Читать книгу "Изабелла Прекрасная - Маргарет Кэмпбелл Барнс"

Жестокая Фортуна льет Холодные дожди Из зимних облаков На смиренно склоненную главу. Пред ней застыл ее любимец, Природа одарила красотою дивной! Но, отвернувшись от него, Фортуна не дарует нам добро! Уходят мудрость и веселье Увяла прелесть красоты…

— Он никогда не сомневался в своей неотразимости, — улыбнулась Изабелла. Она была рада, что Эдуард не стал ничего просить у сына. — Я также не уверена, что он когда-нибудь был мудрым. Но его красота все же останется при нем.

— Он говорит, что Фортуна отвернулась от него. Почему его перевели из Кенилуорта? Как могла ты и этот дьявол Мортимер так поступить?

Нед выпалил грубые слова с мальчишеской непосредственностью. Потом ему стало неудобно. Он слишком недавно стал королем и был слишком сдержанным, чтобы так разговаривать с матерью-королевой.

Изабелла втайне также сильно волновалась о его отце и не стала делать Неду замечание.

— Ты же знаешь, что мой кузен Линкольн занят государственными делами в Лондоне и не может приглядывать за твоим отцом. Ты не веришь Томасу Беркли, не так ли?

— Я верю ему, но его там нет, мадам! Слуга Глаунвилля сказал, что Томас Беркли заболел в Бредли или где-то еще, когда объезжал свои владения. И что он очень настаивал, чтобы я обязательно прочитал стихи отца.

— Наверное, у Беркли опять началась та страшная лихорадка, которую он подхватил, когда ваш отец и Деспенсер держали его в крепости. Но он все равно сумел передать вам стихи.

Изабелла как бы рассуждала вслух сама с собой. Ей нужно было все обдумать. Молодой Беркли был другом Мортимера, он не обязан был любить Эдуарда, но проявил себя настоящим джентльменом и порядочным человеком. Стихи короля вполне могли быть предупреждением, которое он в отчаянии послал своему сыну. И Беркли напоминал, что Нед должен прочитать его стихи, потому что он сам никак не мог помочь низложенному королю.

«Нет, этого не могло быть!» Наверно, она в последнее время стала слишком впечатлительной. Она вспомнила, что часто раньше наблюдала, как Пьер Гавестон и ее супруг сидели, склонив друг к другу головы, и сочиняли легкомысленные оды о разбитом сердце и об умирающем лебеде.

— Не принимайте слова вашего отца всерьез, Нед, — сказала она. — Я тоже нередко получала от него письма, даже более отчаянные, чем это. Я часто писала ему о детях и послала ему теплую одежду. Раз он находится в замке Беркли — с ним все в порядке. Сын мой, вы только вдумайтесь в его стихи. Они прекрасно написаны и хорошо продуманы. Кроме того, они написаны на латыни, а ваш отец не очень хорошо владеет ею. Я была в замке Беркли и могу себе представить, как он сидит у огня в удобной Зале милорда Томаса, на галерее тихо играют музыканты, и у его ног лежат отличные гончие.

Нарисовав такую мирную картинку, она сама перестала волноваться, взяла пергамент своими тонкими унизанными кольцами пальцами и с насмешливой улыбкой передала его сыну.

— Нет, нет, Нед! Твой отец, который жестоко расправился с моим милым дядей Ланкастером, слишком любит и жалеет себя!

ГЛАВА 29

В течение долгого жаркого дня люди беспокойно бродили по улицам, радовались и смеялись, плакали и махали руками, выкрикивали приветствия. Багажные повозки грохотали по лондонскому мосту. Они прибывали из вновь присоединенного округа Саутварк на речной стороне Суррея. Отряды солдат собирались в открытом поле к северу от Лодерсгейт. Хотя после возвращения королевы все так надеялись на мир, он сохранился ненадолго, и теперь солдатам приходилось готовиться к походу, чтобы отогнать дерзких шотландцев от постоянно нарушаемой границы.

Наконец погас круглый красный шар сентябрьского солнца, прозвучал сигнал отхода ко сну и приказ тушить огни и свечи. В Вестминстере дамы королевы покинули ее спальню. Они знали, что сейчас появится ее любовник, Мортимер, который с присущей ему бесцеремонностью теперь не делал из этого секрета!

Они не видели друг друга с самого утра, каждый из них был занят делами, и сейчас они взволнованно вглядывались друг в друга. Наконец-то можно было сбросить маски, за которыми они старательно скрывали лица на людях.

— Вы слышали, что Эдуарду удалось отправить обращение к Папе Римскому? — спросил ее Мортимер, который весь день ждал возможности обсудить с ней эту проблему.

По выражению ее лица можно было с уверенностью сказать, что ей это известно.

Епископ Орлетон успел шепнуть мне об этом днем, — ответила Изабелла. — Он все знает точно, так как видел Его Святейшество! Наверно, Эдуарду удалось передать письмо с просьбой несколько недель назад. Видимо, из Кенилуорта. Хорошо, что мы перевели его оттуда.

— Только подумать, я старалась отговорить тебя от этого.

Изабелла очень боялась вмешательства Папы Римского и готова была пойти на все, что угодно, лишь бы этого не произошло.

— Орлетон думает, что Его Святейшество укажет, чтобы ты вернулась к супругу.

— Я не могу сделать это! Я не могу!!

Изабелла в ужасе начала бегать по спальне. Она сплела руки и прижала их ко рту. Полы шелкового капота со свистом обвивали ее быстрые ноги.

Мортимер наблюдал за ней со странным выражением лица — в нем смешались любовь, расчет и жалость.

— Он все еще твой супруг… пока жив!

— Если церковь заставит меня вернуться к нему, мне придется расстаться с тобой!

— Конечно, ты не сможешь иметь нас обоих в своей постели, — улыбнулся Мортимер. Он схватил ее на бегу, взял за руку и поцеловал.

— Ты бы смогла выдержать отлучение от церкви ради меня? — задал он ей прямой вопрос, не отпуская ее руку и не переставая целовать ее. — Согласна ли ты из-за меня и наслаждения, которое получаешь со мной, обречь свою душу на вечное проклятье?

— О, Роджер, почему тебе нравится мучить меня?

Она резко вырвала руку.

— Ты же знаешь, что даже на этом свете нам придется отказаться от всего, к чему мы так стремились и за что сражались. Успех и власть, возможность полностью применить наши дарования, идеальное партнерство — ведь мы так подходим друг другу! И все из-за брака, который был столь несовершенным с самого начала! Если церковь заставит меня подчиниться своему решению, это будет крайне жестоко.

— Но тем не менее, подобное свершится, если Эдуард будет жив…

— Если будет! Пока он жив! Почему ты постоянно повторяешь это? — воскликнула Изабелла. Она теряла над собой контроль и начала колотить кулаками по груди Мортимера, но тут же крепко прижалась к нему и горько разрыдалась. Она жаловалась и причитала, что лучше бы ей вовек не встречаться с ним! Мортимер прекрасно понимал, что страшное напряжение, под которым они уже давно жили, наконец прервало преграду сдержанности даже такой сильной натуры, как Изабелла.