Читать книгу "История крепостного права на Руси. Предпосылки и основные этапы лишения крестьян личной свободы. XIV—XVII века - Ричард Хелли"

являются уже не татары, а поляки и шведы.

Военные реформы в начале 1680-х являлись только частью большой программы преобразования, начатой правительством царя Федора Алексеевича. Эти глобальные изменения, инициированные И.М. Милославским и другими родственниками матери царя Федора, правящими страной от его имени, предвещали кардинальные реформы Петра Великого. В ноябре 1679 г. была проведена широкая реорганизация губернского управления, правительство до некоторой степени было децентрализовано, а старый резерв среднего служилого сословия, губное управление, было упразднено и объединено с управлением губернского воеводы. В марте 1680 г. была предпринята попытка ввести бухгалтерский учет и элементарный бюджет в деятельность центральных канцелярий. Двумя месяцами позже, в мае, на казну была возложена ответственность за сбор налогов и централизацию операций в ведомствах, которые расходовали средства. В 1681 г. была пересмотрена налоговая система. В ноябре 1682 г. была реформирована армия. 12 января 1682 г. была ликвидирована подстрекательная система местничества, на которую возлагалась ответственность за некоторые поражения, понесенные Россией. Ее упразднение произошло главным образом по настоянию нового высшего служилого сословия, пришедшего к власти в XVII в., происхождение членов которого во многих случаях было не слишком благородным. Фактическая отмена местничества последовала за рекомендацией 1681 г. комиссии по военной реформе, возглавляемой князем В.В. Голицыным, назначать офицеров из всех служилых семей без различия происхождения (без места и без подбора), как это делалось в отношении иностранных наемников в течение длительного времени. После 1682 г. правительство на какое-то время стало очень осторожно относиться к использованию новой свободы назначений. Тем не менее не будет большим преувеличением сказать, что избавление от местничества разрушило последний щит, защищавший стагнацию в военной сфере. Между прочим, сохранение местничества в период реформации армии, возможно, способствовало ее модернизации, поскольку эта система наставляла передовые служилые семьи друг против друга в борьбе за должности, так что об объединении офицерского корпуса ради контроля над иностранцами не могло быть и речи. Это наставление, вкупе с очевидной потребностью в вестернизации, дало центральной власти полную свободу в отношении найма требуемых наемников и передаче им командования армией.

Остатки поместной конницы были окончательно упразднены, как часть этих реформ, ибо они устарели по двум основным причинам. Во-первых, новый порядок требовал замены старого нерегулярного ополчения. Чтобы находиться в безопасности как независимое государство, страна была обязана иметь обученную армию, и новая армия западного образца стала важным шагом в направлении регулярной армии. Упразднение старого ордынского ополчения, которое созывалось месяцами, а затем попадало под уничтожение вражеской артиллерией, стало необходимостью. Кроме того, надлежало предпринять шаги для оказания поддержки армии со стороны казны, так как вряд ли можно было ожидать, что воин будет в состоянии обеспечить себя снабжением во время длительной осады.

Поместную конницу также пришлось упразднить из-за изменившегося характера ведения войны, основанного на использовании огнестрельного оружия. Государства больше не могли почти полностью выделять свои ресурсы на кавалерию и одерживать победы. Как заметил в 1661 г. путешественник барон Августин Мейерберг, царь Алексей познал на опыте, что пехота, вооруженная огнестрельным оружием, намного эффективнее, чем кавалерия, и предпринял шаги для сокращения численности последней. Это отразилось в резком смещении акцента с кавалерии на пехоту. Более того, старая поместная конница оказалась на редкость неспособной приноровиться к использованию огнестрельного оружия. Подобно рыцарям Западной Европы, поместное войско было непригодным для новых условий военного искусства, основанного на огневой мощи. Правительство видело недостатки своей армии и предпринимало постепенные, но решительные шаги ради их исправления. Не будь этих реформ, дому Романовых пришлось бы непросто удержать в своих руках власть над постоянно расширяющейся Российской империей.

«Пороховая революция» нанесла поместной коннице смертельный удар. Трудно понять, как дворяне и дети боярские могли не осознавать стремительного падения своей социальной полезности спустя полвека после Смоленской войны. Уже упоминалось о замечании чешского иезуита Давида о низком статусе рейтаров. Если это было правдой, то статус поместной конницы был еще ниже.

Смоленская война, вероятно, внушила чувство еще большей тревоги и без того неуверенному среднему служилому сословию, поскольку его представители могли видеть очевидные различия между собой и реформированными полками. Бросалась в глаза и откровенная благосклонность правительства к новой армии. Это вполне могло навести некоторых дворян и детей боярских на мысль, что правительство, создавшее их высокое положение, может все изменить и лишить их привилегий.

Доказательства этих опасений найти нелегко. Единственным доступным выражением настроений служилого сословия являются челобитные к правительству с жалобами вроде: «Ты, государь, в нас более не нуждаешься, так даруй нам…» и т. д., которые вряд ли имели успешное воздействие. Кроме того, московские челобитные не всегда содержали все актуальные проблемы, но ограничивались только тем, на что правительство могло повлиять. Помещики, например, не акцентировали внимание на притоке крестьян на вновь закрепленные земли на татарской границе. В другой челобитной, поданной царю во второй четверти XVII в., именитые купцы добивались изгнания иностранных конкурентов, но не упоминали о самом существенном источнике недобросовестной конкуренции – царе и правительстве.

Несмотря на все недостатки, их прошения содержали «реакционные» мысли, обнаруживающие большую тревогу за настоящее и будущее. Их мольбы 1630-х и 1640-х гг. восходят к золотому веку (XVI в.), когда ограничения по сроку сыска беглецов не существовало, когда служилые люди занимали столь высокое положение, что имели даже прямой доступ к царю, могли распоряжаться собою и обладали гораздо большими правами в уездной администрации. Заявители челобитных стремились восстановить то время, когда они имели решающее значение для безопасности государства; правительство, понимая, что это осталось далеко в прошлом, и не сталкиваясь с бурной реакцией, могло спокойно игнорировать их жалобы. Разочарование, вызванное отказами, усугубило их тревогу и решимость удержаться на своих позициях, что отражается во все более резком тоне и подробном содержании последующей прошений. Отчаянные попытки детей боярских избежать службы в новой армии, а особенно в пехоте солдатами, отражают статусную тревогу, которая, несомненно, присутствовала и в других сферах деятельности. Отсутствие огнестрельного оружия, по всей вероятности, свидетельствует не только о бедности и неспособности его приобрести, но и об общем непонимании изменяющегося технического мира, характерном для обездоленной социальной группы. Очень высокий уровень неявки на службу дворян и детей дворянских также можно считать признаком их сопротивления изменениям, внесенным в военную рутину «пороховой революцией». И наконец, бесконечные челобитные по вопросу о закрепощении крестьян свидетельствовали о поиске устойчивого самосознания и борьбе за статус в стремительно менявшейся эпохе Смоленской и Русско-польской войн.

Не случайно среднее служилое сословие присоединилось к восстанию против правительства летом 1648 г. Предыдущие три года Морозов усердно трудился над модернизацией армии и, таким образом, еще сильнее повлиял на устаревание служилого сословия. Отказ платить им за службу мог