Читать книгу "Право первой ночи - Лея Болейн"

хотел, чтобы ты получила учёную степень?

— Точно. Но вольнодумства отца не хватило на то, чтобы отправить дочь в Фаргас. Да и денег не хватило.

— Поэтому он решил продать единственную дочь этому недомерку?

— Сдать в аренду, — любезно отозвалась я, ткнув вилкой в кусок мяса с такой силой, что чуть было не расколола эту саму тарелку. — У Даргена масса дурных привычек, не способствующих долголетию. Хотя кто знает, возможно, он крепче, чем кажется.

— Кто знает… — эхом отозвался Лоуренс. Он присел рядом на второй стул, но сам к еде не притрагивался, наблюдал за мной. Ресницы у него оказались неожиданно тёмными и длинными.

— Тебе нравится еда? Это бастроган по-фристайски.

— Выше всяких похвал, если не задумываться о цене.

Мужчина приподнял брови в вопросительном жесте, потом понял и качнул головой.

— Я должен чувствовать себя виноватым, разумеется. В Высшей школе в Фаргасе среди моих друзей были люди разного достатка, юноши и девушки, и нравы там… другие, чем в провинции. Для женщины не считалось зазорным завести отношения до брака, хотя публично такое не поощрялось, но на это предпочитали закрывать глаза. Говорили о равных правах мужчин и женщин, о том, что первая брачная ночь — пережиток прошлого.

Я криво улыбнулась, глядя, как он наливает вино в бокал: длинную хрустальную ножку обвивали щупальца хрустального же осьминога.

— Вы подменяете понятия, грай де’Браммер.

— Лоуренс. Где ты видишь подмену?

— Равные права мужчин и женщин не сводятся к вольностям в интимной жизни. Вам хочется, чтобы они означали женское «да» там, где ранее было «нет», — я глотнула непривычно острый, щекочущий язык напиток, приложив все усилия, чтобы лицо осталось невозмутимым. Казалось, по пищеводу прокатился огненный шарик. — На самом деле наоборот. Права женщины — это возможность громко и открыто сказать «нет» там, где ранее было молчаливое смирение, отчаянное молчание бессильной пленницы с закрытым мужской ладонью ртом.

— Так ты говоришь мне «нет»? — после паузы спросил Лоуренс.

— А у меня есть такое право? — вопросом на вопрос ответила я. — Мы не в Фаргасе, грай. Здесь действительно иные нравы.

— Ты так красива. Интеллигентна, образованна, умна, утонченна, — пробормотал он и выпил свой бокал с вином целиком, залпом, не поморщившись. — Я словно проходил мимо навозной кучи и увидел бриллиант, валяющийся в грязи. Как было не поднять?

— Вы проходили мимо витрины лавки, — отозвалась я. — Вы не нашли, вы украли.

— На счастливую новобрачную ты не походила.

— А я несчастна и не скрываю, — засмеялась я. — Кто же спорит. Но разве хамство лавочника, высокая цена, ржавая оправа оправдывают кражу? Боги завещали нам жить честно.

— Высокая цена? — повторил за мной Лоуренс, отставляя бокал. Его глаза потемнели и казались синими, как вечернее небо.

— Разумеется. Вы могли заплатить её, но сочли слишком высокой за такой маленький бриллиант, как я, требующий огранки. Разрыв с семьёй, со своим положением, с перспективами, которые даёт вам поддержка и расположение отца.

— Если бы я…

— Если бы вы женились на мне, вы многое потеряли бы, а приобрели бы только меня. Вы решили, что цена слишком высока и предпочли кражу.

— Тебе следовало пойти в судебные защитники, нет, обвинители.

— Дедушка тоже так говорил. Но у нас не хватило денег на обучение. Дед умер, отец болел и не мог не то что оплачивать моё обучение в Фаргасе, но и вообще работать. Семья Даргена выдала ему немалую сумму в обмен на наш брак. И мы не умерли с голоду.

— Они тебя купили! — Лоуренс с силой поставил бокал на стол, хрусталь протестующе звякнул.

— Честная покупка, так или иначе. Во всяком случае, во мне видели женщину, а не камень.

— В тебе видели товар! Я оплачу твоё обучение в Фаргасе. Ты будешь учиться, будешь жить достойной жизнью.

— Для замужней женщины для получения высшего образования нужно разрешение супруга, вы об этом не знали?

Лоуренс скрипнул зубами.

— Обучение и новые документы незамужней женщины. Этот боров не поедет разыскивать тебя в Фаргас.

— Как хорошо, когда есть деньги! Кажется, всё можно продать и всё купить. Всё и всех. Чем вы лучше Даргена? — я хмыкнула и накрыла ладонью бокал, когда Лоуренс поднёс к нему наполовину опустевший кувшин. — Вам не приходило в голову, что преступать закон хотят и могут не все? Для меня это тоже слишком высокая цена. Угрызения совести.

— Не вкусно? — Лоуренс кивнул на вино.

— Вкусно, хотя я в этом не разбираюсь. Вы хотите напоить меня, чтобы я была сговорчивее или чтобы мне не было так больно? Не стоит. Я не буду сопротивляться, потому что вы всё равно сильнее, а возвращаться в синяках смысла нет. И боль я выдержу.

— Я не сделаю тебе больно, — он провёл ладонью по моей щеке. — Ты…

— Красивая и умная, помню, — я встала. Лоуренс, сидя на стуле, смотрел на меня снизу вверх какое-то время. Потом протянул руку и развязал поясок, потянул тонкий белый муслим. Халат соскользнул на пол.

Глава 5. Двое в одной постели

Я стояла перед ним совершенно голая. Стараясь не подавать виду, как мне страшно, стараясь не думать о том, что на рассвете всё закончится.

Так или иначе, с рассветом закончится моя старая жизнь и начнётся совершенно новая, пугающая, незнакомая и неизбежная. И я не стала думать о рассвете.

До него было ещё далеко.

Лоуренс глянул на свечи — и часть из них погасла сама собой. Поднялся, запустил ладони в мои волосы, всё ещё влажные. Я почувствовала согревающее тепло его магии.

Он сушил мои волосы и одновременно подпитывал уставшую измученную меня, вливая живительную бодрящую силу.

Чувствовать его магию — целительскую, согревающую, на удивление созидательную — было приятно, словно после долгой пешей прогулки в период дождей возвращаешься в тёплый и родной дом. Как… жаль, что наша встреча произошла вот так. Как жаль, что всё началось — вот так! И мне было известно наперёд, чем оно закончится.

Я не хотела выказывать страх, я пыталась быть сильной, сдержанной, насмешливой и едкой, но переоценила себя. Ноги подкосились, и я опустилась на пол, стараясь, чтобы это не выглядело падением.

Впрочем, я и так пала — дальше некуда.

— Лина? — Лоуренс сжал ладонями мои плечи, пытаясь то ли поднять, то ли просто удержать, но замер, разглядывая меня, и взгляд его менялся. Несмотря на всю свою неопытность в общении с мужчинами, я понимала, что вижу в его глазах.

Желание.

Да, он жалел меня, сочувствовал совершенно искренне. Да, ему импонировали моя грамотная речь, стремление к образованию,