Читать книгу "Эшафот забвения - Виктория Платова"

Мысль, которая посетила меня, показалась безумной. Но я ужезнала себя. Я знала, что безумные мысли – это единственные мысли, которыезаслуживают внимания. Что это единственные мысли, которым можно доверять…

Почему я не вспомнила о винтовках, когда прочла еженедельникМитяя? Ведь я же знала и их названия, и их характеристики…

Еженедельник Митяя. Митяй – человек Кравчука. Был человекомКравчука… Но это не меняет дела, запись в еженедельнике остается. Забыв омоделях платьев, которые мне так хотелось примерить, я выскочила в большуюкомнату и сразу же наткнулась на телефон. Стоит ли звонить? Не буду ли явыглядеть идиоткой?..

Нет, в глазах Кости я никогда не буду выглядеть идиоткой.

Я тотчас же набрала номер Лапицкого, удивляясь той легкости,с которой я его вспомнила, той готовности, с которой я захотела его вспомнить.

Извечные длинные гудки, еще бы, ночь на дворе. Давай же,Костик, твоя знакомая добропорядочная Ева хочет поделиться с тобой информацией.

Наконец он снял трубку: “Лапицкий на проводе”, – Боже мой, ясовсем забыла, как он представляется по телефону. Именно эти слова он сказалмне, когда я позвонила ему первый раз – совершенно одинокая, совершеннопотерянная, потерявшая память… Впрочем, и сейчас моя жизнь не слишкомотличается от той жизни, в которой я звонила Лапицкому первый раз.

– Лапицкий на проводе, – снова повторил он.

– Это я.

– Привет, – он сразу же узнал меня, – что новенького?

– А у тебя?

– Рою, как свинья под дубом. Откуда ты звонишь? Я звонюот женщины, которую подозреваю в убийстве. В двух убийствах. И в одномвозможном покушении на убийство… Неужели ты действительно ее подозреваешь, Ева?Я не могла сказать ни “да”, ни “нет”, слишком сложным казался путь, по которомушла Леночка Ганькевич, слишком эфемерными были улики…

– От подруги.

– У тебя уже появились подруги? Наращиваешь мускулы,поздравляю. Обрастаешь легендой. Внедряешься в жизнь со свистом. Ты по поводурасчески?

– Что? – не поняла я.

– Ты забыла у меня свою расческу.

– Надо же, а я ее сегодня весь вечер искала…

– Не беспокойся, она у меня. Все?

– Почти. Кстати, как тебе “паркер-хейл”? На другомконце провода повисло молчание.

– “Паркер-хейл”, по-моему, неплохая игрушка, ты какдумаешь?

– Тебе предлагают? – осторожно спросил Костя.

– Предлагают не мне. Но мне кажется, я знаю, ктопредлагает.

– Что еще предлагают?

– “Энфилд”. “Стерлинг-армалайт”.

– Ну, это ты загибаешь. Как могли эти дивные созданияоказаться в нашей Тмутаракани?

– Ты же не зря по студии шастаешь. Сообрази, что кчему. Мне кажется, что наш общий друг имеет к ним какое-то отношение.

– Да, – после долгого молчания сказал Лапицкий, – ты,как всегда, меня поражаешь, Анна…

Я бросила трубку на рычаг. А потом вдруг поняла, что сержусьна Лапицкого напрасно. Он знал меня только под этим именем, он сам его для менявыбрал…

Оставаться в квартире Леночки было бессмысленно – я нехотела быть свидетельницей ее тяжелого душевного расстройства. Лучше всего,конечно, было бы закрыть ее и никуда не выпускать из дому, а после переговоритьс Лапицким: в стройных колоннах его ведомства есть дипломированные психиатры.Хотя сеансы психоанализа уже не помогут – здесь нужно радикальноевмешательство… Я захлопнула за собой дверь ее квартиры, но не почувствовалаоблегчения. Даже если убийства совершила она, я никогда не смогувоспользоваться этим знанием. Я не судья. Убийца никогда не станет судьейубийцы, в лучшем случае он займет место эксперта. И, как эксперт, я могуудостоверить только одно: Братны, со всей его гениальностью, со всем егомагнетизмом, убивает все, к чему прикасается…

* * *

…Я напрасно беспокоилась об охране Марго, я даже не успеласказать об этом Братны: он уже сам обо всем позаботился: с самого начала съемокк Марго был приставлен телохранитель, самый смышленый и самый интеллигентный изобоймы Кравчука, – Вениамин. В свое время он закончил факультет военныхпереводчиков, в свободное время довольно удачно переводил Китса и Шелли и былвыдернут Кравчуком для своих нужд во время очередной реорганизации ФСБ.

Ките в переводе Вениамина имел большой успех у Марго впервые два дня съемок.

А на третий день ее убили.

Ее убили в перерыве между съемками – самое удобное время, –когда Вениамин, находящийся при ней неотлучно, выскочил на несколько минут всоседнюю кондитерскую, чтобы принести кофе: для Марго и для себя.

В соседней кондитерской варили очень хороший кофепо-турецки…

…Для продолжения съемок Братны и Кравчук подыскали небольшойособняк, затерянный в самом сердце старой Москвы. Совсем недавно его купилкакой-то нефтяной магнат, на которого вышел Кравчук и которого, как всегда,блистательно обработал Братны. Впрочем, преуспевающего бизнесмена дажеуговаривать не пришлось, как только он узнал, кто будет играть главную роль.Братны с его Пальмой был для бизнесмена пустым звуком, а вот Марго оказаласьсто первой детской любовью: “Неужели это вы, я видел вас в первой роли, я виделвсе ваши фильмы…” И – почтительный поцелуй, и – фраза достойная мецената: “Выможете оставаться здесь сколько угодно, если, конечно, я вытребую себе право наужин с вами…” Марго рассмеялась, но предложение приняла.

Особняк был только что отремонтирован и напичкан самойсовременной техникой слежения: видеокамеры располагались по всему периметруздания. Несколько месяцев назад нефтяной магнат потерял соучредителя своейкомпании, расстрелянного в одном из ночных клубов, и теперь справедливоопасался за свою жизнь. В комплекте с видеокамерами группа получила еще троихохранников с двумя доберманами, так что могла считать себя в относительнойбезопасности.

В первый же день в группу наведался один из следователей,ведущих дело о смерти Бергман. Дело грозило перейти в разряд “висяков”: нимотивов, ни улик, одно из тех типичных бессмысленных преступлений, которыесовершают психически не совсем адекватные люди. (“Да говорите уж – маньяки, –перебил Братны следователя, – чего вокруг да около ходить”.) Следователь очем-то переговорил с Кравчуком, уточнил показания Братны и так же тихоудалился, облаянный доберманами.

Братны даже не пришлось уговаривать группу, что Марго – этоидеальный вариант для картины, только весельчак Трапезников отпустил мутнуюшуточку, смысл которой сводился к следующему: “Хорошее – враг лучшего. И есличто-нибудь случится и с Марго, то следующей, кого мы пригласим, будет КатринДенев”. С приходом в группу Марго у Братны начались сложности с ВолодейЧернышевым – актер влюбился в Марго со всем пылом, с которым только можетвлюбиться в стареющую красивую женщину молодой мужчина.