Читать книгу "Четвёртая четверть - Инна Тронина"

— Тихо едем в Тёплый Стан, — сказала я Чугунову. — Шеф должен успеть связаться с нами ещё до того, как мы будем на месте.

Я положила сумку рядом с собой на сидение, стараясь не вспоминать о Липкином дневнике. Всё после. Сейчас главное — Беловы и Минковы. Ничего себе! Неужели та самая женщина у пруда и есть Надежда Белова, а парень — один из её племянников? Если так, то мы уже у цели. Конечно, пока ещё ничего не докажешь. Придётся эту семейку очень вдумчиво выпасать. Но всё-таки здорово!

Сегодняшний день я провела в разъездах не напрасно. И шеф не пожалеет, что привлёк меня к работе по делу. Мне не придётся краснеть перед Божком, который нашёл главного свидетеля, получил словесный портрет преступников. Благодаря мне эти типы обрели имена. Хотя, конечно, Беловы могут никакого отношения к убийству детей и не иметь. Но ведь как похоже!

Логиневская и Минкова были знакомы с разными членами этой семьи. Таким образом, на них вполне могли обратить внимание, выбрать в качестве жертв. Конечно, мыслить будет Озирский, а мы с Чугуновым только добудем для него материал. Но шеф никогда не возражал, если сотрудники подходили к делу творчески. Сейчас он даст последние указания, и мы начнём действовать.

«Фольксваген» медленно выехал их тенистого двора. Чугунов меланхолично жевал резинку. Профсоюзная улица жила, бурлила, клаксонила и грохотала. У перекрёстка с улицей Миклухо-Маклая шеф вышел на связь.

— Хорошо меня слышишь? — торопливо спросил он.

— Отлично.

— Постарайтесь сфотографировать Беловых. Они сейчас всей компанией едут в дом на Профсоюзной. Минкова — с ними. Её портрет мне тоже нужен.

Чугунов вырулил на улицу Островитянова и, не спеша, приближался к Тёплому Стану. Нас обгоняли все, кому не лень, — даже «Запорожцы». Но Лёшка ни на какие провокации не реагировал, и скорость не увеличивал. Высокое, синее, с еле заметной прозеленью небо кое-где пестрело перистыми облаками. И я заметила, что легче увидеть птиц в вышине, чем окна последних этажей невероятно высоких и очень длинных домов. Здесь их называли Великой китайской стеной.

— Вот ведь доченька! — вздохнула я. — Две недели назад мать убили, а она в компаниях гудит.

— О её моральном облике мы поговорим позже, — заметил шеф. — Бабушка Виолетты гордо сказала, что внучка пользуется огромным успехом у мужчин. Сейчас который час? Без четверти шесть? Примерно в половине седьмого они должны причалить. Едут с какого-то митинга — за переизбрание нынешнего Президента на второй срок. Вы будете сидеть и ждать их в машине, не особо попадаясь на глаза. Когда подъедут, фоткайте их как можно больше. Мне нужен номерной знак их авто.

— Понятно, — сказала я. — А дальше?

— Дальше свяжешься со мной. Расскажешь, что видела. Особенно если в компании будут братья Беловы. Когда войдут в подъезд, следуйте за ними. Вам легко изобразить влюблённую парочку. Они вызывают меньше подозрений.

— Ясно. — Мне не очень-то хотелось обниматься с другом покойной сестры, но ради дела я шла и не на то. — Войти с ними. А потом?

— Посмотреть, куда пойдут — к Мише или к Виолетте. Надо уличить Беловых и Минковых в том, что они дружат семьями. С помощью фотоснимков это сделать легче всего. Сами держитесь тихо и скромно. Кроме самих себя, вы никем не интересуетесь. Как только поймёте, что вам там больше делать нечего, езжайте в офис. Вопросы есть?

— А в дальнейшие планы знакомство всё-таки входит? — не утерпела я.

— Возможно. Но об этом позже. Лёшке всё понятно? — зевнул шеф.

— Скажи, что всё. — Чугунов слушал нас по громкой связи.

