Читать книгу "Фаберже для русской красавицы - Мария Жукова-Гладкова"

Более того, по словам Ираиды Станиславовны, местонахождение «Ландышей» известно, и Николай Второй никогда не отправлял его в Англию. Это яйцо после революции осталось в России и было одним из пятнадцати, купленных американским магнатом Малкольмом Форбсом. В 2004 году один российский предприниматель – пожилая женщина назвала его имя и фамилию – купил эти яйца у потомков Форбса. Изначально они планировали выставить их все на аукцион, но потом почему-то отказались от этого и продали нашему человеку. Правда, было поставлено условие – передача яиц Российскому государству.

– Как я понимаю, страна яиц пока не получила? – уточнила я.

– Ну разве современный бизнесмен, выложивший за них сто миллионов долларов, станет передавать их государству? – Ираида Станиславовна удивленно приподняла умело выщипанные бровки.

– В особенности когда опять же нет уверенности, что они останутся у государства, а не отдельных его представителей, – добавила я.

– Вы правы, Наташенька, – склонила аккуратную головку старушка.

– А к предпринимателю органы не применяли никаких… мер убеждения? – спросила я.

Этого Ираида Станиславовна не знала, знала только, что господина бизнесмена закидывали яйцами, естественно, не драгоценными. Пятнадцать экспонатов уже выставлялись в Москве, Екатеринбурге и Петербурге. Я очень пожалела, что не знала об этом и их не видела. Планируется выставка в Париже и Брюсселе. В дальнейшем предприниматель, имеющий свой фонд (слово «фонд», признаться, всегда вызывает у меня подозрения), вроде бы собирается построить для них специальный музей в Москве.

– То есть, Наташенька, «Ландыши» никуда не исчезали, а наши правоохранительные органы нашли копию. То есть части копии. Или яйцо, похожее на «Ландыши», которое Николай Второй отправлял в Англию. Ведь в России до революции изготовлялось много яиц.

– Но почему они об этом не сообщают?

Ираида Станиславовна развела руками.

– А солонка?

– К сожалению, не могу вам сказать, где в настоящее время находится оригинал, но в Обществе потомков царской семьи точно выставлена копия. Я специально ходила взглянуть. Но надо отдать должное – хорошая копия. Талантливые мастера работали не только в мастерской Карла Фаберже.

– Но Николай Второй точно отправлял в Англию часть своих богатств?

– Это исторический факт. Но точной описи никто не видел. То, что она хранилась в замке Бельмораль, – исторический факт. А книгу «Торговцы искусством» я читала сама.

Я вопросительно посмотрела на Ираиду Станиславовну.

– Ее написал тот старый французский антиквар, которого принц Чарльз водил по подвалам замка. А с ним был лично знаком мой отец. Я верю Даниэлю.

– Как вы считаете, мы когда-нибудь увидим подлинные сокровища Николая Второго, прибывшие из Мурманска в Англию в январе 1917 года?

Ираида Станиславовна вздохнула.

– Я думаю – нет. Может, если только что-то самое дешевое.

Я придерживалась такого же мнения.

Глава 34

Соня обзвонила несколько турфирм, и мы отправились покупать путевки в Лондон. Когда мы опустились на стулья перед девушкой-менеджером, за соседним столиком другая девушка объясняла двум крепким парням, что они не могут вылететь на охоту через неделю.

– Если вы хотите охотиться на крупных рогатых животных типа льва, то нужно заказывать тур как минимум за три месяца, лучше за год! – чуть не плакала девушка.

Услышав фразу, мы с Соней не сговариваясь разразились диким хохотом. На нас повернулись и парни, и сотрудница турфирмы.

– В чем дело, дамы? – спросила она нас довольно надменно.

Я с самым серьезным видом поинтересовалась, видела ли девушка когда-нибудь льва. До одного из парней дошел смысл фразы, и он тоже заржал, хлопая себя по коленям.

– Да, – сказала мне девица.

– А где? – между приступами хохота поинтересовался парень.

– В зоопарке, – ответила девушка.

– Ну и с кем там согрешила львица? – подала голос Соня.

Обе девицы из турфирмы хлопали глазами. Хохочущий парень стал объяснять, что им нужно поохотиться на нормальных львов, с гривой, а не на тех, чьи мамы наставляли рога папе-льву с носорогом или буйволом. Мы с Соней не стали слушать дальше и решили обратиться к услугам какой-то другой турфирмы. На улице нас догнали любители охоты, принявшие то же решение, и пригласили в зоопарк. Мы ответили, что прямо сейчас не можем, но Соня оставила молодым людям свои телефоны.

– Надо рассматривать все варианты, – заявила она мне. – Ну что я, как дура, словно на ясно солнышко смотрела на одного Витю Рябого? И с чем осталась? С шестом в стриптизе? С женатыми любовниками, которые никогда не разведутся? А теперь еще и с простреленным боком? Витя мне за эти годы даже ни одной весточки не подал! А ведь мог бы вызвать в Англию! Хотя бы деньги анонимно присылать! Ты знаешь, Наташа, сколько цветов я высадила у него на могиле?! Вместо того чтобы отсыпаться после ночной работы, я ездила к нему – потому что на кладбище надо до двенадцати приходить! А ты знаешь, что для меня выбраться куда-либо до двенадцати?! Да еще на другой конец города!

Глаза у Сони гневно горели, в голосе слышалась злость. На сообщение отца Богдана она отреагировала по-другому, но то была первая реакция. Теперь она переваривала новость. И что же? Месть? Что ждать миллиардеру Вите Рябому от брошенной им женщины? Того, что не смогли сделать конкуренты и правоохранительные органы? Мне не хотелось бы оказаться на его месте.

* * *

В Лондоне мы оказались через неделю. Поскольку самолет «Бритиш Эйрвейз» прилетал вечером, визиты мы собирались начать с утра на следующий день. В первый же вечер просто сходили поужинать, погуляли по Лондону, купили карту и по ней определили местонахождение особняка Джеймса Блэка (или его родителей) и особняка Виктора Ванидзе, или герцога Нортумберийского, как он пока еще именовался в путеводителе.

Вернувшись в гостиницу, мы попили чаю, потом Соня вдруг села прямо.

– Слушай, а ведь завтра с утра их дома явно не будет. Ни Джеймса, ни Витьки. Что будем делать?

– Ты в Лондоне первый раз? И я первый. Город посмотрим. Ты думаешь, я сюда приехала только с твоими мужиками встречаться?

Соня рассмеялась, и мы пораньше легли спать.

* * *

Начать мы решили все-таки с Джеймса. Оделись строго, правда, предварительно не звонили. В самом худшем случае нас просто не пустят в дом. Но не станут же сдавать в полицию?

На двери в старинный особняк имелся молоточек, в который мы и постучали. Открыл классический английский дворецкий, образ которого у меня запечатлелся по фильмам. Соня на хорошем английском сказала, что мы желали бы видеть юного Джеймса. Я с трудом сдержала смешок, потому что знакомому нам Джеймсу явно не подходило определение «юный», но мы же, в конце концов, в Англии. Дворецкий воспринял ее слова с истинной английской невозмутимостью, спросил, как нас представить, и попросил подождать в холле.