Читать книгу "Истоки первой мировой войны - Джеймс Джолл"

во всех государственных делах, но существовало много других сил в двадцатом веке в европейском обществе, которые ограничивали их действия, направляя их поступки и формируя общественное мнение.

Милитаризм, вооруженные силы и стратегия

Все генеральные штабы, военные министры и адмиралтейства готовятся к войне. Для этого они и существуют. Но наличие планов войны не обязательно означает, что руководство, составившее их, отвечает за их выполнение и что все планы, хранящиеся в архивах, предназначены для осуществления. Иногда они являются как бы упражнением для заполнения времени. Так, в конце 1890-х годов, когда все было спокойно, германское адмиралтейство разработало планы высадки на восточное побережье Соединенных Штатов[111]. Связь между военными планами и принятием решения начать войну очень сложна и включает в себя рассмотрение положения армии в обществе, степень контроля над армией со стороны гражданских министров, степень участия программ вооружения и стратегических доктрин в общих программах экономического развития. Все эти факторы должны быть приняты во внимание при анализе решений, принятых в июле 1914 г. Важен вопрос о степени проникновения в общество военных или антивоенных ценностей, потому что это зависит от правительства, которое решает вести войну, и качества аргументов, которое оно использует для оправдания объявления войны. Такие объяснения были еще более необходимы во время, когда армии всех держав, за исключением Британии, комплектовались из призывников, оторванных от гражданской жизни на срок от двух до шести лет. К 1900 г. Германия призывала ежегодно 280 000 человек, Франция — 250 000, Россия — 335 Q00, Италия — 100 000 и Австро-Венгрия — 103 000 человек, хотя по финансовым соображениям многие правительства фактически не призывали всех пригодных к службе. Поскольку состав населения и баланс между городом и деревней изменился, изменился и состав армии. Правительства не были уверены, что все солдаты будут выполнять приказы, люди пойдут на призывные пункты, пока им не объяснят, почему они должны идти на войну. И во Франции и в Германии к 1914 г. властей все больше беспокоило влияние социалистических и других революционных идей на солдат, усиление антивоенной пропаганды. К 1912 г. власти Германии были очень озабочены тем, что социал-демократы получили треть голосов на выборах в рейхстаг и стали крупнейшей партией в имперском парламенте. Возникли сомнения, удастся ли теперь провести увеличение армии. Стала проводиться регулярная пропаганда антисоциалистических идей в армии, солдатам запретили участвовать в митингах в свободное время. Офицерам вменялось в обязанность читать лекции с критикой социализма, и накануне войны многие старшие офицеры, особенно в окружении кронпринца, поговаривали о необходимости более крутых мер, чтобы остановить распространение идей социализма. Предполагалось отменить всеобщее избирательное право и запретить социал-демократическую партию[112].

Во Франции также наблюдался подъем милитаристских настроений особенно среди революционных синдикалистов, попытки синдикалистов влиять на призывников в гарнизонных городах заставляли правительство неоднократно предупреждать местные власти[113]. В 1913 г. было предложено увеличить срок службы от двух до трех лет. Социалистическая партия была категорически против этого. Ее лидер Жан Жорес предлагал заменить призывную армию народным ополчением, что сделало бы развязывание агрессивной войны невозможным. Правительству все же удалось провести в парламенте закон о трехгодичном сроке службы в армии. Страхи по поводу того, что подрывные влияния сорвут мобилизацию и осуществление военных планов в начале 1914 г. не оправдались. В Германии масштабы социалистического движения были сильно преувеличены. Для внешнего мира и для противников социалистов внутри страны Германия казалась государством, в котором военные настроения овладели обществом сильнее, чем. где-либо. Прусские военные составляли большую часть армии новой Германской империи после 1870 г., и военное министерство Пруссии отвечало за управление и снабжение всей армии. Прусская традиция сильной армии и военные ценности оказывали влияние на все германское общество. Как заявил в 1891 г. кайзер: «Солдат и армия, а не парламентские большинства и их решения объединили империю. Я надеюсь на армию»[114]. Многие германцы на исходе столетия разделяли это мнение. Для представителя среднего класса отличительной чертой было звание «офицер запаса»; этого звания никогда не мог иметь ни еврей, ни социалист. Армию критиковали и социал-демократы, регулярно голосовавшие против военного бюджета, но и они очень хорошо понимали, насколько сильна армия в германском государстве, чтобы бороться с ней напрямую.

В 1906 г. произошел смешной эпизод, который показал, насколько был высок авторитет военных в германском обществе. Пожилой мужчина, бывший каторжник, переодетый в форму капитана 1-го гвардейского пехотного полка, подал команду, несколько солдат выскочили из военного плавательного бассейна и последовали за ним, арестовали бургомистра и казначея маленького городка Кепеник в предместье Берлина. Каторжник скрылся с небольшой суммой денег, оставив сбитых с толку солдат, удерживавших ратушу, пока высшие власти не получили телеграмму: «Городская ратуша захвачена военными. Мы настоятельно просим сообщить о причинах происходящего, чтобы успокоить взволнованных граждан». Над этим случаем могли бы посмеяться сатирики, но он говорит о готовности немцев безоговорочно выполнять приказы кого угодно в военной форме [115]. Нечто подобное случилось в Британии в 1910 г. Группа молодых людей вместе с писательницей Вирджинией Вульф, которая покрыла черной краской лицо и наклеила бороду, убедила офицеров «Бесстрашного», самого современного корабля Британского флота, что они — это император Абиссинии и его свита, и им был оказан соответствующий прием. Это было задумано как шутка, но Вирджиния Вульф вынесла из этого случая, как пишут ее биографы, «новое подтверждение грубости и глупости людей» [116]. Если история с капитаном из Кепеника продемонстрировала страх, который испытывали солдаты перед офицерами, то шутники на «Бесстрашном» посмеялись над британским флотом, являвшимся гордостью и символом имперского величия Британии.

Более серьезным примером был «случай в Заберне» в 1913 г.[117] Молодой офицер из гарнизона этого маленького городка в Эльзасе оскорбил жителей и подговорил своих людей побить их, а когда граждане Заберна выразили протест и оскорбили офицеров в ответ, командование округа арестовало двадцать семь человек и заключило их в тюрьму. Дело обсуждалось в рейхстаге, и большинство выразило вотум недоверия канцлеру за то, что он не дал хода делу. Но командование гарнизона было оправдано военным судом, и лишь некоторые офицеры были переведены на другое место службы. Военный министр, кронпринц и старшие офицеры выразили свое презрение к парламенту и политикам и дали ясно понять, что они никогда не позволят вмешиваться в дела армии. Германская армия была свободна от гражданского политического контроля. Кайзер являлся Верховным главнокомандующим и руководство армии подчинялось только ему. Его ставка не подчинялась ни гражданскому,