Читать книгу "Если бы всё было иначе - Сара Эверетт"

ТОГДА

Если бы меня спросили об этом, прежде чем все изменилось, я бы сказала, что была частью их семьи. Что Коэны стали моей плотью и кровью, не уступая по важности клеткам моего собственного тела. И дело не в том, что я ничего не понимала в генетике, как считал мой учитель по биологии мистер Уотерс. Просто все, что имеет значение в жизни, было для нас общим: прошлое, воспоминания, тайны и время.

Поэтому тем вечером, когда мы сидели за столом и ждали, пока Мэл расскажет нам свои новости, мне даже и в голову не могло прийти, что я могла быть не с ними, а где-то еще. Стояло лето, и озеро поблескивало, а мой собственный дом находился на другом конце города.

Я сидела на своем месте – рядом с Люком, напротив Роуэна. Я занимала его с тех самых пор, когда нам с Роуэном было по семь лет и мы познакомились в теннисном лагере, тут же став лучшими друзьями.

– Передай мне салат. – Наоми, лучшая подруга Мэл, сидевшая справа, похлопала меня по запястью, чтобы я обратила на нее внимание.

Мэл вернулась домой из больницы меньше часа назад. Мы тут же завалили ее вопросами, но она не ответила ни на один, незамедлительно заявив, что нам нужно «хорошенько поужинать». Она сказала, что мы обсудим все после еды. Мэл никогда не относилась ко мне, Люку и Ро как к маленьким детям, и это была одна из черт, которые я так в ней любила. Она всегда рассказывала нам правду и разговаривала с нами так, как будто разницы в возрасте не существовало. По этой причине сейчас ее поведение заставляло нас нервничать еще сильнее. Она смеялась и болтала с Наоми, как будто это был совершенно обычный день, как будто все было в порядке. Но я догадывалась, что это невозможно.

Если бы врачи сообщили ей хорошие новости, она бы сразу так нам и сказала.

Мэл должна была понимать, что, откладывая этот разговор, заставляет нас прийти к единственному выводу: она больна.

Причем больна не такой болезнью, которая проходит после нескольких дней, проведенных в кровати в компании грелки, куриного супа с лапшой и сериалов.

От этой мысли у меня на сердце заскребли кошки.

– Мне нужно несколько подопытных кроликов, чтобы опробовать новый рецепт кексов для пекарни, – сказала Мэл, пытаясь вовлечь нас в разговор, но Ро не ответил, продолжая остервенело жевать и яростно скрести вилкой по тарелке. Никогда не думала, что существует такое понятие, как «злобно ужинать», но именно это он сейчас и делал. Видимо, он терял терпение быстрее, чем я, и это промедление давалось ему с трудом.

Сидевший рядом со мной Люк смотрел в тарелку и передвигал ее содержимое из стороны в сторону, но ничего толком не ел. Собака Коэнов Сидни, никогда не упускавшая возможности подкрепиться, чинно восседала неподалеку от Люка. Я заметила, как он незаметно протягивает ей кусочек морковки, думая, что никто этого не видит. Раньше такое зрелище заставило бы меня улыбнуться, но сейчас Люк выглядел таким несчастным, что мне хотелось плакать.

Мэл как будто ничего этого не видела и как ни в чем не бывало рассказывала о новых сырных кексах. Ее хрипловатый голос звучал так же спокойно, как и всегда.

Она разговаривает так же, как поет Билли Холидэй.

Я записала эти слова в своем дневнике много лет назад, вернувшись после очередного дня у Коэнов – мы с Мэл провели его, сидя в гостиной и слушая старый джаз, который она так любила. Вокруг этой фразы я нарисовала много маленьких сердечек. Если честно, бо́льшую часть времени я сама не знала, кого люблю больше: Мэл или ее сыновей. Я была немножко влюблена во всех троих – в каждого чуть-чуть по-разному.

– Джесси. – Голос Ро внезапно прорезался сквозь мои мысли. – Можно тебя на секунду? Мне нужна помощь на кухне.

Эти слова прозвучали резковато, но я встала и вышла из столовой вслед за ним. Я размышляла: пришел ли он к тому же выводу, что и я? Опасался ли, что все очень-очень плохо? Как только мы оказались на кухне, я не выдержала и обняла его. Он прижал меня к себе и легонько похлопал по спине, как будто это он меня утешал.

Когда он наконец меня отпустил, его голос звучал не громче шепота:

– Тебе нужно уйти.

Я застыла на месте, а потом сделала шаг назад.

– Куда уйти?

Он опустил руки и, не отводя взгляда от пола, почти раздраженно произнес:

– Домой.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл его слов.

Домой. То есть к себе домой.

– Что? Зачем? – спросила я.

– Потому что тебе не нужно тут быть.

Я рассмеялась, но в следующее мгновение осознала, что Роуэн не улыбается.

– Ты что, Ро? Я ни за что не уйду домой, пока Мэл не расскажет…

Он перебил меня на полуслове.

– Господи, Джесси! Ты думаешь, что здесь живешь? – Он буквально выплюнул эти слова. – Это не так. Вся эта фигня – наше семейное дело.

Я лишилась дара речи. Я знала Коэнов уже десять лет. Я проводила у них каждый день рождения, каждый День благодарения и каждое Рождество. Я была с ними, когда умер их старенький кокер-спаниель Базз, – нам с Ро было тогда по девять лет. А через несколько недель, когда Мэл принесла домой дрожащего щенка лабрадора, я первой заглянула в коробку. Я помогла им выбрать для него имя – Сидни. Я была с ними в тот день, когда доктор Коэн собрал чемоданы, сел в свой внедорожник и уехал навсегда. Ни один из Коэнов никогда – ни единого раза – не намекнул, что мое место где-то еще, а не рядом с ними.

– Ты серьезно? – выдавила я тонким голосом.

Ро кивнул, не разжимая решительно стиснутых челюстей. Он дернул рукой, как будто хотел провести ею по волосам, и только потом вспомнил, что в начале лета постригся почти под ноль.

– Роуэн, я не понимаю тебя, – проговорила я. Негодование, пылавшее внутри меня, потихоньку уступало место обиде. У меня перехватило дыхание, словно во время сражения кто-то ударил меня между ребрами чем-то острым и смертельно опасным. Неужели я совершила какую-то ошибку? Нет, наверняка Ро просто сорвался из-за всего, что происходит с его мамой. Ведь так?

– Тут нечего понимать, – чуть слышно произнес он. – Просто… представь, что на ее месте твоя мама.

Он вышел из кухни, оставив меня ошарашенно стоять в одиночестве. Его последние слова оказались самыми жестокими.

«Представь, что на ее месте твоя мама».

Черт, он что, издевается?

Мне не нужно было ничего представлять. Тот факт, что меня родила не Мэл, ничуть не убавлял моей любви к ней. Совершенно необязательно быть долговязым идиотом по имени Роуэн Коэн, чтобы содрогаться от одной только мысли о мире без Мэл.