Читать книгу "Война кукол - Людмила Белаш"

«А может, к черту все заставки?»

«Нельзя, Кавалер обидится…»

Пять минут ничего не решат, но — это поможет избежать лишней нагрузки на разбалансированный мозг. Хиллари смотрел, как появляются новые картинки, и вспоминал слова своей старой преподавательницы, бывшего инженера BIC: «Мозг киборга открывается постепенно не для того, чтобы подготовить к работе стенд или самого киборга — к моменту запуска вся аппаратура уже должна быть настроена, — а для того, чтобы откалибровать мозг оператора; за эти пять минут идет адаптация и концентрируется внимание. Заставки — это вовсе не реклама; они всегда одинаковы по цветности, интенсивности и контрасту — нарушения работы мозга сразу же становятся заметны, это тоже информация, и ее надо учитывать…»

«Паль, тебе не кажется, что цвет бледноват?»

«Да, похоже. Сейчас поправим».

Цвет картинок стал сочным, линии стали четкими, хотя Пальмер едва коснулся регулятора. Дальше, дальше; вот возникла объемная кубическая сетка, зонд вошел в нее — пришло ощущение движения, линии скользили навстречу; Хиллари заметил, что не все они параллельные — в строгой линейной картине есть искажения… В наушниках возник красивый женский голос:

— Мозг Giyomer A72 приветствует своих операторов. Мой личный номер… Мои параметры… Объем оперативной памяти… из них полностью или частично занято… объем свободной памяти…

Синяя прозрачная фигура человека с едва намеченным ртом и глазами. Стеклянная, без бликов голова растет, поворачивается на 360° — мозг размечен, как карта, разными цветами — и занимает центр поля зрения. Рядом с ним высветился Giyomer A72 в истинном виде — объемный эллипсоид с зонами, отмеченными теми же цветами. Стенд не показывал взаимного расположения макромолекул, он шел по проводящим путям и давал визуализированную, подчас абстрагированную картину системной работы мозга.

Цветная карта отделилась от объемов мозга, расправилась, легла на плоскость в виде сложной схемы — словно чертеж дома с комнатами, коридорами и путями эвакуации; отличие ее от плана спасения на случай пожара было в том, что если пожарные инспектора свои схемы сознательно упрощали и старались быстрее всех вывести вон, то инженеры BIC задались целью все запутать, создать как можно больше петель и тупиков, этакий непроходимый лабиринт — и назвать все это картой мозга. Появление карты означало, что мозг открыт и готов к тестированию.

— Здравствуйте, — послышался неуверенный голос Кавалера; он ничуть не изменился: киборги как слышат свой голос в мозгу, так же в точности и модулируют его на звуковом выходе. Верней сказать, они голос не слышат вовсе, а воспроизводят его по аудио-электронной развертке.

— Привет, Кавалер. Ты сейчас на стенде. Операторы — Хиллари и Пальмер. Мы разрешим твои проблемы с мозгом. Ты доволен?

— Хиллари, помоги мне. Я не знаю, что происходит со мной; я пытаюсь восстановить связи и не могу с этим справиться. Я не уверен в себе, в правильности того, что я делаю. Мне страшно…

Голос… Кавалер остался самим собой. В голосе звучала реальная тревога. Вновь появились красные буквы:

«Что будем делать? Команда 101?» — спрашивал Пальмер.

Чтобы киборг их не слышал, операторы в ходе зондирования общались между собой с виртуальной клавиатуры. Хиллари немного подумал и набрал для Пальмера:

«Нет, пойдем вживую. Мозг цел, у него функциональный сбой. Он сам активно сделает большую часть работы. И быстрее…»

А для пациента он сказал:

— Кавалер, ты должен максимально сосредоточиться.

— Да, сэр.

— Я приказываю настроиться на полное подчинение командам.

— Да, сэр. Я готов.

Карту мозга — в память стенда, на возврат в любой момент. С чего начать?

— Открыть расчетный сектор.

— Да, сэр.

