Читать книгу "Американская грязь - Дженин Камминс"

– Мы должны поехать с ним, – объявил Лука.

Мужчина дал старшей сестре просмотреть свой телефон. Показал ей свою страницу на Фейсбуке, фото жены и детей. Девочка так проголодалась, так вымоталась. Она уступила.

Доктор собирался везти их в клинику, но путники отказались; тогда он отвез их в город, к двухэтажному зданию с облетевшей штукатуркой, небольшим магазинчиком на первом этаже и зарешеченными окнами на втором. Широкая алая надпись гласила: «Мотель Течорохо». Над входом в магазин нависал красный козырек. За открытым прилавком стояли две женщины в холщовых фартуках; с заметной тревогой они наблюдали за приближением посетителей. Позади них лежали закуски в блестящей фольге, стояли бутылки с газировкой ядовитых расцветок. Рядом был гриль, и в воздухе разливался аромат жареного мяса; где-то в глубине слышались звуки аккордеона: по радио играла música norteña[88]. Врач купил всем еды и заплатил за номер.

– Если хотите, завтра с утра я отвезу вас в Кульякан. – С этими словами мужчина ушел, прежде чем они успели его поблагодарить.

После ужина, запершись в крошечной комнатке, они оттащили к двери тяжелую прикроватную тумбу и подперли дверную ручку – для надежности; затем Лидия собрала у всех штаны. В номере не было ванной, но в углу, как ни странно, стояли унитаз и желтая раковина. Из крана хлынула вода песочного цвета, но Лидию это устраивало: не так бросались в глаза кроваво-красные разводы на джинсах Луки, Ребеки и Соледад. Она взяла растрескавшийся кусок мыла и все терла, терла, терла – пока вода, которую она выжимала из мокрой ткани, не приобрела изначальный мутно-коричневый оттенок.

К тому моменту, как Лидия покончила со стиркой, Лука уже посапывал на одной из двух одноместных кроватей; на второй в обнимку уснули сестры. Соледад прижимала к груди голову Ребеки, их волосы рассыпались веером на подушке и переплелись в косматое черное покрывало. Лидия нашарила в рюкзаке зубную щетку и выдавила на щетинки немного пасты. С сомнением посмотрела на бурую струйку воды, но потом все-таки намочила щетку. Дома приготовления ко сну превращались в целый ритуал, который нередко занимал минут двадцать. Кольдкрем, тоник, увлажняющий гель, зубная нить, паста, ополаскиватель рта, бальзам для губ. Иногда еще щипчики для бровей, маникюрные ножницы и пилочка. Разумеется, периодически скраб или маска. Крем для рук. Пушистые носочки, если ноги зябли. Себастьян нетерпеливо шептал из спальни, стараясь не разбудить Луку: «Madre de Dios[89], жена, да Эйфелеву башню построили быстрее!» Когда Лидия была готова, он откидывал одеяло и приглашал ее в постель. Она ложилась, и муж накрывал ее сверху одеялом и собственным телом. Целовал, обдавая свежим дыханием.

Теперь, при желтом свете лампочки, Лидия старалась избегать собственного отражения в проржавевшем зеркале. Сплюнув в раковину, она прополоскала рот. Сбрызнула мутной водой лицо и шею и вытерлась футболкой, которую носила, не снимая, два дня подряд. Когда наконец она легла к Луке, усталость подействовала как анестезия, и, прежде чем Лидия успела прокрутить в голове заклинание «не думай», все накрыл мрак. Она уснула.

Несколько часов спустя, посреди ночи ее разбудила Ребека, вырвав из черного сна.

– Соледад! – прошептала она. – С ней что-то не так.

Лидия выпуталась из объятий Луки, который затем причмокнул и свернулся в тугой калачик, по-прежнему лежа лицом к стене. Из единственного окна с чересчур короткой занавеской в комнату падал свет слишком яркого уличного фонаря. Лидия подошла к соседней кровати, где сидела на корточках старшая сестра, схватившись за живот, и раскачивалась из стороны в сторону.

– Соледад? Что с тобой?

Девочка стиснула челюсти и подалась всем телом вперед.

– Просто в животе крутит, – ответила она.

Лидия взглянула на Ребеку – лицо девочки туманила тревога.

– Посиди с Лукой, – велела женщина. – Проследи, чтобы он не проснулся.

Ребека кивнула и села у мальчика в ногах.

– Можешь встать? – спросила Лидия.

