Читать книгу "Мой главный экзамен - Лея Болейн"

захотелось заскрипеть зубами, желательно, сжимая в них эту самую ладонь. Только не он, не хочу его видеть, слышать, обонять, знать о его присутствии в моей комнате! — Воспаление хитрости, студентка Фенрия, правда, протекает практически бессимптомно. И чаще всего страдают окружающие.

— Уйдите, — сказала я носом в подушку.

— Ещё чего.

— Уйдите, я на больничном. Вы можете подхватить инфекцию.

— Вы совершенно здоровы, не надо мне тут, а у меня к воспалению хитрости иммунитет. Вставайте и пойдёмте. Какой Бритты вы уже два дня прогуливаете занятия?!

Как от него избавиться?

— Я болею, сплю и не могу с вами разговаривать. Надеюсь, вы мне просто снитесь. И я никуда не пойду.

— В таком случае…

БэГэ замолчал, а я насторожилась и высунулась из одеяльно-подушечного гнезда. Сайен Брагерт Гнобс деловито закатывал рукава.

— Что — «в таком случае»?

— Я донесу вас на руках. За те два дня, которые, по утверждению соседки, вы ничего не ели, масса вашего хилого тела снизилась до вовсе удобоваримой.

— Вы никуда меня не понесёте! — я почти что заскулила от отчаяния. — Оставьте меня в покое, сгиньте!

— У нас соглашение, а вы вчера не пришли.

— Я разрываю соглашение. В одностороннем порядке.

— Это почему?

— По кочану.

— Хрен вам, а не разрыв, — он потянулся ко мне, а я откинула влажные от пота, немытые два дня волосы со лба и села.

— Да что же вы никак не отцепитесь?!

— Вы уже больше не хотите… того, что вы хотели, когда приходили ко мне?

— Не хочу.

— А как же экзамен? Диплом?

— В задницу и то, и другое. Посудомойкой меня возьмут и без диплома.

Неожиданно Брагерт опустился на кровать, скрипнувшую под весом второго тела. Бросил беглый взгляд на дверь — Мерли, очевидно, умирала от любопытства где-то поблизости.

— Я же всё равно не уйду.

— Салли караулит на кафедре, и вам нужно укрытие?

— На кафедре никого нет, зато есть горячий чай и бутерброды. И коньяк.

При мысли о коньяке тошнота подкатила к губам, я подскочила и побежала в туалет, по дороге вспомнив, что на мне почти что ничего нет, только трусы — те самые, с дыркой, и майка. В ванной полотенца не обнаружилось… Ах, да, оно же было грязное, и Мерли унесла его в прачечную. Зато на полу небрежно валялся какой-то замызганный коврик. В него-то я и завернулась — какая разница?

Брагерт оглядел меня с ног до головы.

— Тошнота на второй день всё-таки слишком рано для беременности, поэтому спишем всё на похмелье. Видок у вас, конечно… Одевайтесь, я подожду за дверью. Попробуете забаррикадироваться — выбью. И дверь, и что-нибудь ещё, ясно?

Я вспомнила о лимонах и тёмном переулке. Представила мучительный крик Брагерта и его выпученные глаза — и криво улыбнулась.

— Вот, — одобрительно сказал он, бросив на меня короткий взгляд. — Вот так, с мыслями о хорошем и верой в лучшее и собирайтесь!

* * *

Кружку с лимонным чаем БэГэ буквально впихнул мне в руки. Я помедлила, согревая ледяные пальцы — и сделала глоток. Горячая жидкость обожгла язык и дёсны.

Два дня ничего не ела… только сейчас пустой желудок недовольно напомнил о себе.

— Отбросим церемонии, — Бэгэ сидел напротив, помешивая ложечкой в стеклянной банке густой янтарного оттенка мёд. — Ты младше меня на десять лет, поэтому «ты». Рассказывай.

— Ничего я не бу…

Он вдруг резко встал из-за стола, подошёл ко мне наклонился и дёрнул на себя. Я ойкнула сперва от неожиданности, а потом начала отбиваться, отставив полупустую кружку:

— Отпустите, что вы делаете, вы… отпустите немедленно, не трогайте меня!

И всё-таки в полный голос не орала. Лучше пусть БэГэ меня тут задушит в припадке безумия, чем прибегут какие-то там люди с вопросами и расспросами… Никого не хочу видеть. Никого не хочу видеть!

Мои силы, изрядно растраченные двумя днями голодовки, слёз и полного опустошения, закончились. Брагерт притянул меня к себе и, почувствовав, что я перестала сопротивляться, мягко опустился в кресло, усаживая меня к себе на колени и прижимая голову к груди. Обхватил руками за спину, вжался подбородком в мой лоб, молча — и замер.

Было тихо. И в этой тишине тихонько, мерно тикали часы, тикало моё сердце, и больше как будто не было ничего и никого. Не осознавая, что происходит, я закрыла глаза, послушно обмякая в его руках, давясь щекой в рубашку — след от пуговицы потом останется, ну да и пусть.

И заплакала, тихо, давясь слезами, вздрагивая от каких-то волнообразных спазмов, беззвучно захлёбываясь, а Брагерт только крепче вжимал меня в себя и ничего, ничегошеньки не говорил.

Обнимал, чуть покачивал из стороны в сторону — и молчал.

* * *

— Рассказывай.

Брагерт впихнул в меня пару бутербродов и ещё одну кружку своего замечательного живительного чая, снова попытался усадить себе на колени, но я помотала головой и отсела на отдельный стул. Было очень неловко. Странно, что я ещё могу чувствовать что-то подобное.

— Рассказывай.

— Да не буду я ничего вам рассказывать, во-первых, не о чем говорить, а во-вторых, вы мне не подружка. Вы мой преподаватель, и я не могу обсуждать с вами… личное.

— А в-третьих, ты просто боишься, что я буду твердить «я же предупреждал!», да?

— Что-то вроде того.

— Не, я не буду. Знаешь, когда я учился в школе, мои одноклассники не очень-то любили паренька-выскочку из провинциального Тваурта и всячески это демонстрировали. Я рисовал на них карикатуры с забавными подписями, приходил за три часа до начала занятий и развешивал их в коридорах. Я, кстати, неплохо рисую.

— Да вы вообще один сплошной талант. Думаю, это было довольно смешно, — против воли я фыркнула.

— Очень, пока они меня не вычислили.

— И… что они сделали?

— Я был хилым парнишкой без друзей-защитников. Мои недруги пробили мной дырку в туалетной двери так, что я в этой дыре и застрял, связали мне руки, стянули штаны с исподним и засунули мои рисунки мне в… ну, неважно, просто рядом положили. И так я провисел головой в сторону унитаза и всеми остальными частями тела наружу пару часов.

Голос его был беспечен, как и всегда, но я поёжилась.

— А… потом?

— Потом кто-то рассказал преподавателям, и меня вытащили. Несколько дней спустя я выпил средство для чистки унитазов и получил полугодовой отпуск, а также направление в новую школу. Тогда-то я и решил специализироваться в области магического поиска, чтобы однажды найти этих ублюдков и жестоко отомстить.

— Нашли?

— Не-а. Потом мне стало это неинтересно. Я не боец, — передразнил он меня. —