Читать книгу "Попутчица. Рассказы о жизни, которые согревают - Ольга Савельева"

А я… Я снова верю в традиционную медицину. Она не обманула меня, когда сказала, что моя дочь – глухая.

Но я приду к вам, врачи, и скажу: умоляю вас, совершите чудо. Возьмите скальпель, имплант, введите наркоз…

Верните ей слух, пожалуйста.

И после операции, спустя месяц, я хлопну в ладоши. И дочка обернется. И я скажу: «Ну надо же!» И я спрошу: «Пойдем домой?» А она услышит. И кивнет. И мы пойдем.

И в мою руку удобно нырнет крошечная ладошка дочки, а я буду идти, счастливая, и мне не будет больно. И я буду думать о том, что вот оно, чудо. Рукотворное чудо.

Воздушный шарик

Выходим с детьми из любимого семейного кафе. При выходе детям вручают воздушные шарики. Сын бежит впереди вприпрыжку.

Дочка Катюня деловито шагает за братом, шарик несет на вытянутой руке как флаг.

И вдруг порыв ветра вырывает дочкин шарик у нее из рук, и он уверенно летит в сторону дороги.

Катюха – в плач. Сын растерялся, застыл, поскольку у него помимо шара в руках еще сумка моя и печенье…

А я, клуша, не сориентировалась, рот разинула, стою как вкопанная, кудахчу что-то про «шарик полетел на небо, он же беленький, он как облачко…»

Катюха заливается плачем. Даня протягивает ей свой, но дочке не нужен чужой, ей нужен тот, ее, который колобочком катится к дороге, взмывая вверх и пикируя вниз.

И тут… Четверо ребят абсолютно с разных точек, не сговариваясь, бегут за этим воздушным шариком. Один, не жалея кроссовок, бежит прямо через лужу.

Другие скачут через декоративный заборчик, огибают случайных прохожих.

Все вокруг замерли, смотрят, чем кончится.

Ребята почти одновременно приближаются к этому шару, и выглядит это со стороны как конкурс баскетболистов.

И вот один парень, уже приземляясь на бордюр, хватает шар в прыжке за секунду до его вылета на шоссе и гибели под колесами грузовика, а остальные почти врезаются в этого победителя, хватают его за руки и втягивают на тротуар с дороги.

Все они хохочут, знакомятся, жмут друг другу руки и что-то обсуждают, видимо, как бежали. Не могут отдышаться.

Это так трогательно и мило. А я чеширю стою, рот до ушей, пока моя дочь орет-надрывается. Мать называется.

И вот победитель, улыбаясь во весь рот, торжественно возвращает шарик хозяйке. По-моему, он промочил ноги, пока бежал напролом через лужу. Надо его поблагодарить.

Катюня берет шар и мгновенно замолкает. А потом вдруг кивает головкой и, опережая меня, говорит ему: «Сиба!»

– Пожалуйста, принцесса, – улыбается спаситель воздушных шариков.

– Ааа. – Меня переполняют эмоции. – Вы представляете, она раньше только кивала в качестве спасибо, а вот чтобы сказать – первый раз! Это же ее первое «спасибо»! Вы же слышали? Дань, ты слышал? Мне же не показалось? Спасибо!

– Я слышал! – говорит сын.

– И я слышал, – говорит парень. – Приятно. Не думал, что буду так радоваться первому слову чужого ребенка. Ужасно приятно! Прямо вот мне хочется, чтобы шар еще раз улетел, а я бы еще раз его поймал.

Мы с ним смеемся, и он уходит по своим делам, а Катюня долго машет ему ладошкой и кричит: «Покааа», и он тоже машет ей и тоже кричит: «Покааа».

Счастье – это так просто. Его можно создать из ничего. Из улетевшего воздушного шарика.

Я смотрю на небо и замечаю, какое сегодня отчаянно желтое солнце. Яркое, весеннее, задорное, свежее! Наверное, все дело в нем… Оно разлило по воздуху, концентрированное счастье, из-за которого взрослые дядьки как мальчишки бегают за большими воздушными шарами. Какая кокетливая осень! Это она подарила нам это солнце… Осень, слышишь, сибо!

Волга

Мы с сыном стоим на автобусной остановке. Никуда не едем, просто шли за продуктами, а на остановке меня застал телефонный звонок, и я разговариваю, а сын присел на скамейку. Автобуса давно не было, поэтому народу много.

Около остановки тормозит старая, разбитая, почти раритетная «Волга».

За рулем забавный дедушка в очках. Кричит со своего водительского места:

– Кого довезти на моем супертакси?

Народ улыбается, но никто не садится к дедушке в «коробчонку».

– Да не бойтесь, садитесь, не развалится экипаж, обещаю! Лет тридцать не развалился и сейчас не развалится! – хохочет неунывающий дедушка.

Народ на остановке стоит как вкопанный. Вдалеке показался автобус. Я понимаю: никто не сядет к дедушке в машину. Я экстренно сворачиваю свой телефонный разговор. Кричу дедуле:

– До метро не подбросите?

– Конечно! Садитесь. Я б вам дверь открыл, но я инвалид, дольше выковыриваться буду.

– Да мы сами, – отвечаю я и киваю сыну, мол, садись.

– Мам, зачем нам к метро? – удивленно спрашивает сын.

– Надо. Потом объясню. Садись, – отвечаю я, пристегивая сына на заднем сиденье. Там нет бустера, но хоть ремень есть. Сама сажусь вперед.

– Анатолий, – представляется дедушка. – Для вас деда Толя.

– Ольга, – представляюсь я. – Для вас Оля.

– Даня, – представляется сын. – Для вас Даня.

Мы втроем смеемся.

– Спасибо за возможность побомбить, – говорит деда Толя. – Сложно сейчас. Вот боремся и не сдаемся, не унываем. Мало кто рискует сесть ко мне. Думают, что развалюха, сломается по пути. А она ласточка!

– Ласточка-ласточка, – соглашаюсь я.

Между тем едем мы медленно, километров двадцать в час.

– Вот это скорость, аж дух захватывает! – шучу я.

Деда Толя понимает юмор, заливисто смеется.

– Часто бомбите, дядь Толь? – Не могу я его дедом звать. Он еще о-го-го.

– Часто. А что дома делать? В ящик лупить? Так с ума сойти можно. Я фильмы советские люблю, рязановские, а их редко показывают, на Новый год только. Я лучше покатаюсь. Сейчас таксистов полно, на любой вкус и кошелек, все на иномарках. Люди избалованы комфортом. Девушки вроде вас никогда ко мне не сядут, в шубе тем более. Стыдно, наверное, в ведре с гвоздями ездить. Я согласен, до «Мерседеса» нам с ласточкой далеко. Только бабули с рынка и соглашаются прокатиться, но с них я не могу денег взять. Я же мужик. Или кто-то прям случайный, залетный. Вот и получается, что я такое бесплатное такси. Пенсии по инвалидности хватает как раз на бензин, – говорит деда Толя и хохочет. Он не жалуется и не прибедняется. Это его такой жизненный стендап. Он меня развлекает историями из собственной жизни.