Читать книгу "Дочь палача и дьявол из Бамберга - Оливер Петч"

– И вы… потом вы сожгли ее на костре? – спросил Георг в наступившей тишине.

Иеремия покачал головой.

– Она повесилась в камере, на веревке, сделанной из платья, которое я когда-то подарил ей. Видимо, хотела уберечь меня от казни… – Он снова рассмеялся. – Грешница избавляет палача от казни, что за ирония! Воистину, дьявол позабавился, глядя на нас.

– Что случилось потом? – спросил Георг.

– Я не смог жить с этим грузом. В следующую ночь я сломал свой меч и сбежал из города. Я укрылся в Хауптсмоорвальде, недалеко от Росдорфа. Там была старая известняковая шахта. Я рыдал не переставая и тогда решил покончить с жизнью. Стереть себя с лица земли. Поэтому я насыпал в корыто извести, залил водой и сиганул туда. Но боль оказалась слишком сильной. Я не смог вынести страданий, которые сам причинял другим. Полуслепой и вопя от боли, я блуждал по лесам, прятался в сараях и хлевах, пока меня не нашел и не принял к себе Бертольд Лампрехт.

– Трактирщик из «Лешего», – уточнил Георг.

– И добрый христианин, Господь свидетель. Бертольд мой дальний родственник. Он единственный ведает, кто я на самом деле. Горожане, что помоложе, все равно меня не знают, а для старых я просто калека. На улицах меня никто не узнает, а если кто присматривается, то я надвигаю капюшон на лицо и иду себе дальше. Я всего лишь урод, а у таких не бывает прошлого.

Иеремия осклабился. Изрытая шрамами лысина и обезображенное лицо действительно придавали ему такой жуткий вид, что и Георг не мог побороть отвращения.

– Бертольд дал мне работу и эту комнату. Здесь я и обитаю с тех пор, как мерзкий зверь под горой, – продолжил старик. – Бертольд забрал тогда кое-какие вещи из моего бывшего дома. Среди них оказался и этот сломанный, проклятый Богом клинок… – Иеремия, как пером, взмахнул рукоятью. – Я сохранил его, сам не знаю почему. Может, чтобы помнить о былых деяниях. О любимой Шарлотте…

По его безобразному лицу покатились слезы. Иеремия беззвучно плакал, между тем как птицы окончательно проснулись и радостно щебетали у него над головой. Георг еще никогда не встречал человека, столь одинокого.

И все-таки я должен задать ему этот последний вопрос…

– Знаете, что странно? – начал Георг через некоторое время. – Я ведь уже говорил вам, что иногда обращаю внимание на всякие мелочи. Такое часто бывает в разговоре, как вот теперь. Когда я рассказал вам про снотворное и про предположение моего отца о том, что оборотень усыплял своих жертв, вы посмеялись. Сказали, что у моего отца богатое воображение, раз он решил, будто оборотень усыпляет каких-нибудь шлюх и вскрывает им грудную клетку. Что ж…

Он замолчал и напряженно взглянул на Иеремию.

– Ну и?.. – спросил старик, вытирая слезы. – Что ты хочешь сказать?

– Я не упомянул ни шлюх, ни вскрытую грудную клетку. И не думаю, что вы могли бы услышать об этом. Отец говорил, что капитан Мартин Лебрехт хотел сохранить это дело в тайне. Так что об этом мог знать лишь один человек. – Георг выдержал небольшую паузу и закончил: – Убийца.

Вновь последовало напряженное молчание. Потом Иеремия отшвырнул рукоять, та со звоном отлетела в угол. Усталые глаза его вдруг затравленно сверкнули, как у зверя, загнанного в угол.

– Хватит ходить вокруг да около! – прошипел он. – Ты обо всем догадался, хорошо. Можешь собой гордиться. Я и в самом деле недооценил тебя. – Он задумался ненадолго, а потом злобно улыбнулся: – Но это ничем тебе не поможет.

Георг почувствовал, как волосы на загривке встали дыбом. В тот же миг он понял, что допустил ошибку. Надо было разыскать отца или хотя бы воздержаться от этого последнего вопроса. Но теперь уже поздно.

– Что… что вы задумали? – спросил он осторожно.

Иеремия показал на кружку в руках Георга.

– Я уже говорил, что спиртное обладает удивительными свойствами. Например, приглушает странный привкус. – Он показал себе за спину. – Горшок с болиголовом не случайно оказался на полке. Я подумал, что он может мне понадобиться.

Сердце у Георга забилось вдвое быстрее.

– Вы что… отравили меня? – просипел он.

Иеремия пожал плечами:

– Ну, отравил – это слишком громко сказано. Скажем так, я позаботился о том, чтобы эта маленькая тайна осталась между нами. – Человек, бывший когда-то палачом Михаэлем Биндером, внимательно смотрел на Георга. – Чувствуешь уже нечто такое? Воздействие болиголова обычно начинает ощущаться в ногах. И от них онемение поднимается по всему телу. Когда оно достигнет сердца, наступает конец.

Георг подвигал пальцами ног. И действительно почувствовал слабое покалывание, поднимавшееся к щиколоткам.

– Вы… вы дьявол, – выдохнул он. – А я-то думал…

– Что я добрый старик? – Иеремия отмахнулся: – Тебе еще многому следует научиться, Георг. Я казнил сотни людей. Думаешь, одним больше или меньше имеет для меня значение? Да, я убил ту юную шлюху. И поверь мне, каждую минуту каюсь в этом деянии. Но это не значит, что я готов в роли оборотня отдаться на растерзание толпы. А они с удовольствием меня разорвали бы! Взгляни на меня! – Он показал на свое изуродованное лицо. – Я монстр! Лучшего чудища им не сыскать.

– Так, значит… вы не оборотень вовсе? – спросил Георг растерянно.

Он чувствовал, как покалывание постепенно подбирается к бедрам.

– Оборотень я или нет? – Иеремия вздохнул: – Дорогой мой Георг, ты считал себя таким смышленым… Но порой все бывает немного сложнее. Я не добряк и не старый дурень, но и не дьявол. Как и большинство людей, я, наверное, где-то посередке. И я дорожу своей жизнью. Как, вероятно, и ты.

Он улыбнулся и взял с полки бурый комок размером с кулак. Георг не сразу его разглядел. Должно быть, это было какое-то засушенное растение.

– Знаменитая иерихонская роза, – пояснил Иеремия. – Она попала к нам с востока с первыми крестоносцами. На первый взгляд мертвая, но стоит окунуть ее в воду, как она снова зеленеет и начинает цвести. Мудрецы называют ее дланью Марии, о ее целебных свойствах ходят легенды…

Он отломил кусочек от сухой массы и раскрошил его в кружку. Потом прошел к очагу, над которым стоял котел с горячей водой, и наполнил кружку.

– Небольшая щепотка от этой розы, еще несколько ингредиентов, известных мне одному, – и действие яда прекратится, – продолжал старик. – Правда, ненадолго. Примерно на день, и только. Потом болиголов снова проявит свои смертельные свойства. – Иеремия улыбнулся и пододвинул кружку к Георгу. – Вот мое предложение. Ты будешь держать язык за зубами. И сможешь каждый день приходить ко мне за противоядием до тех пор, пока я не поделюсь с тобою рецептом, и тогда ты навсегда покинешь Бамберг. По-моему, вполне себе благородное предложение, как считаешь?

Георг попытался пошевелить носками, которых уже не чувствовал. Потом нерешительно кивнул и принял кружку. Он принял решение.