Читать книгу "Американская грязь - Дженин Камминс"

Сестры чувствовали себя разбитыми и измученными, особенно Соледад после выкидыша. Возможность сесть на поезд, пока тот стоит, казалась невероятной удачей, и все четверо резво запрыгнули на лестницу; поднимаясь следом за старшей сестрой, Лидия уловила носом слабый запах крови. Они прошли по крыше в конец поезда, пока не нашли вагон, на котором хватило места для всех четверых. Усевшись, Лидия достала из рюкзака холщовые ремни, когда вдруг на лестнице показалась голова маленькой девочки. Она быстро вскарабкалась на крышу и сразу же подлетела к Соледад. Ей было лет шесть, и она была совсем одна. Ее черные короткие волосы блестели на солнце, на ней были джинсы и коричневые кожаные ботинки. Она уселась на корточки рядом с Соледад, и та совершенно опешила от столь неожиданной смелости. Девочка торопливо заговорила, почти касаясь лица Соледад губами. Старшая сестра попыталась отстраниться.

– Тебе нужна работа? – спросила девочка. – У моей тети здесь неподалеку ресторан, она ищет официантку. Хочешь подзаработать? – Она потянула Соледад за руку. – Пойдем, быстро! Пойдем со мной, я покажу тебе, где это.

Она схватила Соледад под локоть, и та настолько оторопела, что была готова отправиться следом. Соледад понимала, что делать этого нельзя, что девочка ведет себя чересчур самоуверенно, даже агрессивно. Но у старшей сестры в тот момент разум боролся с телом: разум знал, что нельзя доверять этой напористой девочке, но ее тело по биологическим причинам отзывалось на милые детские черты, на прекрасную невинность юного лица. Соледад разрывалась между двумя правдами, но чары вскоре развеялись: полицейский выбрался из своей машины, по-прежнему сжимая в руке бумажный стаканчик с кофе, и теперь стоял на земле под самым поездом. Он закричал:

– Хименита, оставь людей в покое! Слезай оттуда!

Маленькая девочка сверкнула глазами и подскочила. Выпустив руку Соледад, она перемахнула через край вагона и слетела по лестнице вниз. Через мгновение ее фигурка замелькала вдалеке среди булыжников и строительного мусора. Полицейский крикнул ей вслед:

– И скажи своему папи, что сегодня не будет ему добычи!

Соледад не могла дождаться, когда паровоз зашипит и снимется с тормоза. Наконец они поехали, но вместо счастья и облегчения все четверо испытали липкий ужас.

В пути Лука следил за знаками, отмечая на воображаемой карте новые места и те, которые уже знал: Гуамучиль, Бамоа, Лос-Мочис. Есть, есть, есть. Спустя примерно три часа после того, как они выехали из Кульякана, поезд оказался в каком-то глухом захолустье, на стыке сразу нескольких путей. В самой широкой части их было не меньше дюжины; чуть поодаль Лука увидел толпы мигрантов – и снова ни забора, ни полиции. Казалось, никому не было дела, что все эти люди собрались здесь, чтобы сесть на «Ла-Бестиа». Поезд остановился, и около сотни человек спокойно залезли по лестницам на крышу. Но потом, ко всеобщему недовольству, паровоз окончательно заглох, и железнодорожники стали расходиться по своим машинам, припаркованным рядом со станцией. Три ночи поезд простоял на месте.

24

По обе стороны путей лежали вспаханные поля, и Лука весь день наблюдал за работой фермера, который появлялся то на тракторе, то на своих двоих, чтобы пропахать жирную почву для новых посевов. Он разрешил мигрантам наполнить бутылки из длинного шланга с очень теплой, но чистой водой. Бывало, на станцию приезжала какая-нибудь семья и продавала прямо из машины горячую еду и напитки, но иногда никто не приезжал, и Луке приходилось голодать. Или полагаться на доброту мигрантов-сотоварищей, готовых поделиться своими скудными припасами. К ночи температура упала, и мужчины стали разжигать веселые костры. Некоторые ложились спать в пустых грузовых контейнерах, но там было мало места и очень воняло; к тому же металлическая коробка вагона защищала только от ветра, а стены дышали холодом. Лука и Мами ночевали у костра – во всей своей одежде, завернувшись в плед, – и со стороны напоминали гигантское разноцветное буррито. Ожидание бесило и выматывало, и на второй день в этом пустынном, иссушенном месте кое-кто из мигрантов плюнул и отправился пешком. Лука понятия не имел, куда они надеялись добраться, поскольку на протяжении многих миль им в пути не встретилось ни одного поселения. Может, и дальше ничего не будет? Мальчик очень переживал и молился всякий раз, когда очередная группа мигрантов трогалась в путь. Наутро четвертого дня железнодорожники вернулись и стали готовить поезд к отправлению; по лагерю прокатилось радостное оживление, и мигранты стали занимать места на крыше. Лука, вцепившись в мамину руку, уговаривал ее переждать.

– Этот поезд стоит на правом пути, – объяснил мальчик. – И когда рельсы разойдутся, он поедет на восток.

Одной рукой он указал на север – туда, где постепенно срастались около дюжины параллельных путей. Ориентиром был мост через магистральную дорогу, за которым рельсы ненадолго сливались в три колеи, а потом окончательно делились на две. Накануне они с Ребекой бегали на разведку и обнаружили тот самый поворотный участок, где одна колея уходила на восток, а другая – на запад. Но Лидии не терпелось. После такого долгого ожидания мысль о том, что поезд может уехать без них, была совершенно невыносима. Она качала головой в мучительной нерешительности.

– Парень прав, – послышался незнакомый голос.

На опустевших рельсах чуть поодаль сидели двое мужчин. Один из них пояснил:

– Там действительно две дороги. Сначала они идут параллельно, но сразу за деревней расходятся. Этот поезд поедет в Чиуауа.

– А мы ждем тот, который ходит по тихоокеанскому маршруту, – добавил его товарищ.

Они были похожи, как однояйцевые близнецы. Сухие, обветренные лица, аккуратно подстриженные усы, негромкий, очень теплый голос.

– Если собираетесь переходить границу в Ногалесе или Бахе, то вам нужно сесть на левый поезд.

– Спасибо, – отозвалась Лидия.

– А как вы это поняли? – спросила Соледад на случай, если в будущем они окажутся в похожей ситуации.

– Мы ездим каждые два года. Уже восемь раз так делали.

Лидия разинула рот.

– Но зачем? – поинтересовалась старшая сестра.

В ответ мужчины синхронно пожали плечами.

– Мы ездим туда, где есть работа, – объяснил первый.

– Потом возвращаемся, чтобы навестить семью и детишек, – добавил второй.

– А потом по новой. – Оба рассмеялись, словно исполняли отработанный годами комедийный номер.

Убедившись, что они никуда не поедут, Соледад сняла с плеча рюкзак и швырнула его на землю.

– Мы ждем уже три дня, – сказала она. – Да где же этот поезд? Может, его вообще не будет?

Тяжело не поддаваться истерике, когда бесплодное ожидание затягивается на многие часы и тебе остается лишь считать обороты солнца над головой. Сегодня от Гондураса их отделяло такое же расстояние, как и накануне.

– Будет, дочка, будет. – Глядя на сестру, один из мужчин уверенно кивнул. – И тебе воздастся за терпение.