Читать книгу "Мысли узника святой Елены - Наполеон Бонапарт"

Французская армия, находившаяся на обеих берегах, была на двадцать тысяч сильнее армии эрцгерцога. В победе можно было не сомневаться, но после полуночи вода в Дунае стала ужасающе прибывать. Переправа войск по мосту снова была прекращена, и возобновить ее удалось только с рассветом. Гвардия и корпус герцога Реджио начали переправляться ускоренным шагом. Наполеон, полный надежд, сел на коня. Решение участи Австрийского дома приближалось! Прибыв в Эслинген, он приказал герцогу Монтебелльскому прорвать центр австрийской армии, а молодой гвардии, выйдя из Эслингена, атаковать в решительную минуту левое неприятельское крыло, которое примыкало к Энцерсдорфу – местечку, расположенному на том рукаве Дуная, который образует остров Лобау. Герцог Монтебелльский развернул свои дивизии с искусством и хладнокровием, приобретенными им во ста сражениях. Неприятель почувствовал, насколько важно не допустить прорыва своей линии; но она была слишком растянута, имея более трех лье в длину, а потому все усилия австрийцев оказались тщетными. Молодая гвардия направлялась уже к флангу неприятельского левого крыла, но тут продвижение победоносных войск пришлось задержать: мосты снова были сорваны силою потока, некоторые понтоны были унесены на два лье от этого места. Восстановить их[240] можно было только через несколько дней. Половина кирасиров, корпус князя Экмюльского и вся резервная артиллерия оставались еще на правом берегу. Все это было ужасно некстати; но оперативный план был таким мудрым и глубоко продуманным, что армия не могла подвергнуться никакой опасности и, в худшем случае, вновь заняла бы свои позиции на острове Лобау, где она была недосягаема. Никогда не существовало сильнейшего укрепленного лагеря: он был прикрыт глубоким рвом шириной в 60 туазов. Это неприятное известие[241] прибыло в 7 часов утра; император послал князю Эслингенскому и герцогу Монтебелльскому приказ остановиться и постепенно отступить в прежнее расположение. Первый примкнул свой левый фланг к середине деревни Гросс-Асперн, простирающейся в длину более чем на лье; второй стал между Гросс-Асперном и Эслингеном, примкнув правое крыло к последнему селению. Этот маневр был произведен, как на параде; неприятель, потерявший уже надежду и отступавший, с изумлением остановился, ничего не понимая в этом отступательном движении французов; но скоро он узнал, что их мосты снесены; центр его занял прежнюю позицию. Было около десяти часов утра; с этого момента и до четырех часов пополудни, – следовательно в продолжение шести часов, – 100 000 австрийцев с 500 орудиями тщетно и безуспешно атаковали 50 тысяч французов, имевших на позиции не более 100 орудий и принужденных беречь снаряды вследствие недостатка в них.

Весь успех сражения зависел от занятия селения Эслинген; эрцгерцог делал все, что следовало, пять раз атаковал его свежими войсками; два раза овладевал им и пять раз был из него вытеснен. Наконец в 3 часа пополудни император приказал своим адъютантам генералу Раппу и храброму графу Лобаускому стать во главе молодой гвардии и тремя колоннами броситься в штыки на неприятельские резервы, готовившиеся к шестой атаке. Австрийцы были разбиты и победа обеспечена. Эрцгерцог не имел более свежих войск и отошел на позицию; ровно в 4 часа прекратился огонь, хотя в это время года можно сражаться до 10 часов вечера. Таким образом, мы в течение шести часов удерживали за собой поле сражения.

Старая гвардия, при которой находился император, все время стояла в боевом порядке на расстоянии ружейного выстрела от Эслингена, примыкая правым флангом к Дунаю, а левым к Гросс-Асперну.

