Читать книгу "История крепостного права на Руси. Предпосылки и основные этапы лишения крестьян личной свободы. XIV—XVII века - Ричард Хелли"

начале 1650-х, как раз во времена своего наибольшего политического влияния в Московском государстве. В 1651 г. в его рядах насчитывалось 39 408 взрослых мужчин. Только 4,5 % служили в западных полках нового строя. Между тем неэффективность этой привилегированной группы становилась все более очевидной. В 1647 г., например, на службу брали детей боярских, не имевших ни крестьян, ни бобылей, ни поместий, ни вотчин. Заставить их служить представляло собой большую проблему. В апреле и мае 1648 г. арзамасские дворяне и дети боярские отказались служить на новой Симбирской засеке. Они избивали пушкарей и стрельцов, которых послали туда в качестве полицейских, чтобы заставить их явиться на службу. С течением времени нежелание покидать свое поместье становилось все более распространенным явлением, особенно в военное время. Помещики воспринимали войну как причину своего личного разорения и поэтому всеми возможными способами старались избежать участия в ней. Но когда им не удавалось увернуться, то они проявляли себя на поле сражении как необученная, неорганизованная и недисциплинированная толпа. Само их участие в бою являлось сомнительным преимуществом.

Доказательства того, что правительство осознало отсталость служилого сословия сразу же после закрепощения крестьянства, можно найти в августовском указе 1653 г. В нем окончательное упразднение поместной конницы можно было предвидеть в призыве, обращенном ко всем детям, братьям и племянникам дворян и детей боярских, не состоящим на службе и не получившим еще земельного надела, вступить в солдаты, на самый презираемый (однако крайне нужный) род службы. Им обещали платить за службу и угрожали понизить до крестьян и изгнать из служилого сословия, если они сочтут это предложение не по душе. (И, словно посыпая соль на рану, в том же документе рассматривалась вербовка неземледельческих крестьян и домашней прислуги, которые не являлись холопами, в ряды пехоты.) Этот документ мог послужить ответом на рапорт от 30 июля полководца из Яблонова, приграничного города-крепости на Белгородской черте. Часть рапорта подробно описывала неспособность детей боярских нести военную службу. Он рекомендовал зачислить 1000 находящихся вне закона элементов в драгуны для обучения у иностранного командира. Таким образом, опытный вояка признавал, что иметь дело со средним служилым сословием – неблагодарное и безнадежное дело (Загоровский В.П. Белгородская черта. Воронежский государственный университет, 1968).

Подобные шаги предпринимались и впоследствии. В октябре 1656 г. детям боярским было велено служить в пехоте. Они сопротивлялись, поэтому воевода приказал другим солдатам следить, чтобы они не сбежали. В 1658 г. еще большему количеству детей боярских надлежало служить в пехотных полках в Литве. Некоторых из них послали служить пехотинцами на южные границы и пожаловали пустующие земли. Логическим следствием подобного шага стало превращение хотя бы некоторых солдат на границе в детей боярских. Они были предшественниками однодворцев (помещиков, не имевших крепостных), мало похожих на старое служилое сословие. И наконец, некоторых отправили служить драгунами на южную границу для защиты против татар. Дети боярские яростно сопротивлялись и против этого решения, а некоторые пытались уклониться от службы в драгунах, заявляя, что они служат рейтарами. Те, кому было приказано призвать детей боярских в драгуны, смогли набрать только одну треть этой квоты. Объяснение их провала наглядно показывает тот процесс, который происходил со средним служилым сословием. Многие из их детей, братьев и племянников уже были призваны в пехоту и драгуны. Другие записались в конницу нового строя или в пехоту московских полков. Тогда как некоторые просто отказывались от призыва идти в драгуны и скрывались в крепости. Однако, несмотря на сопротивление, дни поместной конницы приближались к концу.

Относительная численная слабость среднего служилого сословия проявилась в 1658 г., когда на южной границе был сформирован Белгородский корпус. Из 19 252 человек только 2050 были дворянами и детьми боярскими. Почти сразу их преобразовали в кавалерию нового строя, то есть рейтаров, которые сражались в бою намного лучше, чем войска старого строя.

21 февраля 1659 г. правительство назначило без их согласия 350 юношей из среднего служилого сословия, годных для службы, но не имевших земли и жалованья, на постоянную службу с иностранными наемниками в качестве рейтаров в полках нового строя в Смоленске и его окрестностях. Каждому из них было пожаловано по участку в недавно отвоеванном городе и выделено по 20 рублей на постройку дома. Им также полагалось получить по 10 крестьянских дворов или по десять рублей в качестве годового оклада, если таких служилых имений не имелось в наличии. Указ от 9 октября 1659 г. повелевал выплатить по 30 рублей каждому дворянину или сыну боярскому, находящемуся на службе в кавалерии нового строя. Конечно, это не вызывало затруднений, пока правительство чеканило огромное количество медных денег. Дальнейший шаг был предпринят в 1660 г., когда половина из 3000 детей боярских, еще не служивших в войске, собранном в Переславль-Залесской и Рязанской областях, была приписана к солдатским полкам, и каждому из них было выдано по пять рублей. В указе от июня 1660 г. повелевалось, чтобы убитых кавалеристов нового строя заменили на не получивших еще звания, неверстанных (неверстанный – не получавший жалованье за службу) детей боярских. В социальном и политическом отношении это была блестящая стратегия, поскольку она постепенно ликвидировала старое войско с минимальным ущербом для чувства гордости старой поместной конницы; она их не затрагивала, но направила их детей в другие полки. Реформа проводилась таким рассчитанным маневром, чтобы вызвать минимальное сопротивление.

Доказательства, оправдывающие недоверие правительства к среднему служилому сословию, выявились в ходе Русско-польской войны. В то время как показатели неявки на военную службу или дезертирства оставались по современным меркам высокими для всех категорий военнослужащих, они были намного выше для дворян и детей боярских, чем для других воинских групп. Осознав этот факт, правительство заявило им, что их предки не выказывали такой непокорности и что они забыли о чести прошлых поколений. Помещики прибегали ко всевозможным хитростям ради уклонения от службы: сказывались больными, жаловались на разорение поместья, а также утаивали сыновей призывного возраста. Правительство, любыми силами стараясь добиться их прибытия на фронт, даже восстанавливало старую практику вознаграждения тем, кто явился на службу вовремя.

Во время войны неэффективность поместной конницы стала еще более очевидной. Ей полагалось доставлять собственные припасы на фронт в течение нескольких месяцев, обычно зимой, когда двигаться было легче. После месяцев несения службы запасы закончились. После чего конники перешли к грабежу в районе боевых действий. Когда грабить стало нечего, воцарился хаос, и они обратились в бегство. Иногда, дабы предотвратить подобную ситуацию, правительство увольняло дворян со службы, но оставляло полки нового строя для продолжения осадных и боевых действий в зимний период. Альтернатива, которая чаще использовалась по мере того,