Читать книгу "Рулетка судьбы - Антон Чиж"

Из служебной комнаты вышел заспанный юноша в форменной тужурке.

– Утром второго января вы дежурили? – спросил Пушкин.

– Так точно, – ответил юноша, позевывая.

– Около десяти часов кто-то отправил телеграмму в Тверь. Можете описать отправителя?

Для начала телеграфист проверил учетную книгу. Действительно, телеграмма была.

– Какая-то дама отправила, – сказал он. Не слишком уверенно.

– Госпожа Терновская?

Юноша почти возмутился.

– Да что вы! Анна Васильевна у нас частый гость, в лицо знаем-с…

– Тогда зачем вы приняли телеграмму от другого человека за ее подписью?

Глинкин готов был съесть юного телеграфиста. Такой позор на контору! Куда катится почта! Однако юноша стыдом не страдал.

– Нам положено слова для платы считать. Слово – четыре копейки. Извольте заплатить… И чтобы телеграмма не секретным языком была составлена. А за прочим следить не обязаны… Таковы правила.

– Правила надо соблюдать, – сказал Пушкин. – Описать даму можете?

Юноша пожал плечами.

– Дама как дама, не толстая, не худая… Пришла и ушла… И вспомнить нечего…

– На ней был белый платок с яркими бутонами?

– Вот еще! Бутонами любоваться… Трудимся, не покладая рук…

– Видели ее прежде в конторе?

Телеграфист изобразил кипение мысли.

– Кажется, видел… Да, точно, это же соседка Анны Васильевны… – наконец прозрел он.

– Мадам Медгурст? Или ее экономка Агапа?

– Да нет же. Эта… Живо… Жива… Сыну на Кавказ поздравительные депеши шлет…

– Живокини, – подсказал Пушкин.

– С подлинным верно! – согласился юноша канцелярским выражением.

Но тут заявил несогласие Глинкин.

– Невозможно! Я перед мадам Терновской всегда к мадам Живокини захожу… Дома она была утром…

– Ну, значит, не она, – зевнул телеграфист и пошел прочь.

Очень хотелось Глинкину отвесить юному чиновнику хороший подзатыльник. Но постеснялся при господине из полиции. Еще подумает, что на почте порядка нет…

16

Войдя в прихожую, Агата упала на колени.

– Простите меня! – вскрикнула она, заламывая руки.

К столь бурному проявлению эмоций Агата Кристофоровна не привыкла. Подняв кающуюся грешницу, привела на диванчик. Пристойного разговора не вышло. Агата упала к ней на грудь. И хлынул поток признаний.

Захлебываясь в словах, она стала рассказывать обо всем. Как перепутала Тимашева с ухажером, как пропала Прасковья, а Настасья молчала больше суток, как прогнала мерзавцев Фуделя и Лабушева с букетами, как столкнулась в Тимашевым, как он пригласил завтракать, а потом защитил от купца, как упал от удара в сердце, как она неслась в аптеку, вернулась, но было поздно… И теперь во всем корит себя одну…

– Прасковья пропала… Тимашев умер, – сказала Агата Кристофоровна, будто подведя черту, и ласково обняла ее за плечи. – Ну будет, будет, Москву слезами не возьмешь…

– Вы меня простите?

В лице Агаты было столько отчаяния, что не устояло бы и более твердое сердце. У Агаты Кристофоровны, как нам уже известно, сердце было излишне податливым. Ладошкой она смахнула барышне слезы.

– Христианский долг прощать врагов, а уж тебя и подавно, моя милая… – сказала она. – Бедная Настасья, в один день лишиться и гувернантки, и отца… Нельзя оставлять ее одну в такой час, поедем…

Агата чуть не силой усадила тетушку обратно.

– Не надо ехать, – сказала она.

– Это что значит?

– Настасья, узнав о смерти отца, разве что в пляс не пустилась… Кричала, какая она теперь свободная…

Агата Кристофоровна взглянула на чемоданы Тимашева, что оккупировали ее гостиную. Куда их теперь девать?

– Вот как, значит, Настасья Андреевна скорбит по отцу…

– Ни видеть, ни знать ее больше не желаю, – в сердцах выпалила Агата. – Я была воровкой, но подумать о подобной гадости не могла…

– Какая сильная натура, – сказала тетушка, думая о своем. – Не удивлюсь, если наша милая Настасья подговорила купца ударить Тимашева…

– Это невозможно… Я купца сама выбрала и подцепила в тот проклятый вечер… Потащила на рулетку… Он проиграл и взъелся на меня… За то, что не удовлетворила его желания…

После такого признания Агата ждала, что ее погонят. И была к этому готова. Но раз Агата Кристофоровна простила, то простила за все и до конца.

– Значит, видела, как Анна Васильевна куш сорвала, – сказала она в раздумьях.

– Видела… – выдохнула Агата. – Купец против нее ставил и спустил тысячу…

– Вот что, моя милая, – мадам Львова как будто приняла трудное решение.

Агата невольно сжалась.

– Мы с тобой допустили большую ошибку, – продолжила она. – Подозревали Фуделя и Лабушева. Они мелкие жулики, а не убийцы… Настоящий убийца прячется в тени… Пора вывести его на свет…

– Говорите, я на все готова… – Вид Агата имела заплаканный, но решительный. Агате Кристофоровне это понравилось. Она дала точные инструкции, что нужно делать. Ей и себе. Разделившись, они успеют значительно больше. И, чего доброго, еще удивят Пушкина. Сильно удивят…

17

Пристав Ермолов лично снял показания с Икова. И теперь перечитывал, сидя в кабинете. Показания были отличными, купец покаялся, полностью признал вину. Надеясь на снисхождение присяжных: он ведь не убийца какой. Рука сильная, толкнул нечаянно, не знал, что у господина сердце больное. Мадемуазель, что была причиной конфликта, в протоколе не указывалась. Ермолов счел, что лучше ее вовсе не упоминать. Раз она не подлежит аресту. Он собирал листы в папку, когда в кабинет вошел Пушкин.

– Уже узнали? – спросил пристав.

Судя по вопросу, ждала очередная неприятность.

– Расскажите подробности, – сказал Пушкин, как будто в самом деле знал.

– Ваша подопечная проявила себя с лучшей стороны! – доложил пристав.

Не надо взывать к логике или гадать на картах, чтобы понять, о ком речь.

– Мадемуазель Бланш не моя подопечная.

– Как она подняла тревогу! Как бросилась в аптеку за лекарством! Выше всяких похвал… Жаль, усилия были бесполезны.

– Кто погиб?

– Умер от удара в сердце, – пристав загнул в протокол. – Некто Тимашев, Андрей Алексеевич, помещик из Твери…

Дальше играть в отгадки у Пушкина не было времени. Он просил изложить подробно, что случилось. Немного удивившись, пристав описал происшествие в ресторане «Лоскутной». Не забывая подчеркнуть положительную роль мадемуазель Бланш.