Читать книгу "Отель "Гонолулу" - Пол Теру"

Происходило это в нескольких шагах от оранжевого кресла спасателя (та оконечность пляжа называется «Волшебным островом»). Обветренное, морщинистое лицо женщины от солнца стало лиловым, волосы слиплись от соленой воды, на мешковатом купальнике виднелись потеки соли, к коленям и локтям прилип крупный песок.

Палфри вновь ответил отказом, женщина обругала его (очень грубо, уточнил он) и, раскачиваясь, двинулась прочь. С горя он ринулся в местный приют для животных на южной Кинг-стрит и отрекомендовался членом Американской ассоциации собаководов. Помимо прочего, это могло бы послужить неплохим сюжетом для статьи. В вестибюле здания несло чуть дымным запахом кошачьего кала и выедающей глаза вонью кошачьей мочи. Стараясь не вдыхать глубоко, Палфри спросил, не нужно ли выгулять какого-нибудь пса.

— Вы знакомы с нашей программой «Собаководы без границ»? — спросила женщина в приемной. У нее был облик терпеливой и многострадальной попечительницы сиротского дома, и Палфри сразу проникся к ней доверием.

Мужчина в комбинезоне вывел крупного нервного пса, который тут же принялся бестолково гавкать, крутясь на месте от возбуждения.

— Это Солдат, — представил его мужчина.

— В нем есть что-то от лабрадора, это же видно! — вскричал Палфри. Он попытался позабавить напуганного пса, корча ему рожи, и преисполнился благодарности, когда пес удостоил его своим вниманием. Палфри был счастлив, он был востребован. Появилось нечто конкретное, о чем можно написать — программа «Собаководы без границ», — и поведать читателю, какое удовлетворение автор получает, прогуливаясь с собакой. Солдат, здоровенный черный пес, мордой и очертаниями крупной, крепкой головы действительно смахивавший на лабрадора, с большим мягким носом, ласковым взглядом и неутомимо виляющим хвостом, следовал за ним по пятам. Пасть приоткрыта, словно псу хочется пить, язык висит чуть ли не до земли. На тротуаре Солдат встряхнулся и потянул вперед, радуясь, что его вывели на улицу, стремясь все дальше. Палфри без умолку болтал с псом, изливая на него тот поток бессмысленно-ласковых слов, какой сверхзаботливые родители изливают на слегка отсталое и без памяти любимое дитя, которое еще только учится говорить.

Чувствуя себя под защитой Солдата, Палфри вернулся на Ала-Моана. Хорошенько пробежавшись с псом вокруг теннисного корта, Палфри уселся на волноломе, пес пристроил морду у него на коленях. Раскрыв записную книжку, журналист перечитал вступление: «Укрывшись за дождевым деревом, ставшим его визитной карточкой, всего в двух кварталах от берега, отель „Гонолулу“, одна из последних семейных гостиниц, обеды которой знамениты на все Гавайи, остается одной из наиболее сокровенных тайн Вайкики». Призадумался, как продолжить, сочетая непринужденную веселость с фактами. Услышав взрыв голосов, Палфри поглядел вдоль пляжа и увидел местных подростков, двух парней и с ними девчонку, которые брызгали водой на японского туриста и его маленькую дочку, пронзительно вопя: «Мать твою, будда тупая!» Палфри почесал Солдату живот, следя, как от удовольствия расширяются его зрачки. С этой зверюгой он чувствовал себя в безопасности.

За утро мимо прошли четыре женщины, и каждая поинтересовалась, как зовут пса и побывал ли он в карантине. На троих Палфри не обратил внимания, но четвертая оказалась намного симпатичнее прочих — очень даже привлекательной, по правде говоря. Она вела за собой собаку, чистопородного золотистого лабрадора. Солдат приподнял голову, вывалил толстый лиловый язык, на нижней губе у него повисла тонкая струйка загустевшей слюны. Подошедшая собака негромко зарычала и натянула поводок.

— Миранда! — предостерегла ее хозяйка.

Палфри улыбнулся Миранде, женщина наклонилась погладить Солдата, который не сводил с Миранды глаз. Мускулистый язык приподнялся и свернулся колечком — похоже, хозяйка Миранды его тоже заинтересовала.

— Пишете что-то? — приветливо спросила женщина.

Палфри глянул на строку: «Укрывшись за дождевым деревом, ставшим его визитной карточкой, всего в двух кварталах от берега» — и поспешно захлопнул блокнот.

— Я — путешествующий писатель, — представился он, с деланой небрежностью упомянув свое имя и название ежемесячной колонки «На малых широтах».

— Что-то знакомое, — откликнулась женщина, не уточняя, имя ей знакомо или название колонки. — А я — Далия.

Крепкая, чуть влажная ладонь, какие-то белые полоски на руке. Полновата, большие мягкие щеки, добрые глаза. Солнце усыпало ее плечи веснушками, волосы выгорели. На ней было просторное платье с цветочным орнаментом и босоножки, на пальцах ног виднелись колечки, а на одном еще и татуировка. Вольная душа, подумал Палфри.

Солдат уже сунул свой нос Миранде под хвост, сука слегка присела и оглянулась на своего примитивно мыслящего ухажера.

— Как вам повезло с профессией! — позавидовала Далия.

Оба они стояли и любовались собаками.

— Это не профессия, это моя жизнь, — ответствовал Палфри.

— Как для меня лепка.

Вот почему руки у нее загрубели и полоски на руках, белый порошок — глина или гипс.

— Вы можете написать что-то вроде «Путешествия с Чарли»[58].

— Это моя любимая книга. — Он достал из бумажника фотографию Царицы, показал ей.

Солдат и Миранда переместились на травку, гонялись друг за другом вокруг баньяна. Палфри понимал, что означает их лай — не угроза, не выражение страха, а веселое возбуждение. Он рассказал, что взял Солдата на денек по программе «Собаководы без границ». Далию, судя по выражению лица, это тронуло. Возможно, благодаря полноте любая ее эмоция особенно отчетливо проступала на лице. Женщина слегка коснулась его руки, но он потихоньку отодвинулся: кончики ее пальцев были чересчур крупные и шершавые. Далия сказала, что он, наверное, сильный человек, и Палфри не стал признаваться, как он одинок, напуган, затравлен и собаку он взял для того, чтобы почувствовать уверенность в себе, это ему, а не Солдату требуется поводок, чтобы не сбиться с пути.

Далия сказала, что не выходит из дому без Миранды.

— С собакой я ничего не боюсь, потому что она ничего не боится.

В порыве благодарности Палфри сам коснулся руки Далии, а она другой ладонью накрыла его пальцы и с минуту ничего не говорила — этот жест говорил сам за себя.

— Миранде пора ужинать.

— Жаль, у меня ничего нет для Солдата.

Собаки катались по траве, грызлись понарошку.

— У меня найдется что-нибудь и для вашего пса, — предложила Далия. Когда она улыбнулась, Палфри убедился, что она хорошо заботится о своих зубах — то есть за здоровьем следит. Он не очень любил выражение «ухоженная женщина», но как еще передать столь важный для человека навык — поддержание чистоты? Любое проявление неаккуратности в человеке, дурной запах, безвкусный наряд, даже такая простая вещь, как засохшая соль на купальнике, отталкивали Палфри, словно душевный изъян.