— Тогда выполняйте, — завершил Озирский нашу беседу.

Наш автомобиль въехал в обычный двор с детишками, старушками, котами и собаками. Около входа в первый подъезд была растянута верёвка. Там сушилось бельё.

— Как всегда, ждём за кустами. Подальше от населения, — шепнул мне Чугунов, как будто нас кто-то мог слышать.

Я заметила, как расширились его зрачки. И поняла, что сама очень волнуюсь. Странно, ведь я уже не раз побывала на волосок от смерти, а всё же сердце прыгает в горло. Сомневаюсь, что Виолетта Минкова с компанией о чём-то подозревают. В любом случае, мы профессиональнее их. Сможем незаметно сделать кое-какие снимки.

Не мешало бы походить вокруг машины, размять затёкшие ноги. Но раньше времени это невозможно, и потому надо потерпеть. У меня с собой есть маленький «шпионский» полароид. Да и Лёшка, в случае чего, подстрахует. Шеф предпочитает, чтобы объекты снимали с двух точек. Тогда можно получить гораздо больше данных.

Чугунов внимательно наблюдал за въездом во двор, но интересующей нас «тачки» пока не было. Снова захотелось пить, и Лёшка дал мне банку кока-колы. Я кивком поблагодарила его. Потом подумала, что Лёшке повезло. У него хоть семья есть в квартире. А у меня… Даже страшно подумать, как я вернусь на Звенигородку.

Едва я успела расправиться с колой, Лёшка схватил мой аппарат. Я тоже прильнула к стеклу. Во двор въехала серебристая «вольво», которая тут же оказалась у нас на плёнке. Значит, на красной «девятке» братья Беловы с Виолеттой не катаются. Иномарка остановилась около второго подъезда, и Лёшка чётко запечатлел её номера.

Наверное, раньше иномарка принадлежала убитой Ирине Минковой. Она была пусть и небольшой, но начальницей. И средство передвижения имела соответствующее. Рулил парень-брюнет с чёрной повязкой на голове. На повязке просматривались латинские буквы и какая-то эмблема. Сейчас мы его скоренько сфоткаем, а дальше, на досуге, изучим. По крайней мере, он не похож на типа, замеченного Щипачом-Воровским. Но личность выяснить всё равно надо. На парне столько цепей, что их звон слышен нам с Лёшкой.

У него тонкие усики, небольшая бородка, в правом ухе — длинная серьга. Чёрная футболка, клетчатые брюки, белые носки. Туфли под змеиную кожу совершенно не шли к этому костюму. Мне показалось, что я этого парня знаю. Откуда? Вроде, видела его по телевизору. Он бесновался на Васильевском спуске, вытягивая вверх два раздвинутых пальца, показывая букву «V». Это означало победу Ельцина. Неужели опять выберут? Мама, мамочка, что бы ты сказала на это?… И все те, кто тогда погибли…

Они — молодые. А мы с Чугуновым — дед да бабка? А Озирский — и вовсе существо ископаемое. Так почему же нам так противно то, что любо им? Скорее всего, у нас просто разные ценности, и возраст тут роли не играет. Иногда я завидую этим убогим, потому что их целей легче достичь.

За спиной водителя болтался яркий рюкзачок. На его руке я заметила часы с блестящим радужным циферблатом. Лёшка ещё раз тихо щёлком аппаратом.

Потом мы увидели высокую гибкую брюнетку с аппетитной попой и соблазнительно вздыбленными гудками. Виолетту Минкову Лёшка тут же запечатлел для истории. Вообще-то, у Озирского её карточка уже была. Но эта — совсем другое дело.

Виолетта была в чёрных клёшах — широких, как у матроса. Разноцветные заколки с полудрагоценными камнями мерцали среди её локонов. Босоножки на платформе совершенно не были нужны при таком высоком росте — около ста восьмидесяти. Кроме того, на Виолетте были топик и кожаная куртка до пояса. Глубочайший вырез смело оголял грудь. В правой руке Виолетта держала меховую косметичку. На запястьях с мелодичным звоном болтались серебряные браслеты.