«Ох и ничего себе…» — это комментарий Пальмера, восхищенного зрелищем. Кавалер считал молниеносно. Перед взглядом в бесконечность простирались… нет, вы не угадали — не ряды цифр, не белые полосы с черными разновеликими пробелами, а сложнейшая красочная картина из прямых, под разными углами пересекающихся линий, концентрических кругов с цветными секторами, дуг, спиралей, и все это в причудливых ракурсах. Человек, впервые надевший шлем и увидевший зримый мир функций Giyomer, обычно непроизвольно открывал рот. Но Хиллари давно потерял счет «погружениям» — и где начинающие млели, он был само внимание.

«Паль, ты берешь все прямое, я — кривое. Пошли».

Включая фактор времени — это четырехмерная игра. В поле зрения вбрасываются разные элементы, Кавалер их ловит и размещает, сравнивает с собственными, если подходит — элемент принимает черно-белую окраску, если нет — зажигается красным, и оператор его «гасит», подгоняет дефект под стандарт; поле заполнено — переходим на следующий уровень. Игра требует большой собранности и умения долго и плотно работать в шлеме. Дальше пошли объемные «кишки», открывающиеся один слой за другим, потом переплетенные сучьями «леса» и напоследок истинное удовольствие — фрактальные поля. Пальмер работал медленно, зато очень тщательно, и, зная его темп, Хиллари не торопился. Конец игры — контроль: киборгу задается жесткий ряд множественных операций, и он должен прийти к финишу в заданное время с определенной точностью; сличение идет и на промежуточных этапах. Не уложились в результат тест-систем — начинайте все сначала. Итоговые и промежуточные проверки полностью совпали с картой киборга.

«Паль, отличная работа!»

«Стараюсь, Хил. Дальше что?»

«Проверим-ка таймер».

Пока киборг отсчитывал 10 минут, Хиллари и Пальмер выпили минералки и поболтали:

«Представляешь, Паль, неделю назад ходил на выставку „Одди-менталь“; там такие ритмизованные глюки видел — точь-в-точь разрывы линейной последовательности по лучу…»

«А я никуда не хожу, ничего не смотрю, даже телевизор — мне работы хватает; чтобы еще этот бесформенный бред в свободное время глядеть, уволь. Как по TV дадут фрактальную заставку — меня в блев кидает; а то еще клип нарежут, как дурной сон чокнутого кибера, впору программу восстановления писать…»

«Вот-вот, Паль. Но почему люди, представления не имеющие о нашей работе, рисуют картины именно так, как идет сбой на кибермозге?»

«Хил, а ты переверни вопрос — почему наш стенд работает в духе абстрактной видеографики?»

«Молодец, Паль. Думаешь, единство процессов?»

«Само собой. Это как эволюция — абстракция и видеографика были гораздо раньше — значит, именно они повлияли на визуализацию работы кибермозга, а не наоборот».

«Паль, логика железная. Сдаюсь… Вернемся в Кавалера».

«Таймер исправен».

«Теперь словарь».

Стандартный жесткий словарь Giyomer А включал 9000 понятий, состоящих из предметов, их свойств и движения. Словарь был специально отобран робопсихологами и калиброван — разночтений по смыслу не допускалось уже порядка 80 лет, особый упор делался на осознании глаголов, ведь именно на них строились вербальные императивы — а проще говоря, команды голосом. На основе базового киборги потом дописывали каждый свой набор — расширяли словарный запас и смысловой объем, но основной словарь закладывался для проверки на стенде — ибо «слово-понятие-значение» неразрывно связаны между собой; измени смысл 5% слов мозга, и киборг будет думать совсем по-другому, это будет совсем иной киборг с иным мышлением. А разве вы не видели в жизни, что кто как говорит, так и поступает; словарный запас определяет всего человека — его личность, семью, работу, карьеру. Если происходит деградация, разрушается речь. «В начале было Слово…» Разница только в том, что человек меняется годами, а киборга можно изменить за 10—20 минут — введи «паразита» в мозг, и перед тобой вместо умницы — тупоголовый дебил, который еле понимает обращенную к нему речь.