Читать книгу "История крепостного права на Руси. Предпосылки и основные этапы лишения крестьян личной свободы. XIV—XVII века - Ричард Хелли"

к старой сотенной службе.

К 1672 г. 50 % (19 000) из 37 859 дворян и детей боярских в 77 южных городах состояли на службе в полках нового строя, по сравнению с 4,5 % из 39 408 человек в 1651 г. В 1672 г. остальные из них несли городскую оборонительную службу (14 935 или 39,4 %), и только горстка, 3921 (10,3 %), находились в старых полках сотенной службы, которая постепенно отмирала. В 1678 г. правительство приказало всем детям боярским и дворянам, у которых не имелось крепостных, вступить в кавалерию нового строя с жалованьем в 24 рубля в год. Тем, у кого были крестьяне, надлежало понизить жалованье из расчета один рубль на двор. Все дети боярские и дворяне, владевшие менее чем 24 крестьянскими дворами, имели возможность служить в полках старого строя, но впредь им не полагалось жалованья, если только они не зачислялись в новую кавалерию.

Мы снова видим, что правительство отчетливо понимало, что старая поместная конница устарела, и пыталось осторожно использовать дворян и детей боярских, оставшихся от более ранней эпохи.

Историк Петра Великого Н.Г. Устрялов великолепно изобразил образ жизни и воинское предназначение старых кавалеристов Петровской эпохи:

«В мирное время помещики и вотчинники, которые не находились на государевой службе, жили в своих деревнях, занимаясь судебными делами, хозяйством, торговлей и охотой, и менее всего думали о делах военных. Когда прибывал стрелецкий гонец от воеводы с указом от царя „готовиться к службе, готовить припасы на прокорм коням“, они тянулись к дедовским ржавым доспехам, готовили мешок с провизией в дорогу и нагружали несколько возов провиантом, который у них имелся в запасе: вяленым и соленым мясом, рыбой, овсяной мукой, гречкой, маслом и крупами. В поход они также брали с собой своих холопов, назначив одних воевать, других обслуживать обоз. Многие появлялись с опозданием или вообще не появлялись. Лучше было сказаться больным, дабы не рисковать потерей служебной земли» (История царствования Петра Великого. Т. 1–3. СПб., 1858; Т. 4. СПб., 1859; Т. 6. СПб., 1863).

Одним из традиционных признаков поместной конницы был состав сопровождавших ее холопов. В законе 1556 г. о служебном порядке указывалось, сколько холопов надлежало привести с собой. Хотя никаких особых требований в XVII в. не предъявлялось, имеющиеся данные свидетельствуют о том, что примерно одинаковое соотношение холопов сопровождало своих господ на войну в оба периода. Помещики с юга обычно являлись на службу без холопов, в то время как помещики с севера всегда прибывали в их сопровождении. Например, в 1577 г. 227 конных ратников из Коломны привели с собой 147 вооруженных и конных холопов. Веком позже, в 1675 г., 433 помещика из Костромы привели с собой 188 человек, лишь с одним существенным изменением: только 42 % из них прибыли верхом. Около двух третей были пехотинцами, вооруженными, как правило, рогатинами и бердышами, предназначенными для охраны обоза.

Холопы, снаряженные для боя, в среднем были лучше вооружены, чем сами помещики. В 1659 г. огнестрельное оружие имело только треть помещиков Рязанских военных округов, но две трети их холопов, и они снаряжали своих вассалов лучше, чем мог снарядить себя средний ратник поместной конницы. Еще одним фактором, который нельзя упускать из виду, было то, что психологический склад поместного воина не соответствовал времени. Зачастую господин снаряжал своего холопа огнестрельным оружием, а сам являлся на службу, вооруженный только холодным оружием или холодным оружием и пистолетом, в результате чего он годился лишь для рукопашного боя в эпоху, когда повсеместное использование огнестрельного оружия заставляло армии сражаться друг с другом на некотором расстоянии. В XVIII в. холопов вытеснили крестьяне-рекруты.

Возможно, наиболее наглядным признаком служилого сословия, как боевой силы государства, является его отношение к своим военным обязанностям. Боевой дух дворян и детей боярских во второй половине XVII в. был крайне низким. Была распространена народная поговорка: «Боже, позволь нам послужить государю, но не вынимать мечи из ножен». Если никакими ухищрениями им не удавалось избежать службы, то, как в 1701 г. сказал И.Т. Посошков, отзываясь с презрением о старом ополчении, они молили Бога, чтобы их легко ранили, чтобы они могли получить компенсацию по инвалидности, а затем уйти в отставку. Все видели, как они ненавидят войну. Иностранцы с пренебрежением смотрели на них как на трусов, которые при первой же возможности бежали с поля боя, бросив более смелую пехоту на произвол судьбы или смерть от рук врага.

Как уже было отмечено, во время Польской войны поместное ополчение из дворян и детей боярских перестало существовать. Военная техника оставила далеко позади архаику поместной конницы. В 1680 г. более состоятельные дворяне и дети боярские зачислялись в основном в состав кавалеристов и улан нового строя, группирований, которые одновременно очищались от безземельных элементов. Те, кто были победней, зачислялись в ряды солдат. Старая сотенная служба, на которой состояли высшие служилые московские чины, просуществовала дольше в царском полку, где они находились в качестве царских телохранителей и исполняли церемониальные функции, но в 1682 г., когда была отменена система местничества, упразднили и эту группу. Наконец, 20 марта 1685 г. правительство издало указ, в соответствии с которым младшие дети дворян не должны были впредь числиться на полковой службе, а находиться на гарнизонной службе в отрядах местной обороны в городах, где служили или служат их отцы. Это лишило их возможности когда-либо увидеть бой или принести государству настоящую военную пользу.

Реформа начала 1680-х гг. покончила с двойственностью, существовавшей в русской армии со времен первой Смоленской войны. Старая русская и новая западная система оказались несовместимы. Объединение старых военных сил в единое войско происходило только во время кампании, организация новых – непрерывно и в войну, и в мирное время. Перевод офицеров с одной системы в другую был практически невозможен. Новая и старая части русского войска подчинялись разным приказам, двум разным системам обучения, двум разным тактикам и двум стилям ведения боя. В тот момент, когда Петр I взошел на престол вместе со своим братом Иваном, большая часть всего этого стала делом прошлого. К концу века Россия перестала подражать татарам и обратила свой взор на Запад. Но, как и следовало ожидать исследователю русской истории, такому откровенному и уступчивому Юрию Крижаничу (1617–1683, хорватский богослов, историк, экономист, выдающийся славянский просветитель), не говоря уже о ком-либо другом в России, и в голову не приходило, что Московия может вводить новшества в военной сфере. Даже такая личность, как Крижанич, предлагал внимательно изучить противника, а затем приспосабливаться к нему. России удалось вполне успешно адаптироваться к новшествам во второй половине XVII в., когда ее лидеры осознали, что главным врагом