Читать книгу "Задержи дыхание и другие рассказы - Ольга Гренец"

и распространения и выполнять все эти действия без посторонней помощи. Мой акцент иногда затрудняет телефонные переговоры, зато мне отлично удаётся кодирование веб-страниц и информационных бюллетеней, я хорошо пишу частные письма и превосходно владею навыками общения. Меня считают трудоголиком, и я действительно в состоянии посвящать работе часть своего личного времени. Я даже буду этому рада. Для достижения стоящих передо мной целей я прилагаю гибкость и упорство, энтузиазм, личную заинтересованность.

Я очень хочу использовать свои знания и приобрести в «Жёлтых страницах» новый жизненный опыт. Как писатель, я с нетерпением жду общения с широким кругом клиентов, чтобы в дальнейшем использовать полученный материал для литературного творчества. Заранее благодарю за то, что вы рассмотрите моё заявление. Буду признательна, если вы свяжетесь со мной по электронной почте.

Резюме прилагается.

Ободрение

В конце абсолютно непродуктивного дня, ещё одного в череде таких же никчёмных, на выходе из офиса молодая юристка вступает в беседу с более опытной коллегой; та старше её и озабочена необходимостью написать публичную лекцию. «А что, если обойтись без вступления и сразу начать с середины», – советует молодая юристка.

Коллега улыбается и мягко даёт понять девушке, что та, безусловно из лучших побуждений, произнесла разумную, но ненужную банальность. Над речью, которую ей надо произнести через два дня перед аудиторией в две тысячи человек, придётся хорошенько покорпеть. Без серьёзной подготовки не обойтись. Ей предстоит долгая ночь, а возможно, целых два дня и две долгих ночи.

Молодая женщина тоже улыбается. Она надеется тем самым перевести избитую фразу в случайную, ничего не значащую шутку, сказанную для того, чтобы снять напряжение. Но пауза затянулась, и её смешок выглядит довольно нелепо.

– Ну что ж, мне пора, – говорит молодая женщина и выходит.

Она садится в машину и по дороге домой обдумывает ситуацию, в которую только что попала. Её мысли ходят по замкнутому кругу. Она надеялась, что быстрая езда поможет ей увидеть перспективу или хотя бы проветрит мозги, но увы… У неё сильно бьётся сердце. Её будущее под угрозой, а она никак не может себя проявить. Возможно, ей стоило бы остаться в офисе и основательней налечь на работу.

В смехе коллеги не звучало покровительственных ноток, размышляет молодая юристка, она вовсе не поучала, что следует чувствовать и как себя вести. В нём слышалось сожаление, возможно воспоминание, что и с ней такое тоже случалось и когда-то она допускала аналогичную ошибку.

Рассуждая подобным образом, молодая женщина начинает дышать глубже и пытается успокоиться.

Но всё напрасно, её охватывает паника. Видимо, ей не хватает квалификации. Она сидит в своей машине, но чувствует себя в точности как два года назад в огромном конференц-зале в середине шестичасового квалификационного экзамена для получения статуса адвоката. То же головокружение, словно проваливаешься в пустоту. Она вцепляется в руль, потому что шоссе у неё под колёсами делает поворот.

Машина мечется меж двух полос – но ей повезло, уже не час пик. Другие машины, сигналя, освобождают ей дорогу.

Выбор коляски

Цвета были такие: розовый чёрный белый оранжевый синий. Оранжевый подумала она цвет зари цвет львов герберы огня. Золотые рыбки простые и говорящие были оранжевыми. Диван в квартире где она восемнадцатилетняя снимала комнату тоже оранжевый. Она спасла его от мусоровоза а позже человек перед которым она преклонялась присел на диван рядом с ней и вторгся в неё пальцем членом пока она беззвучно говорила нет нет нет нет слишком напуганная неправдоподобием происходящего по масштабам последствий чтобы жаловаться на боль или хотя бы выяснить что происходит: член? палец? два пальца? большой палец? Она вспоминала схему сперматозоида, проникающего в яйцеклетку и слово аборт и слова сифилис ВИЧ гонорея герпес а ему этого времени хватило чтобы кончить утомиться стать равнодушным и скатиться с неё. Ни разу потом он не замечал пятен крови на оранжевом диване; в то время она была благодарна ему за это. Ещё много пальцев ещё много больших пальцев сменится за эти годы.