Собрав последние силы, Соледад покачнулась и встала. Под ней на матрасе осталось темное пятно, от которого пахло кровью. Лидия взяла ее под руки и, обогнув постель, отвела в угол к санузлу. Задвинув за ней хилую шторку, Лидия попыталась обеспечить девочке хоть какое-то уединение, пока та исторгала из себя плод.

Верный своему слову, доктор вернулся поутру и отвез путников в Кульякан. Джинсы сестер по-прежнему были влажными и жесткими после стирки, но девочки все равно их надели, и на солнце ткань очень быстро высохла. Солнечный жар выпарил всю влагу из их одежды, волос, кожи. По сравнению с предыдущим днем Ребека двигалась чуть быстрее, а Соледад чуть медленнее. Лидия хотела купить старшей сестре упаковку прокладок, но та стоила слишком дорого, поэтому, преодолев смущение, женщина обратилась за помощью к доктору; тот выполнил просьбу не задумываясь. Еще он купил для них завтрак, тюбик солнцезащитного крема, которым попросил сразу намазаться, и комикс для Луки. Распрощался мужчина стремительно, чтобы избавить всех от необходимости его благодарить.

Лидии не терпелось поскорее оказаться на поезде, уехать от этого кошмара, устремиться на север на высокой скорости. Шагая вдоль железной дороги через город, она страшно боялась, что их заметят, что им встретится тот самый охранник, который как раз едет на работу (интересно, как эти мужчины добираются до работы? И что, прямо так и называют это занятие? Они тоже целуют на прощание своих жен и детей, садятся в семейный седан и отправляются насильничать и вымогать деньги, а вечером возвращаются усталые домой и едят тушеное мясо?), и он увидит ее, увидит, как они вчетвером плетутся вдоль колеи, и в голове у него все встанет на место: он вспомнит ее улыбающееся лицо на той фотографии. Лидия легонько подтолкнула Луку в спину, чтобы тот прибавил шагу. Когда они вышли на плетеный металлический мост и пересекли мутную речку, перед ними открылся вид на депо, где железная дорога с одной стороны была выложена гигантскими булыжниками. Среди мусора, строительных обломков, грязи и сорняков толпились несколько групп мигрантов. С ними был мальчик немногим старше Луки, но определенно младше Ребеки. Пока все остальные сидели на земле сгорбившись, этот мальчик стоял. Глаза его смотрели мутно, а тело изогнулось, будто вопросительный знак. Он неуверенно водил перед собой руками и едва покачивался на кривых ногах.

– Мами, что с ним такое? – спросил Лука.

Никогда в жизни он не видел настолько странного ребенка. Казалось, тот не замечал никого и ничего вокруг. Мами лишь покачала головой, а Соледад дала короткий, исчерпывающий ответ: «Drogas»[90]. Они зашагали прочь от этого мальчика, от группы мигрантов, вокруг которой тот бродил. Они чуть не ушли с территории депо, как вдруг на путях возникли три молодые, хорошо одетые женщины. Они махали руками и выкрикивали: «¡Hermanos, tenemos comida!»[91] Все мужчины поднялись с земли, отряхнули от пыли джинсы и направились к бесплатному столу. Одна женщина зачитывала строки из Библии, другие две раздавали всем желающим тамале и атоле. Луке не хотелось есть – спасибо доктору, накормившему их завтраком, – но он усвоил, что никогда нельзя отказываться от дареных калорий. Все четверо с благодарностью взяли еду, и, когда женщины стали собирать котлы и мусор, Лидия подумала, что, может, им тоже стоит уйти. Казалось, их повсюду подстерегали опасность и нищета. Но тут прошел слух, что один из отдыхавших в депо поездов как раз загружают и он вот-вот должен отправиться на север. Многие мужчины уже принялись забираться на крышу вагонов и раскладывать там свои рюкзаки. Железнодорожные работники наблюдали за ними, но не пытались остановить. Как же странно все это и бессмысленно – то, как государство тратит миллионы долларов и песо на возведение заборов и зачистку поездов в городах типа Оахаки, Чиапаса или Мехико, а в других не обращает на мигрантов абсолютно никакого внимания. Неподалеку от депо, на углу, даже стояла машина полиции. Полицейский просто сидел и наблюдал, как мужчины собираются в дорогу. Спокойно попивал кофе из бумажного стаканчика. Ситуация напоминала ловушку, однако Лидия слишком обрадовалась, чтобы прислушиваться к своим сомнениям.