Читать книгу "Попутчица. Рассказы о жизни, которые согревают - Ольга Савельева"

– У вас с ласточкой служебный роман, – улыбаюсь я.

– Да-да! Это мой любимый фильм!

– И мой! – радуюсь я. – Я его почти наизусть знаю. «По пятьдесят копеек, Новосельцев, сдавайте. На венок и на оркестр. – Если сегодня еще кто-нибудь умрет или родится, я останусь без обеда». Или вот: «Возьмем, к примеру, опята. Они растут на пнях. Если придешь в лес и тебе повезет с пнем, то можно набрать целую гору пней… ой, опят…» Я смеюсь и продолжаю игру в цитаты: «Грибы вас мало интересуют, я так понимаю… – Правильно понимаете. – Ягоды не интересуют? – Только в виде варенья. – А стихи… В виде поэзии… как вы к ним?»

Дедушка улыбается. Говорит:

– Меня вчера муха укусила.

– Да. Я это заметила, – говорю я.

– Или я с цепи сорвался.

– Это уже ближе к истине.

Мы с дядь Толей вдвоем хохочем.

– Никогда не цитировал «Служебный роман» по ролям!

– И я никогда. А вот эту финальную фразу помните? «Куда едем? – Прямо!»

Я с удовольствием смотрю на дедушку, говорю проникновенно:

– Здорово, что вы не унываете.

– Уныние – это грех! – Дядь Толя наставительно поднимает палец. – А вы почему ко мне сели, Оль? Пожалели?

– Нет, ну что вы! Мы к метро спешим просто.

Он смотрит на меня внимательно. Мы стоим на светофоре. Я не отвожу глаз.

– Ты добрая, Оля. Спортсменка, комсомолка и просто красавица. И мне все про тебя понятно. Я так давно не возил красивых. И добрых. А поэтому я денег не возьму. Так и знай.

– Хорошо, дядь Толь, – легко соглашаюсь я. Он тормозит у метро. Там стоянка запрещена. Я велю сыну быстрее выйти из автомобиля, а он замешкался с ремнем.

– Будете у нас на Колыме, милости просим, – говорит мне дедушка в окно.

– Нет, уж лучше вы к нам! – смеюсь я в ответ.

Дядь Толя замечает тысячу рублей на сиденье и меняется в лице.

– Тут деньги выпали, Оля, деньги…

– Вы чудесный человек, дядь Толь. А ваша ласточка – самое лучшее такси на свете. Я так душевно давно не ездила. И это дороже денег, поверьте. Берегите себя, дядь Толь. И ласточку свою берегите, – говорю я, и мы с сыном машем ему в окно.

Он порывается выйти, но сзади сигналит нетерпеливый автобус, а мы с сыном убегаем, спускаемся в метро, ему нас не догнать, и дядь Толя, шутливо погрозив мне пальцем, вынужденно трогается с места. Я бросаю прощальный взгляд на «Волгу». На заднем стекле значок инвалида. Номер «К 420 ОВ». Старенькая, серая, раздолбанная. Курсирует по району Зябликово. Если вдруг встретите дядь Толю на ласточке, друзья, помните: вам куда-то срочно надо! А мы с сынулей бредем домой от метро. Болтаем про то, что такое уныние и что такое грех. И зачем нам так срочно надо было ехать к метро…

Волчонок

Ночью позвонили с плохими новостями: нашу дачу ограбили. Мы, невыспавшиеся, рано утром поехали оценивать масштаб бедствия.

Муж сосредоточенно вел машину, я грустила, смотрела на по-весеннему бесснежные поля, проносящиеся за окном, и вспоминала…

Грабили наши дачи бессистемно, но регулярно. Перед Новым годом кто-то обязательно получал «подарочек».

Мы так вообще отличились семь лет назад. Нас тогда не просто ограбили: воры неделю прожили в нашем доме на полном пансионе: спали в наших постелях, жгли наше электричество, ели наши консервы, грелись нашими обогревателями.

Так как залезли они через окно второго этажа, на котором не было ставень, то ходить в туалет, который на улице, было неудобно. И они – догадливые – чтобы не гадить там, где живут, испражнялись в наши кастрюли, накрывали их крышечками и относили на второй этаж, чтобы не воняло.

Когда пустые «горшки» закончились, воры поняли, что all inclusive подошел к концу, красиво, «как было», застелили кровати и ушли через окно второго этажа, прихватив велосипед. Добрые такие ребята.

Той весной нам пришлось делать ремонт, покупать новую посуду, матрасы и постельное белье… Летом к нам в гости приехали друзья на шашлыки.

– Какая у вас чистенькая, новенькая дача! – восхищались они, доедая мясо.

– Это случайность, – сказала я и поведала историю про воров и горшки. – Еле отмыли тогда посуду после диарейных воров, – добавила я, кивнув на кастрюлю с картошкой.

Лица друзей синхронно вытянулись, дав нам с мужем повод для неудержимого хохота.

А этим летом, в самый разгар дачного сезона, ограбили Наильку из последнего на улице дома. Бесстрашные дерзкие воры высадили окно и забрали добра на триста тысяч: технику, шмотки, золотые украшения.

– Зачем тебе на даче украшения, Наиля? – спросила я. – По грибы ходить?

– У меня гости бывают, у мужа с работы, например, я хочу хорошо выглядеть, а что такого? – Наиля пожимает плечами.

– Ну, не знаю, странно как-то…

У меня полное ощущение, что это из серии «куртка кожаная… две!», но я молчу: у человека неприятности, нехорошо злорадствовать.

Хоть Наилькина «хата с краю», но она устроила скандал в нашем садоводстве и заставила нанять сторожа на общие деньги.

Задача сторожа – быть. Особенно зимой. Разгадывать кроссворды. Дважды в сутки обходить участки по периметру. Топтать снег, чтобы потенциальные воры знали: тут кто-то есть, и не лезли. Если что – звонить председателю. Всё. Несложно.

«Надо нанять кого-то из местных», – решили мы.

На собеседование вереницей потянулись пьяницы из ближайших деревень. Они тряслись от усердия и похмелья. «Толку от таких сторожей с гулькин нос!» – внятно выразила наши мысли Наилька.

Мы приуныли. Что делать, где брать сторожа? И тут пришла она. Представилась: «Машка, двадцать лет». Худенькая, неухоженная, дикая, заросшая. Смотрела исподлобья, из-под длинной челки. Глаза – ножи. Острые, холодные, хитрые. Вообще не верилось, что ей двадцать лет. Взгляд выдавал все сорок, а то и пятьдесят. Глаза старого заматерелого волка, вожака стаи, а не девочки-студентки.

Спросила глухим прокуренным голосом:

– Денег сколько?

Мы назвали сумму.

– Я согласна быть сторожем, – сказала она председателю.

Мы с ним переглянулись.

– Нуу, это вообще-то опасно… – начала я отговаривать девочку.

– У меня водолаз.

– Какой водолаз? При чем здесь водолаз? – удивился председатель.

– Собака такая. Большая. Я сейчас приведу…

– Не надо! – в один голос сказали мы с председателем.