В 6 часов вечера генерал-лейтенант Дорсенн, командир гренадер старой гвардии, послал к императору находившегося тогда при нем полковника Монтолона с просьбой позволить атаковать австрийцев, чтобы решить участь сражения и принудить их к отступлению. «Нет, – сказал Наполеон, – хорошо кончить таким образом: без мостов и подкреплений мы сделали больше, чем я надеялся; оставайтесь на месте». Затем он отправился на остров Лобау и объехал его. Он опасался, как бы неприятель не навел мост против оконечности острова и не бросил туда несколько батальонов. Потом он направился к большому мосту; увы! там все исчезло: ни одного судна не было на месте; Дунай в течение трех суток поднялся на 28 футов. Низменные участки острова были затоплены. Он[242] возвратился к малому мосту, приказал армии в полночь переправиться обратно через него и расположиться на острове Лобау. Корпус князя Эслингенского переночевал на поле сражения и переправился только назавтра, в 7 часов утра. Таким было Эслингенское сражение; пока мы владели островом Лобау, мы имели все, чтобы обеспечить себе владение Веной, удерживать которую стало бы невозможно, если б мы потеряли этот остров. Из этого укрепленного лагеря мы могли в любое время перейти в наступление, если бы неприятель появился на левом берегу, ибо рукав шириной в 60 туазов – не препятствие, особенно в такой местности. Генерал Бертран построил в 20 дней три моста на сваях, что было в десять раз затруднительнее и дороже, чем сооружение цезарева моста через Рейн. Вице-король одержал при Раабе победу над эрцгерцогом Иоанном. Наполеон выступил с острова Лобау и одержал в июле достопамятную победу при Ваграме.

Эрцгерцог Карл сделал при Эслингене и после этого сражения все, что мог и должен был сделать.

В этом сражении пали генералы – герцог Монтебелльский и Сент-Илер, – оба герои и лучшие друзья Наполеона. Смерть их исторгла слезы из глаз его…

Замечание 14-е. Кампания 1813 года

В числе 240 000 человек, из коих состояла в этом походе французская армия, было 50 000 саксонцев, вестфальцев, баварцев, вюртембергцев, баденцев, гессенцев и солдат герцогства Бергского, не расположенных к Наполеону и более вредных, чем полезных. Остальные 200 000 состояли, за исключением гвардии, из молодых солдат (особенно в кавалерии), поляков, двух или трех полков легкой и четырех или пяти полков тяжелой кавалерии. Такой недостаток в легкой кавалерии не давал возможности вести разведку.

У нас на Эльбе были мосты в Дрездене, Мейссене, Торгау, Виттенберге, Магдебурге и Гамбурге. Движение к Дрездену было предусмотрено: было сделано все, чтобы завлечь туда неприятеля. Наполеон приказал построить укрепления, провести дороги и перебросить мосты через Эльбу у Кенигштейна для облегчения сообщения между этим пунктом и Штольпеном.

Победы при Люцене и Вюрцене 2 и 21 мая восстановили славу французского оружия. Король саксонский был с торжеством возвращен в свою столицу; неприятель был изгнан из Гамбурга; один из корпусов Великой армии стоял под стенами Берлина, а главная квартира Наполеона находилась в Бреслау: обескураженным русским и прусским армиям оставалось только отступить за Вислу; но Австрия, вмешавшись в дело, посоветовала Франции заключить перемирие. Наполеон возвратился в Дрезден; император австрийский оставил Вену и направился в Богемию; император российский и король прусский обосновались в Швейднице. Открылись переговоры; князь Меттерних предложил собрать конгресс в Праге; это предложение было принято, но оказалось притворством: Венский двор уже принял на себя обязательства перед Россией и Пруссией; он уже в мае готов был объявить свои намерения, но неожиданные успехи французской армии заставили его действовать с большей осторожностью. Несмотря на все усилия этого двора, армия его была еще малочисленна, дурно организована и мало способна открыть военные действия. Князь Меттерних требовал иллирийских провинций, границы с Итальянским королевством, герцогства Варшавского, отречения Наполеона от титулов протектора Рейнского союза и посредника швейцарской конфедерации, от владения 32-м военным округом и голландскими департаментами. Эти чрезмерные условия были, очевидно, выдвинуты в уверенности, что они будут отвергнуты. Между тем герцог Виченцский[243] отправился в Прагу, и переговоры открылись; все усилия, предпринятые для того, чтобы побудить державы отказаться от известной части их притязаний, привели лишь к незначительным изменениям. Наполеон решился на важные уступки и сообщил о них императору австрийскому через графа Бубна, находившегося в Дрездене. Он согласился на очищение иллирийских провинций, отделенных от Итальянского королевства рекой Изонцо, и герцогства Варшавского, от титулов протектора Рейнского союза и посредника швейцарской конфедерации. Что касается Голландии и ганзейских городов, то Наполеон брал на себя обязательство сохранить их за собой только до заключения мира и как залог возвращения Англией французских колоний.