Белая детская прогулочная коляска шла со скидкой, и она кивнула, когда муж выбрал эту, белую.

Её черёд

Когда в девяносто втором году парень, которого любила Оксана, бросил её с пятимесячной дочкой на руках, Оксанина мать не растерялась и отправила её в Америку. Тогда начинали открываться бюро знакомств – в одном из них она нашла для Оксаны мужа в Калифорнии; только не дала ей взять с собой малышку: никто, наставляла матушка, не захочет возиться с чужим ребёнком. Оксана отняла девочку от груди и оставила её на попечение бабушки.

И вот двадцать четыре года спустя парень, которого когда-то любила Оксана, отец её дочери, объявляется в Сан-Франциско. И какова же теперь наша калифорнийская Оксана: она предлагает ему пересечься и выпить кофе! Они сидят на барных стульях в одном из парклетов[7] Сан-Франциско и беседуют о глобальных тенденциях, забросивших его, российского программиста, в Кремниевую долину. Конечно, пришлось смириться с потерей в заработке и ступенькой вниз по карьерной лестнице, лишь бы удрать из России. Его история типична для иммигранта – куда ни кинь, всюду проблемы: жильё, работа для жены, школа для двух детей, почти подростков. А тут ещё, как назло, авария – угробил бампер, придётся срочно разбираться с условиями автостраховки, чтобы ему выплатили хотя бы часть денег. В кафешке, где тусуются хипповые предприниматели, в этом своём костюмчике, с перекошенным от беспокойства лицом он выглядит совершеннейшим чужаком.

Слушая нескончаемую историю его бедствий и автоматически отмечая, как он заказывает капучино на своём малопонятном английском, Оксана отрешённо наблюдает за ним, а сама пальцами ног поигрывает своей вьетнамкой: то скинет, то подтянет назад. И никак ей не оторвать взгляда от последнего педикюра – сиреневый лак держится уже много дней без единой царапины.

По прошествии часа Оксанин собеседник спрашивает: «Как твоя дочь?» – и смотрит на неё искоса, с трудом заставляя себя произнести имя дочери. «А ты как думаешь?» – хочется спросить Оксане. Девочка выросла без родителей. Приехала в Штаты заканчивать среднюю школу и за месяц продвинулась в английском настолько, что могла уже придуриваться, дескать, не понимает, о чём это мать с бабушкой говорят ей по-русски.

– Она живёт на Аляске, работает в рыбной промышленности[8]. – Оксана репетировала по дороге, как она будет об этом рассказывать, чтобы он услышал лишь её гордость за то, что девочка выросла такой самостоятельной. И всё равно испытывает удовольствие, видя, как он изменился в лице. Влезает во вьетнамки и подхватывает гитару, ту самую, что двадцать четыре года назад, спасаясь от одиночества, привезла с собой из России. Она торопится на урок музыки, два раза в неделю занимается с малышами – просто так, ради развлечения… «Мы окружили розу, в ладонь впилась заноза, горит огнём, сейчас мы упадём…»[9] У неё теперь и свой малыш есть, ему почти четыре года, он ходит в дошкольный центр Монтессори[10].

Основная Оксанина профессия – хедхантинг, подбор персонала, она вкалывала на консалтинговые фирмы больше двадцати лет и вот теперь может позволить себе работать независимо, онлайн, и одновременно заниматься ребёнком. Она подбирает для крупных компаний руководителей высшего звена. На выходе из кафе Оксана пожимает своему бывшему руку: пусть он пришлёт по почте своё резюме, она посмотрит.

Зойкина игра

В тот июльский вечер, как и во все другие, когда не было дождя, Зойка играла с Артуром – парнем с соседского участка, а я сидела на бревне и вела счёт. Правила