Читать книгу "Лисий перевал : собрание корейских рассказов XV-XIX вв. - Антология"

сотни или тысячи монет? Вот потому-то я и составил один план. Это, поистине, такая ловкая хитрость, что будь то сам бес — мы и его, пожалуй, проведем!

Слушайте внимательно. Завтра вы все подойдете к какому-нибудь горному ручью, нарежете побольше ивовых прутьев, и каждый пусть сплетет себе по одной корзине, в которой он смог бы поместиться. А через пять-шесть дней мы отправимся на постоялый двор. Внутри выстелите корзины бумагой, чтобы вас не было видно, взяв по одному мечу, ляжете в эти корзины, сверху их закроют крышками и обвяжут веревками. На одного вола навьючат по три-четыре корзины. На каждые четыре-пять волов будет по одному погонщику, а два-три человека будут сопровождать груз. Они придут на этот постоялый двор, скажут, что везут из Чечжу особый груз для государя, очень боятся разбойников и потому просят запереть ворота получше и не пускать больше на постоялый двор ни одного носильщика или проезжего. Они скажут также, что поставят все корзины в какой-нибудь большой кладовой и — разве это не очень ценный груз? — при них непременно должны остаться для охраны сопровождающие чиновники и погонщики. А ночью, когда хозяин крепко уснет и все вокруг стихнет, я войду в кладовую, перережу ножом веревки и всех выпущу из корзин.

Вот тогда-то очень осторожно, так, чтобы ни собаки, ни крысы не слышали, мы свяжем хозяину руки и, угрожая мечами, заставим сказать, где спрятаны все его богатства. Потом сложим его добро в корзины, крепко-накрепко обвяжем их веревками и, нагрузив на волов и лошадей, отправимся в путь еще до свету. И будь это место даже городом в миллион домов — все обойдется благополучно! А как смогут помешать нам трактирные слуги и челядь? Сверкая мечами и копьями, мы прикажем им сидеть смирно. Погрузив на волов все деньги, золото и серебро, поставим этого почтенного хозяина впереди и скажем: «Если только какой-нибудь болван попробует нас преследовать, то, начиная с тебя, почтенный, мы перебьем всех до единого!» Кто же осмелится нас преследовать после этого, тем более, что все слуги будут связаны? Если мы так сделаем, то пусть бы даже воскрес сам Чжугэ Лян[162], то и он бы не знал, что предпринять! Ваши прежние страдания кончатся, и всю оставшуюся жизнь вы будете проводить в радостях. Разве это плохо?! Но если среди вас найдется хоть один, кто не выполнит точно моего приказа, то я применю к нему военный закон. Так и знайте. А теперь — идите!

Разбойники выслушали его план и решили, что, пожалуй, это дело удастся наверняка. Поклонившись Чхунгёну до земли, они удалились. Нарезав ивовых прутьев, каждый сплел для себя корзину и свил веревку. Три дня с нетерпением ожидали они приказа. Но вот Чхунгён собрал всех. Он приказал старикам и подросткам оставаться в стане, чтобы ухаживать за бывшим атаманом, готовить пищу для людей и корм для волов, а также помочь разгружать награбленное добро, когда все разбойники возвратятся. Затем он велел оседлать вьючными седлами четыре десятка волов и лошадей, привязать к ним корзины, в каждую из которых село по одному разбойнику. После того как их закрыли крышками и крепко-накрепко завязали веревками, Чхунгён распорядился, чтобы семь-восемь человек гнали волов и лошадей в сторону постоялого двора. Одного из разбойников он назначил старшим. Тот якобы будет сопровождать грузы. Сам он решил пойти последним.

Чхунгён зашел к старому больному атаману и сказал:

— Так как мы и на этот раз затеяли крупное дело, то мне непременно придется идти самому. Вы же старайтесь беречь себя и потерпите еще несколько дней: мы ведь на этот раз будем грабить очень большого богача и уж, конечно, привезем много женьшеня из Канвона и панты, и тогда болезнь господина атамана, пожалуй, совсем пройдет!

— В добрый путь! — кивнув головой, ответил бывший атаман.

Они попрощались, и Чхунгён последовал за разбойниками. Когда караван замедлял движение, и попадались безлюдные места, разбойники начинали скулить из своих корзин:

— Большую нужду бы справить! Помочиться бы!

— Увы! — отвечал им на это Чхунгён. — И говорить про то не смейте! Потерпите еще немного. А уж коли невмоготу, то делайте прямо в штаны! Впереди вас ждет несметное количество отличной материи, из которой вы сошьете себе новую одежду. Не беспокойтесь — валяйте прямо в штаны! Ну, пускай вы разок обделаетесь, зато, получив много всякого добра, каждый сможет заиметь сколько угодно другого платья! — и он только поторапливал погонщиков волов.

А разбойники, боясь, что им станет совсем худо, не решались даже прикоснуться к еде, взятой в дорогу. Страдания их были невыносимы, но станешь разве громко стонать, находясь на большой дороге?

При отправлении в путь было решено двигаться днем и ночью. И вот, кое-как, только через несколько дней добрались они до дома Пэк Тончжи. Солнце уже почти село. Те, что изображали сопровождающих чиновников, и погонщики грозно закричали:

— Особый груз для государя из Чечжу! Освободить самую большую кладовую и составить туда корзины! Других проезжих и носильщиков не впускать и предоставить лучшую комнату господам, сопровождающим груз!

Пэк Тончжи вышел и посмотрел. Он не мог знать, конечно, сколь необычны были эти корзины с подношениями государю, а окрики погонщиков лошадей и волов были суровы, как осенний иней, казалось, они готовы были схватить и сожрать человека живьем! И хотя в глубине души он очень на них разозлился, однако ничего не мог поделать и приказал слугам:

— Груз принять и сложить в кладовой, приготовить еду для людей и корм для лошадей и волов, а так как на постоялом дворе и в самом деле много проезжих и носильщиков, то никого больше не впускать!

А сам подумал: «Возмутительно! Да в моем доме можно свободно разместить несколько сот людей с лошадьми и волами, а тут явились всего сорок-пятьдесят человек с лошадьми и волами и уже запрещают принимать других проезжих с грузами! Сегодня я потерплю огромный убыток!» Он велел слугам зажечь светильники во всех комнатах и подавать ужин.

После того как все поели, Чхунгён сказал им:

— В делах житейских самое главное — надежность. Если вы постелите себе в кладовой и зажжете светильники, то пусть даже и придут другие люди, их не пустят на постоялый двор из-за наших грузов. А если они и найдут лазейку сюда, то ничего страшного не будет. В кладовую вы войдете под предлогом охраны государственного груза и будете там спокойно спать, а как только я приду и стану развязывать корзины, вы поможете мне,