зная, что сказать — наклонил голову и, зажмурившись, прижался виском к ее руке.

— Они ушли… Давай я тебе помогу.

— Да, сейчас.

Рейлан открыл глаза и зашевелился. Грейс потянула его за плечи, и он мало-помалу начал выползать из узкого, усыпанного опилками пространства между потолочными балками, в котором он лежал, точно в гробу. Наконец высвободил руки и ухватился за края проема.

— Дальше я сам.

Это место Грейс обнаружила, еще когда ей было лет семь. Играла на чердаке — и случайно заметила, что одна из досок отходит. Ей стало интересно, и она отодрала доску побольше. Под доской оказались слежавшиеся опилки — и пустое пространство, достаточное, чтобы спрятать там что-нибудь.

Она и прятала — какие-то мелочи, карманные деньги, коробочку с коллекцией цветных наклеек от йогурта. Просто так, для интереса — тайна все-таки, никто не знает! А когда ей было уже лет десять, додумалась: ведь если выгрести побольше опилок, то туда можно залезть и самой! И играть там в тетрис, сколько захочется, без окриков над головой «Пошла бы лучше погуляла!»

Опилки Грейс выносила в карманах, высыпала понемножку — и через месяц «убежище», как она мысленно стала называть это место, было готово. Той осенью, вернувшись в школу, она стала чемпионкой класса по тетрису — никто даже сравниться с ней не мог!

Позже, устроившись в убежище с фонариком, она взахлеб читала любовные романы — страшно интересные, но, по мнению бабушки, «еще не по возрасту».

Грейс было уже шестнадцать, когда, приехав в очередной раз на каникулы, она обнаружила, что до любимого места больше не добраться: как раз над ним стоит старый шкаф. Она, конечно, огорчилась — но не очень. Куда больше ее тогда волновало, забудет или не забудет ее за лето Барри Скофилд, с которым у нее вроде бы намечался роман.

И вот теперь, через много лет, убежище снова пригодилось…

Рейлан наконец вылез, весь облепленный опилками, и выпрямился, пошатываясь и держась за дверцу шкафа. Губы его кривились все в той же растерянной усмешке. Молча протянул руку — и Грейс влетела в его объятия так, что оба они покачнулись.

— Ох, Грейси… Я слышал все. Ты была просто великолепна…

Он говорил странным, прерывистым и задыхающимся голосом и прижимал ее к себе все сильнее, то ли поддерживая, то ли сам ища опоры.

«Я была великолепна… — повторила про себя Грейс. — Я выиграла».

Страшно стало внезапно — абсолютно непонятно и нелогично. Словно воочию, она представила, как это могло бы быть, если бы все повернулось иначе. Как это могло бы быть… Они оба в наручниках, и Кип смотрит на нее с презрением. И все остальные тоже. А Рейлана уводят — уводят, чтобы убить…

Или если бы собака успела схватить Бобби…

Внезапно ужасно захотелось заплакать, и Грейс не стала сдерживаться. Теперь — можно, и пусть он обнимает, и пусть держит крепче, чтобы было не так страшно.

— Грейси, ты чего?

— Мне страшно… — проскулила она.

— Мне тоже… Мне в жизни никогда так страшно не было, особенно когда ты закричала вдруг! — (ничего он не понял! Ему-то было страшно тогда, и уже прошло, а ей — сейчас!) — Я там в этом гробу чертовом все себе отлежал. Дай сяду… ноги не держат.

Он опустился на пол, продолжая прижимать Грейс к себе, и не глядя, на ощупь, вытер ей ладонью слезы со щеки.

— Ты Бобби где-нибудь видишь? — спросила она, по-прежнему уткнувшись ему в грудь.

— Да, вон на сундуке сидит.

— Это он собаку отвлек… Я ему сегодня печенки дам… и крабов!

Его было приятно обнимать — он был надежный, крепкий и теплый. От него пахло краской и опилками, и еще чем-то непривычным, но тоже уютным.

— У тебя кровь. Дай-ка… — Рейлан неудобно вывернул ей руку и прижался губами к локтю. Грейс в горячке и не заметила, как ободралась — наверное, когда с собакой по полу ерзала.

— А у тебя в голове мусора полно, — она начала стряхивать у него с головы и с ушей опилки, стараясь, чтобы они не сыпались за шиворот. Волосы у Рейлана были мягкие, густые и прохладные, и уши тоже мягкие. От кого-то она слышала, что если уши мягкие — значит, и характер у человека мягкий и уступчивый. Наверное, все-таки нет…

— Да, это ты хорошо сказала, — вдруг фыркнул он, и Грейс удивленно взглянула ему в лицо.

И неожиданно, только теперь, остро и отчетливо она осознала, что ее обнимает мужчина — и не просто мужчина, а красивый, высокий и мускулистый мужчина с черными волосами, темными выразительными глазами и восхитительной ямочкой на подбородке — ну, и со всем остальным, что им положено иметь. «Все остальное» тоже чувствовалось — трудно было не почувствовать, сидя у него на коленях.

В первый момент Грейс растерялась; внутри, независимо от ее воли, сразу стало жарко.

Рейлан слегка кивнул — даже не кивнул, лишь ресницы едва заметно шевельнулись, подтверждая: да! Да, все правильно, теперь ты знаешь — и я знаю, что ты знаешь…

Она оторопела — и на мгновение испугалась, сама не понимая чего. Вскочила с его колен и сказала первое, что пришло в голову: