Читать книгу "На помощь, Дживс! Держим удар, Дживс! (сборник) - Пэлем Грэнвил Вудхауз"

– Но этот еще хуже того, с рыбьей физиономией.

– Согласен. Намного хуже. Сравнения нет.

– Пойду поговорю с ней, – сказал Спод и вышел прежде, чем я успел выразить возмущение тем, что меня назвали «это».

На мое счастье, в гостиную вошли Стиффи и Растяпа Пинкер, иначе, оставшись один на один с папашей Бассетом, вряд ли я нашел бы тему для легкой, живой и занимательной беседы.

Глава 19

Хоть нос у Пинкера, как и следовало ожидать, сильно распух с тех пор, как мы виделись в последний раз, однако сам он пребывал в превосходном расположении духа. Стиффи тоже вся сияла и лучилась от радости. Очевидно, ни тот ни другая не сомневались, что их ждет счастливый конец. Сердце у меня кровью облилось при виде этих юных олухов. Я внимательно наблюдал за лицом папаши Бассета, когда Спод расписывал ему левый хук Растяпы Пинкера, – оно явно не сулило ничего хорошего.

Землевладельцы, наделенные правом распоряжаться церковными приходами, предъявляют кандидатам на эти лакомые посты очень строгие требования, и левый хук, какой бы искусный он ни был, не числится в списке таких требований. Вот если бы папаша Бассет был спортивным тренером, гоняющимся за молодыми талантами, а Пинкер – многообещающим юнцом, которого можно подготовить к отборочному матчу из шести раундов, старый хрыч смотрел бы на него с умилением. А сейчас сэр Уоткин Бассет нацелил на Растяпу холодный, суровый взгляд, как если бы бедолага сидел на скамье подсудимых по обвинению в продаже свиней без лицензии или небрежении правилами противопожарной безопасности. Очевидно, над головой Растяпы Пинкера нависла беда, и на счастливый конец я не поставил бы и ломаного гроша.

Но Стиффи этого предвестия грозы, столь очевидного для моего проницательного ума, похоже, совершенно не ощущала. Внутренний голос не шептал ей на ухо, что она вот-вот с оглушительным треском шлепнется с небес на землю. Она ликовала, направо и налево расточая улыбки, совершенно уверенная в том, что дядюшкина подпись под официальным документом не более чем пустячная формальность.

– А вот и мы, дядя Уоткин, – с сияющей улыбкой проговорила она.

– Вижу.

– Я привела Гарольда.

– Это не укрылось от моего внимания.

– Мы с ним все обсудили и пришли к выводу, что должны заручиться твоим письменным разрешением.

С каждой минутой взгляд старикашки Бассета становился все холоднее и суровее, а я все явственнее ощущал, будто мы находимся в полицейском суде на Бошер-стрит. Для полного сходства не хватало только насморочного судебного пристава, спертого, хоть топор вешай, воздуха и слоняющихся в поисках работы молодых адвокатов.

– Боюсь, я не совсем тебя понимаю, – сказал папаша Бассет.

– Ну что ты, дядюшка Уоткин, чего ты не понимаешь! Речь идет о приходе Гарольда.

– Разве у мистера Пинкера есть приход? Мне об этом ничего не известно.

– Я говорю о том приходе, который ты собираешься ему дать.

– Да? – сказал папаша Бассет. Мне еще в жизни не приходилось слышать ничего противнее этого «да?». – Я только что видел Родерика, – добавил он, переходя к сути дела.

Услышав о Споде, Стиффи хихикнула, что, по-моему, было непростительной ошибкой. Бывают, конечно, случаи, когда игривое хихиканье уместно, но иногда оно не лезет ни в какие ворота. Я заметил, что папаша Бассет начал надуваться, прямо как та забавная круглая рыбина, что ловится у берегов Флориды, и к тому же еще и клокотать, наподобие вулкана, который готов извергнуться на окрестные поселения к ужасу их обитателей, запоздало сожалеющих о том, что они не обосновались где-нибудь в другом месте.

И даже сейчас Стиффи не осознала, что гроза вот-вот разразится. Она залилась серебристым смехом. Я замечал, что некоторые девицы выказывают крайнюю тупость в восприятии атмосферных явлений. Эти юные представительницы слабого пола, по-моему, не понимают, что в некоторых обстоятельствах серебристый смех более чем неуместен.

– У него, наверное, хороший фонарь.

– Прости, не понял.

– Ну, синяк под глазом у него есть?

– Да.

– Так я и знала! У Гарольда силы на десятерых хватит, потому что он сердцем чист. Так как же насчет письменного обещания, дядя Уоткин? Я прихватила с собой вечное перо. Давай приступим?

Я ожидал, что папаша Бассет взорвется, как бомба, упавшая на склад взрывчатых веществ. Однако вместо этого он продолжал хранить холодную неприступность, свойственную мировым судьям, сдирающим с молодых людей по пятерке за мальчишеские шалости.

– По-моему, ты чего-то недопонимаешь, Стефани, – отчеканил он металлическим голосом, каким некогда обращался к обвиняемому Вустеру. – Я не намерен вверять приход мистеру Пинкеру.

Для Стиффи эти слова были полнейшей неожиданностью. Она пошатнулась вся, от растрепанных ветром волос до самых каблучков, затрепетала и, наверное, упала бы, если бы не уцепилась за локоть Гарольда. Ее можно понять. Она была уверена, что все уладилось, и вдруг, как гром среди ясного неба, эти роковые слова. Бедняжка Стиффи сразу утратила все свое мужество, если можно говорить о мужестве в применении к юной барышне. Думаю, она почувствовала примерно то же, что и Спод, когда Эмералд Стокер шарахнула его по черепушке тяжеленной фаянсовой миской. Глаза у нее выпучились, и она пискнула срывающимся голосом:

– Но, дядя Уоткин! Ты же обещал!

Я бы мог ей сказать, что она зря старается – тщетно взывать к лучшим чувствам этого старого стервятника, ибо мировые судьи, даже если они в отставке, напрочь лишены подобных чувств. Слезы, дрожавшие в ее голосе, кажется, разжалобили бы и каменное сердце, но на папашу Бассета они произвели не больше действия, чем привычное щебетание канарейки.

– Всего лишь предварительно, – сказал старый хрыч. – Тогда я еще не знал, что мистер Пинкер так жестоко избил Родерика.

При этих словах Растяпа Пинкер, который прислушивался к разговору с полным равнодушием, точно чучело, набитое искусным таксидермистом, вдруг неожиданно подал признаки жизни, издав звук, напоминающий шипение воды в водопроводном кране. Другой бы и внимания не обратил на этот звук, но папаша Бассет, покосившись на Растяпу, коротко бросил:

– Да, мистер Пинкер?

Минуты через две Растяпа сначала тихо булькнул, а потом перешел на членораздельную речь.

– Я… э-э, – проговорил он, – э-э…

– Пожалуйста, продолжайте, мистер Пинкер.

– Это было… В том смысле, что это не было…

– Если бы вы взяли на себя труд изъясняться немного проще, мистер Пинкер, вы оказали бы неоценимую помощь в расследовании данного дела. Должен признаться, вашему стилю немного недостает простоты.

Такими вот плоскими, как подошва, остротами в надежде снискать в печати комментарий «смех в зале» папаша Бассет пробавлялся в свои прежние славные дни на Бошер-стрит, но на этот раз номер у него не прошел. У меня лично его шуточки не вызвали даже усмешки, у Растяпы Пинкера тоже – он только опрокинул изящную фарфоровую фигурку и покраснел еще ярче прежнего. Стиффи героически бросилась ему на выручку: