Читать книгу "Мой главный экзамен - Лея Болейн"

неблагозвучная фамилия. Будь я женщиной, никогда бы не сменил свою фамилию на «Гнобс», бррр.

— Ну да, ну да, а вовсе не то, что вы ночуете на кафедре и разговариваете так, будто у вас не язык, а кактус, — покивала я. — Давайте вы сначала свою жизнь устроите, а уж потом приметесь за мою, ладно?!

Массаж дальше прошёл в молчании и ограничился спиной до поясницы. Я вспомнила, как вчера трогала его рукой несколько ниже и сердито отогнала глупые воспоминания. Мне девятнадцать и… и ничего в этом такого нет! Другие в моём возрасте…

Гнобс, сегодня благоразумно оставшийся в брюках вопреки моему щедрому предложению, сел на столе и удержал меня за руку.

— Прекратите всё время меня хватать! — пробурчала я. — На других наговариваете, а сами-то!

— Я не считаю вас провинциальной дурой, — неожиданно мягко сказал БэГэ. — Но вы действительно очень… неопытны. Вы хоть алкоголь-то пили когда-нибудь?

— А что, для этого тоже нужно что-нибудь закончить и получить диплом?

— Давайте выпьем. Здесь. Сейчас.

— Зачем?!

— Просто, чтобы понять, какая у вас реакция. Если вы никогда его не пробовали…

— Вы мне ещё предложите научиться целоваться, — насмешливо сказала я. — Раз уж у вас такой преподавательский зуд во всех местах.

— А вы и целоваться не умеете?! — Гнобс картинно схватился руками за голову. — Арвиан будет в полном недоумении, с его-то богатым опытом. Вряд ли ему понравится девушка, которая не знает, куда деть нос!

Я фыркнула, но неожиданно почувствовала некоторое сомнение. В словах Гнобса было определённое зерно истины.

— Разве быть первым не приятно для мужчины, не льстит его самолюбию и всё такое?

— Для мужчины — возможно. Для самовлюблённого мальчишки, который только и жаждет произвести впечатление на окружающих, важнее количество девок в собственном послужном списке.

— Прекратите! — зашипела я, чувствуя себя потревоженной коброй, раздувающей капюшон. — Что на вас нашло? Родительский инстинкт? Уводите Салли от мужа и заводите с ней детишек и их воспитывайте, а меня…

— Куда вы денете нос? — очень строго и даже официально вопросил Брагерт. — Ну? Куда?!

— В бок!

— Там уже будет его нос, и вы столкнётесь!

— Бр-р-ритта! — выругалась я, пристал же, как репей! Подошла к нему совсем близко — когда БэГэ сидел на столе, я была одного с ним роста, и даже про разницу в возрасте и положении можно было забыть. Вдохнула, выдохнула — и ткнулась губами в его губы.

— Вт вдте! — промычала, не разжимая губ. — Нс пркрсно пмщается!

— Не вижу, — сказал Брагерт мне в рот, его ладонь легла мне на затылок, удерживая, притягивая. — Вы… вы просто вопиюще нуждаетесь в практике, сайя Фенрия! Ваше счастье, что у вас есть такой опытный, можно сказать, профессиональный наставник, не требующий вознаграждения…

Его мягкие губы коснулись моих, тихонько, и я ещё успела подумать, что нет в этом вообще ничего особенного. А потом он раздвинул мои губы языком — и уже через мгновение я почувствовала его язык во рту. Такой… самодовольный, ведущий себя совершенно по-хозяйски язык, самым наглым образом хозяйничающий у меня во рту. Придурок!

Я не могла стерпеть такого нахальства. Отзеркалила его позу, обхватив руками за голые плечи и приоткрыла рот, позволяя сминать свои губы, подхватывая ритм, пытаясь своим языком обхватить его… А потом я уже вовсе потерялась, где заканчивается он и где начинаюсь я. Только пыталась не уступать, удержаться на краю, но, кажется, всё равно безнадёжно падала и тонула.

* * *

Я оттолкнула БэГэ, когда почувствовала, что задыхаюсь, а его руки беззастенчиво поглаживают мою поясницу и норовят сползти ниже.

— Вы… поняли… куда… надо… девать нос? — Брагерт тоже запыхался, и серые глаза его потемнели.

— Да, — выдохнула я, сердце колотилось, как бешеное. — Его… ни в коем… случае… не следует совать на вашу кафедру! Спокойной ночи, спасибо за науку, буду отрабатывать на выходных! Увидимся через два дня!

— Фенри…я. Во сколько вы идёте послезавтра в «Гортензию»?

— М-м-м… в девять.

— Я вас встречу в одиннадцать.

— Что?!

— Что слышали. Сходите, повеселитесь, но в одиннадцать я буду ждать вас у входа. Из особых примет у меня будут очень злые и сонные глаза, вы не перепутаете, даже если успеете надраться.

— Вы совсем уже?!

— Ладно, в одиннадцать тридцать и ни минутой позже. Но я приду раньше, и если что-то пойдёт не так, кричите громче, я ворвусь внутрь и всех запинаю.

Я мысленно хмыкнула, всё ещё ощущая его вкус во рту. Целоваться оказалось… не так уж сложно. Вот только все умные мысли разом уходят из головы и упорно не желают возвращаться обратно.

Что ж, Брагерт может сколько угодно корчить из себя заботливого папашу, если ему пришла в голову такая фантазия. Но дело в том, что вечеринка должна была проходить вовсе не в «Гортензии», а в «Золотом Левкое».

Я перепутала, но Арвиан сегодня меня поправил. Однако я очень удачно не стала говорить БэГэ верное название. Как чувствовала, что он придумает какую-нибудь пакость.

Встречать он меня придёт…

Вот ещё!

Вечер седьмой

— Фенри, это опять к тебе, — Мерли требовательно потянула за краешек одеяла, куда я завернулась с головой. — Фенри!

— Меня нет.

— Он приходит уже четвёртый раз, он мне не верит!

— Я плохо себя чувствую и хочу спать. Скажи, что меня нет.

— Фен, если преподаватель сам приходит к тебе в четвёртый раз за два дня, то это что-то важное! У тебя итоговые экзамены на носу! Диплом!

— Меня нет.

— Фенри, как я могу талдычить такое преподавателю по магическому поиску, а?! Он лучше тебя знает, где ты есть!

— Меня нет.

— Ну, как знаешь, — соседка обиженно фыркнула. — Будто у меня нет других дел, как врать непонятно, зачем… Если тебе плохо, иди к врачу!

— Отлежусь. Я сама почти врач.

— Ну… как знаешь.

Наступила тишина, и я не без облегчения вдавилась лбом в подушку.

Закрыть глаза и уснуть. Ни о чём не думать. Жаль, организм кое-чего всё равно требует, и вставать иногда приходится. А потом я бегу в свою спасительную одеяльную норку, забиваюсь в неё, как раненная лиса, и тихонечко вою. Жаль, в голос выть нельзя, когда Мерли дома. Но стоит ей уйти на занятия — вчера и сегодня — как я позволяю себе поплакать в голос.

Моё одеяло снова потянули. Бриттова Мерли, никак не отстанет… Сделаю вид, что сплю. Сплю и не хочу просыпаться…

И тут на мой лоб легла горячая широкая ладонь, которая подруге принадлежать никак не могла.

— Жара нет, — констатировал до боли знакомый голос, и мне отчаянно