Читать книгу "Мысли узника святой Елены - Наполеон Бонапарт"

Между тем царь создал значительные магазины в Полтаве. Карл XII в мае 1709 г. осадил этот город, но в июне прибыл царь с 60 000 человек для снятия осады. У короля оставалось только 30 000, в том числе украинские казаки. Он атаковал русскую армию и был разбит; катастрофа его армии была полной; он с трудом добрался до Турции, переправившись через Днепр[233] с одною тысячею солдат.

Если Карл XII намеревался идти на Москву, то движение его было сообразно с правилами военного искусства вплоть до Смоленска. Коммуникации его с Швецией и Ригой были прикрыты Двиною до Борисфена – у Могилева. Если же он хотел перезимовать на Украине, чтобы набрать там казаков, то не должен был переправляться через Неман у Гродно и двигаться через Литву. Ему следовало выступить из Кракова, двинуться к нижнему Днепру и через этот город, через Вислу и Одер, установить сообщение с Швецией; ему нельзя было предполагать, что он будет в состоянии поддерживать сношения со своим государством по коммуникационной линии, которая на протяжении 400 лье шла вдоль русских границ и оставалась открытой с фланга. Между тем ему не трудно было сохранить ее, проведя через Краков, прикрытый Литвою, Неманом и Вислой. Он не воевал подобно Ганнибалу, то есть, обходясь без всякого сообщения со своим государством; ведь Левенгаупт следовал за ним в двенадцати переходах со столь значительным отрядом, сопровождая столь важные для него обозы, и Карл надеялся, значит, на его прибытие. К этой первой ошибке, которая повлекла за собой гибель Карла, он прибавил другую, именно ту, что атаковал русскую армию под Полтавою. Находясь всего в 12 лье от Днепра, он мог в два перехода отступить за эту реку и очутиться на Волыни и в Подолии, ибо к чему было вступать в это сражение? Если бы он одержал победу под Полтавой, то что мог бы он предпринять с войском, в котором насчитывалось бы лишь 18 000 шведов, в сорока переходах от Москвы? Он не мог более надеяться нанести противнику решительный удар. Все обстоятельства требовали, чтобы он, пользуясь летним временем и страхом, который внушал еще московитам, перешел в мае через Днепр и возвратился в Польшу. Ему следовало дать сражение, чтобы обеспечить свое отступление, собрать суда и соорудить форт в 12 лье от Полтавы, на Борисфене. Но он вел войну неорганизованно. Он был просто храбрый, неустрашимый солдат. Оставив большую дорогу на Москву, он тотчас же лишился коммуникационной линии, перестал получать известия из Швеция. О поражении Левенгаупта он узнал уже от самого этого генерала. Уверяют, что порочный характер предпринятой им операции не ускользнул от ряда офицеров его штаба, которые, потеряв надежду отклонить короля от похода на Украину, долго убеждали его подождать в Смоленске прибытия отряда Левенгаупта с его столь драгоценным обозом.

Замечание 10-е. Сражение при Эслингене[234]

Дай бог, чтоб враги Франции совершали всегда такой искусный маневр, как, например, занимали бы позицию, растянутую вдвое против того, что они могут оборонять, не подвергаясь опасности прорыва в центре.

Если бы не разрыв моста, – что заставило Наполеона остановиться и ограничиться оборонительными действиями, – то линия австрийцев была бы прорвана и одна половина армии отброшена в Венгрию, а другая в Богемию. Растягиваться по местности – совершенно в духе австрийской тактики, но это противоречит подлинным правилам военного искусства. Левому крылу австрийской армии не надо было заходить за селение Эслинген, правое следовало примкнуть к Дунаю; в таком случае для обороны ее позиции хватило бы войск. Растянув левый фланг до Энцерсдорфа, неприятель не мог сделать и шагу вперед, не подставляя себя под огонь с острова Лобау; так получилось, что этот фланг не двинулся с места: лишь только он предпринимал попытку двинуться вперед, как картечь с острова Лобау поражала его в тыл и заставляла возвращаться на прежнюю позицию.

Не надо противоречить себе. Было ли Эслингенское сражение проиграно потому, что мы атаковали центр неприятельской линии в колоннах? Или же мы проиграли его вследствие военной хитрости эрцгерцога Карла, который сорвал наши мосты, напал на нас в этом критическом положении, имея 100 000 человек против 45 000?

Но, во-первых, мы не проиграли Эслингенского сражения, а выиграли его, потому что поле сражения от Гросс-Асперна до Эслингена осталось в нашей власти, во-вторых, герцог Монтебелльский атаковал не в колоннах, а в развернутом строю; на поле сражения он маневрировал искуснее всех других генералов армии; в-третьих, не эрцгерцог сорвал наши мосты, а Дунай, который за трое суток поднялся на 14 футов.

После Экмюльского сражения французы подступили к Вене; эрцгерцог Максимилиан начальствовал в этой столице, приведенной в оборонительное положение. Артиллерийский генерал Ларибуасьер поставил ночью 30 гаубиц, сведенных в батарею, позади одного дома в предместье, и зажег город, который отворил свои ворота. Между тем эрцгерцог Карл приближался по левому берегу Дуная. Наполеон решился упредить его и переправиться через эту широкую реку.

