Читать книгу "Изабелла Прекрасная - Маргарет Кэмпбелл Барнс"

Он покачивал ее в крепких объятиях, но ни на минуту не отвлекался от поставленной им цели.

— Радость моя, ты же все понимаешь, — нежно упрекал он. — Разве ты не видишь, что дело не только в Папе Римском. Милые сводные братцы Эдуарда, даже Линкольн, а еще общественность в придачу начинают осуждать нас. И гипнотическая власть осуждения становится все сильнее и сильнее. Мы вскоре будем в опасности. Люди уже забыли нанесенные им обиды и все трудности во время правления Эдуарда и начинают жалеть его. В какой-то момент неизбежно возникает выбор: отлучение от трона Плантагенета или мы? Поэтому он должен умереть.

Она резко отстранилась. Изабелла понимала, что он несколько преувеличивает грозящую им опасность, стараясь подчинить ее своей воле.

— Народ, как и раньше, приветствует меня. Я могу почти всех советников обвести вокруг своего мизинца, — твердо сказала она. — Какой вред может принести нам бедный Эдуард, заточенный в отдаленном замке в Глочестере, где он сочиняет грустные стихи?

— Никакого, кроме того, что он живет и дышит воздухом! И этого достаточно, потому что — свергли его или нет — он все равно Эдуард Плантагенет! Никто не может лишить его имени и происхождения!

Мортимер отстегнул пояс и швырнул его на постель, задыхаясь от ярости.

— Спроси у Орлетона, насколько он опасен для нас, или ты мне не доверяешь?

— Орлетон! Да это он дает тебе такие ужасные советы! Как он смеет это делать!

— Но он прекрасно осведомлен о намерениях Его Святейшества!

Мортимер растянулся на кровати, его лицо было в тени наполовину задернутого полога. Его тон был просительным и настойчивым, но в нем также проскальзывал и стыд.

— Послушай, Изабелла, мы должны прийти к единому решению, как нам следует действовать при сложившихся обстоятельствах. И решать очень быстро! Ты сама сообщила мне, что Томаса Беркли нет дома. И я послал Гурни и Мальтраверса, чтобы они присмотрели за королем. Гурни ждет указаний. Он прислал ко мне гонца и передал, что мой неподкупный зять вскоре сможет вернуться домой!

— Значит, ты уже обсуждал с кем-то предварительный план?

Изабелла стояла перед ним — бледная, с трагическим выражением в глазах. В открытое окно заглядывала луна, которая подсвечивала серебром ее распущенные волосы.

— И ты ждешь, чтобы я отдала приказание этому убийце-стервятнику? — с ужасом спросила она.

Мортимер задумчиво тыкал своим кинжалом в ножнах в ничем неповинного павлина, вышитого на покрывале.

— Будет лучше, если никто не отдаст им такого приказания, — заметил он и предложил ей поговорить с Орлетоном и прислушаться к его совету.

— Сейчас, когда уже прозвучал сигнал отхода ко сну? — воскликнула королева. — Наверно, бедняжка уже в постели после столь трудного путешествия.

— Когда я проходил через приемную, он все еще был там. Он заканчивал писать какие-то письма. А слуга Гурни поедет обратно с восходом солнца.

Изабелла поняла, что срочные послания были всего лишь предлогом, чтобы прелат не уходил и оказался в нужном месте в нужное время. Она несколько секунд колебалась, потом плотнее запахнула накидку и пошла к дверям.

— Ты согласишься с тем, что он скажет? — спросила она Мортимера, не открывая дверь.

— Он может написать послание, если тебе станет от этого легче, — почти равнодушно обронил Мортимер.

— Но как сановник церкви, он не может благословить убийство! — с торжеством произнесла Изабелла.

В приемной епископ Херфорда встал из-за стола, заваленного какими-то важными документами. Его удивление, когда он увидел королеву, было настолько естественным, что было бы трудно поверить, что он так искусно умеет играть свою роль.

— Мне нужно написать несколько писем служителям Папы Римского, — извинился он. Его алая сутана зашуршала, когда он торопливо поднялся и пригласил королеву сесть в кресло.

— Я полагал, Ваше Величество уже давно спит.

— Я плохо сплю в последнее время, милорд. Мне нужен ваш совет, — напрямую ответила Изабелла. — Я прошу вас присесть, и несмотря на поздний час, уделить мне немного вашего драгоценного времени.

— Вы, наверное, хотите со мной посоветоваться насчет вашего несчастного супруга, дочь моя? — спросил ее Орлетон тем умильным и спокойным тоном, которым он всегда беседовал с исповедовавшимися.

— Правда ли, что Папа Римский предложил мне выбрать между тем, что меня отлучат от святой церкви, или же я буду вынуждена вернуться к своему супругу? — прямо спросила Изабелла.

— Он все еще ваш супруг. Когда я покидал Авиньон, документ уже готовился.

— Вам известна точка зрения милорда Мортимера по этому поводу?

Епископ наклонил голову в знак согласия. Изабелла заговорила на редкость откровенно:

— Бог свидетель, я столько натерпелась от Эдуарда!.. Во имя возмездия необходимо избавиться от него. И во имя моего сына, который теперь носит его корону. И ради милорда Мортимера — его казнят, если Эдуард снова придет к власти, — призналась она. — Но я не могу принимать участия в задуманном сэром Мортимером.

— Дитя мое, никто из нас не смеет требовать сего от вас, — успокоил ее Орлетон. — Если сэр Эдуард вскоре внезапно умрет от естественных причин… Вскоре, повторяю я… От лихорадки или из-за того, что находится в заточении, как это случилось со старым лордом Мортимером Чирком… Тогда нам не останется ничего иного, как признать, что это было бы… Как бы точнее выразиться… весьма удобно для нас. И для вас обоих. Но наша совесть не позволит нам предпринимать ничего иного!

Изабелла смотрела на его толстое красное лицо, на блестящую тонзуру. Ей он казался надежным, как маяк во тьме. Она облегченно вздохнула.

— Я была уверена, что вы скажете именно так, милорд. Но мне хотелось быть уверенной сегодня, потому что, как вы, наверное, знаете, завтра рано утром в Беркли отправится гонец. И я боялась, что мой… что Роджер Мортимер прикажет…

У Изабеллы кружилась голова от облегчения, и ей стало жутко от того, какую цену ей придется заплатить за это облегчение. Она не могла больше вымолвить ни слова.

— Чтобы вы не волновались, мадам, и с разрешения Вашего Величества, я так и напишу сэру Томасу Гурни, — сказал епископ.

Он удобнее уселся за столом и подвернул развевающиеся рукава. Перед ним уже лежали перо и бумага. Она тихо сидела напротив него. Она смотрела, как кроваво блестел огромный рубин его епископского кольца. Изабелла никак не могла сдержать дрожь во всем теле. Довольно долго в комнате не было слышно ничего, кроме царапания гусиного пера по пергаменту. Когда он положил перед ней лист, Изабеллу поразило, как мало было там написано. Изящно выписанные буквы плясали у нее перед глазами. Ей бы хотелось, чтобы он написал на обычном, без затей, французском или английском. «Но, наверное, церковники мыслят лишь на латыни», — подумала Изабелла.