Читать книгу "Моя душа темнеет - Кирстен Уайт"

– Мы устали, сир. Осада против Скандербега была долгой и утомительной. Многие мои люди переболели и лишь недавно пришли в норму. Существует опасение, что… – Он остановился, осторожнее подбирая слова, – …что, когда вы взойдете на престол, их тут же бросят в очередную затяжную осаду.

Мехмед удивленно наклонил голову.

– У меня нет никакого желания идти против Скандербега. Это были раздоры моего отца, а не мои.

– Не Скандербега.

Наигранное смущение на лице Мехмеда едва не заставило Раду улыбнуться.

– А кого мне еще осаждать? У меня уже есть империя, которой нужно уделять внимание, а мне потребуется время, чтобы научиться лучше ею управлять. И в этом я буду зависеть от янычар, ведь они – мои руки. Это мой единственный план на будущее.

Казанци Доган непроизвольно хмыкнул.

– Как ты думаешь, мой отец хорошо управлял империей? – Мехмед улыбнулся, увидев тревогу на лице Казанци Догана. – Ну же. Он умирает. Это не предательство – обсудить, что мы сможем сделать лучше. Например, что твои люди думают по поводу жалованья?

Казанци Доган прочистил горло.

– Было несколько жалоб. Мы в поте лица стараемся во благо империи и знаем, что других оплачивают более щедро.

– Согласен. Первым делом я решу финансовые вопросы, определю, где неправильно используются налоги, и все возможные резервы направлю на повышение янычарского жалованья. Я бы хотел, чтобы вы подумали над тем, какая сумма будет справедливой, но щедрой. Для меня важно, чтобы твои солдаты – и ты – знали, что никто не ценит вас и не сможет заботиться о вас так, как я. – Улыбка исчезла с лица Мехмеда, и его глаза стали такими же острыми, как и его тон. – Никто не сможет предложить вам того, что предложу я. А если кто-нибудь попробует это сделать, это будет измена.

Казанци Доган наклонился ниже в знак уважения. – Я с нетерпением жду возможности послужить вам, когда вы станете нашим султаном.

– Вашим отцом.

– Да. Нашим отцом.

Мехмед кивнул.

– Я доверяю вам и прошу сохранить нашу встречу в тайне. Я пока не готов заявить о своем присутствии здесь. Я бы хотел иметь в своем распоряжении больше времени, чтобы в одиночестве оплакивать надвигающуюся кончину моего отца. Если кто-нибудь меня обнаружит, я буду знать, кто меня предал.

Казанци Догана нервно сглотнул.

– Да, мой отец.

Мехмед улыбнулся и великодушно раскрыл объятия.

– Не могу дождаться, чтобы посмотреть, как вы возглавляете армию. Как только мой отец скончается, мы с вами договоримся об условиях повышения жалованья, и вы объявите об этом своим людям.

Казанци Доган поклонился еще раз и ушел в сопровождении Матея.

– Думаешь, сработало? – спросил Мехмед, озабоченно сдвинув брови.

Раду рухнул в кресло, устав от напряжения, сковавшего его тело сразу после прибытия предводителя янычар. – Он не глуп. Он знает, что ты можешь предложить ему больше, чем Халил-паша. И он говорил искренне, когда упомянул об усталости своих солдат. Ему хочется избежать мятежей и затяжной гражданской войны. Сейчас союз с тобой принесет ему большую выгоду.

– Согласен, – сказал Мехмед, встал и потянулся. – Как только я уверенно займу трон, мы его убьем.

Раду метнул на него потрясенный взгляд, а Лада невозмутимо кивнула, затягивая петлю.

– И что теперь? – спросил Петру.

– Теперь будем ждать, когда прибудет Ильяш, а мой отец умрет.

***

Оба события произошли на следующий день. Амал принес известие со стены о том, что Ильяш прибыл со своим войском и легко прошел через ворота, когда стражники пытались преградить им путь. Мехмед наблюдал за ними с башни над комнатой отца. Процессия белых шапок на улицах города представляла собой невиданное зрелище.

– Все кончено? – спросил он.

Раду не понял, о чем он говорит, а Петру кивнул.

– Ваш отец умер.

– Тогда я выйду навстречу своим людям. – Мехмед отвернулся от окна. Его тюрбан, расшитый металлическими нитями, поблескивал в лучах света. На нем было темно-бордовое одеяние, традиционный цвет римских императоров, а на груди висело тяжелое золотое ожерелье, украшенное сверкающими рубинами.

Они выехали из дворца. Их встретили янычары Казанци Догана, а по мере того, как они подъезжали к большой площади в центре города, чтобы встретиться там с Ильяшем, янычар вокруг становилось все больше. Мехмед скакал спереди, подняв саблю. Колокола трезвонили, распространяя весть о смерти его отца. Проехав с парадом вокруг всего города, он вернулся во дворец.

Халил-паша ожидал в тронном зале. Его лицо искажала гримаса ненависти. Мехмед уверенно подошел к нему и сжал его плечи. Лада стояла прямо за спиной Мехмеда, опустив саблю. Злоба на лице Халил-паши мгновенно сменилась неприкрытым ужасом. Это была идея Раду, великий план, стоявший за всеми их тайными маневрами.

– Халил-паша, советник моего отца, которому он доверял больше всех, самый мудрый человек в нашей великой империи. – Мехмед повернулся к собравшейся толпе знати, в которой кто-то еще продолжал спешно оправлять свои наряды. – Халил-паша будет служить мне великим визирем и поможет мне вступить в новую эру мира и процветания ради славы османцев!

Толпа возликовала. На смену ужасу на лице Халил-паши пришел скепсис, а затем его губы скривила лукавая, победоносная улыбка лисы, укравшей добычу у другого хищника. Но лиса не заметила окруживших ее псов Раду, которые вели лису туда, куда им было нужно.

Бедная лиса, подумал Раду.

45

Мехмеду вручили саблю его предка Османа Гази. Он с благоговением подержал ее перед собой, затем убрал в ножны и повесил на талию. Теперь он был носителем того, о чем мечтала его страна на протяжении всей своей истории.

Наблюдавшая за этим Лада не знала, что чувствовать. Это был не тот Мехмед, который пылко говорил о мечте, когда они были одни. Этот Мехмед был завернут в шелка и окутан броней, его голову закрывал тюрбан, а выражение лица было острым, как сталь, и таким же непроницаемым. Он стоял на возвышении, отделенный от всех остальных. Рядом находился мужчина, единственная роль которого заключалась в том, чтобы носить подставку для ног Мехмеда и подавать ее, как только она потребуется. Еще был специальный мужчина, ответственный за тюрбаны Мехмеда. Слева стоял слуга с духами и веером на случай, если вдруг какой-нибудь скверный запах осмелится приблизиться к неприступному султану.

Потому что именно таким и стал Мехмед.

Бесконечные церемонии, перечисление всех визирей по именам, выражение признания и подношение подарков… Мехмед оставался на месте, но при этом отдалялся от Лады все больше и больше.

Лада думала о том, сможет ли прибор для обнаружения яда уловить клокочущую ревность, заполнившую ее вены, пока она стояла на страже и смотрела, как мечта Мехмеда пускает корни.