Расположение на правом берегу было выгодно, только пока армия имела предмостное укрепление на левом берегу; без этого инициатива оставалась в руках неприятеля. Это соображение было столь важным, что Наполеон возвратился бы к реке Энс, если б не нашел возможности утвердиться на левом берегу. Но последнее предприятие было крайне затруднительно. Дунай имеет до 500 туазов в ширину, 15, 20, 30 футов в глубину и отличается очень быстрым течением. Переправа через такую реку вблизи большой неприятельской армии требовала тем больше искусства, что нельзя было удалиться от реки из опасения, чтобы противник, имевший два понтонных парка, не переправился сам через Дунай и не направился к Вене. Наполеон намерен был произвести переправу в двух лье выше города. В 1805 г. он заметил там довольно большой остров, отделенный от правого берега главным рукавом Дуная, а от левого берега рукавом в 50 туазов[235]. По овладении этим островом можно было утвердиться на нем, после чего оставалось бы переправиться через реку шириной уже не в 500 туазов, а только в 50 туазов; это означало осуществить переправу через Дунай как бы посредством правильной осады.

16 мая[236] герцог Монтебелльский послал 500 человек на этот остров; армия эрцгерцога находилась еще в одном переходе позади; но после 1805 г. была сооружена плотина между левым берегом и островом, так что последний перестал быть таковым. Генерал Бубна, стоявший вблизи, двинулся с 6000 человек навстречу 500[237] и опрокинул их; часть была взята в плен, остальные переправились обратно, под прикрытием тридцати 12-фунтовых орудий и гаубиц. После неудачи этой операции Наполеон направился в пункт, находящийся в двух лье ниже Вены, напротив острова Лобау. Этот остров имеет в длину 1800 туазов и отделен от правого берега главным рукавом шириной в 500 туазов, а от левого – малым рукавом шириной в 60 туазов. Он[238] решился утвердиться на этом острове. Остров Лобау мог служить ему как бы укрепленным лагерем на левом берегу Дуная; французская армия была бы прикрыта от нападения эрцгерцога, и если б последний направился в Крембс или в другое место, чтоб переправиться через Дунай и стать на ее сообщениях, то с острова Лобау можно было удобно атаковать его в тыл и, так сказать, застигнуть его на месте преступления. Генерал-лейтенанту Бертрану приказано было навести 19 мая мост на судах и понтонах через Дунай. Авангард переправился и овладел островом. Утром 20 числа мост был окончательно наведен, и армия начала переход. После полудня Дунай поднялся на 3 фута, суда сорвались с якорей, а за ними был сорван и мост; но через несколько часов все было исправлено и войска снова стали переправляться на остров. Около 6 часов вечера Наполеон приказал перебросить мост через излучину малого рукава. Генерал Ласалль направился с 3000 человек кавалерии на Эслинген, объездил равнину по всем направлениям и встретил австрийскую кавалерийскую дивизию, с которой вступил в схватку. Ночью он расположился между Гросс-Асперном и Эслингеном. Наполеон провел ночь на левом берегу у малого моста. 21 числа на рассвете он отправился в Эслинген. Один батальон был поставлен в укреплении типа редута, в селении Энцерсдорф. Часть кирасир генералов д’Эспаня и Нансути переправилась, но в полдень вода в Дунае опять поднялась на 4 фута. Большой мост снова был снесен. Остальная кавалерия и резервная артиллерия не могли переправиться. Генерал Бертран в течение этого дня два раза исправлял мосты, и оба раза они были сорваны вновь. Австрийцы, оставляя Вену, зажгли много судов, которые прибывавшая вода наносила на понтоны. В 4 часа пополудни генерал Ласалль донес Наполеону, что австрийская армия находится на марше. Князь Невшательский взошел на башню эслингенской церкви и начертил движение австрийской армии: эрцгерцог хотел правым флангом атаковать Гросс-Асперн, центром – Эслинген, а левым флангом – Энцерсдорф, обеспечив, таким образом, полуокружение Эслингена. Наполеон приказал отступить на остров Лобау, а отряду в 10 000 человек остаться и занять рощу против малого моста. В это время генерал Бертран дал знать, что вода в Дунае убывает, что он навел снова мост и что резервная артиллерия переправляется. Было поздно. Наполеон решился оставаться на своей позиции, ибо если бы неприятель занял селение Эслинген, то снова взять его было бы очень трудно и это стоило бы много крови. В 5 часов[239] стрелки завязали перестрелку, вскоре ружейный и артиллерийский огонь сделался очень сильным; кирасиры произвели несколько прекрасных и блистательных атак. Все нападения австрийцев на Гросс-Асперн и Эслинген были отражены, и 25 000 человек, атакованные 100 тысячами, удерживали в продолжение трех часов поле битвы. Когда настала ночь, расположение бивачных огней обеих армий возвестило решительное сражение на следующий день.