Читать книгу "История крепостного права на Руси. Предпосылки и основные этапы лишения крестьян личной свободы. XIV—XVII века - Ричард Хелли"

время. Однако прокорм драгунских лошадей обеспечивали монастыри и крестьяне. Каждая лошадь содержалась четырьмя крестьянскими дворами. В начале 1680-х гг. драгуны исчезли.

Теперь мы можем сделать некий определенный вывод о коренных изменениях, произошедших в численности и составе русской армии во второй половине XVII в. Основным изменением послужило стремительное преобладание полков нового строя: с нуля в 1650 г. до 60 000 человек в 1663 г. и до 80 000 человек (плюс 2500 офицеров) в пехоте и кавалерии в 1681 г. Соотношение пехоты и кавалерии резко изменилось в пользу первой. Соотношение было точно такое же, как и в польской армии, напрасно направленной летом 1648 г. на подавление восстания казаков Богдана Хмельницкого на Украине: 40 000 кавалеристов и 80 000 пехотинцев (в том числе 40 000 немецких и французских наемников).

Не стоит также забывать, что в 1663 г. армия могла быть еще многочисленнее, если бы русские не терпели серьезных поражений и не несли огромные потери в живой силе почти непрерывно в течение четырех предыдущих лет. В 1659 г. русские были разбиты под Конотопом; в июне 1660 г. генерал Хованский потерпел сокрушительное поражение под Полонкой (близ Ляховичей в Белоруссии), потеряв при этом 5000 человек; затем русское войско было уничтожено под Чудновом, после чего последовало поражение при Кушликах (близ Полоцка) в октябре 1662 г. в битве под Бужином. Вероятно, большинство войск, погибших в этих боях, состояло из полков нового строя, которые уже по значению и численности (более половины) занимали главное место в действующей армии.

Если бы не эти потери, то либо армия была бы значительно больше, чем в 1663 г., либо рекрутские наборы в эти годы могли быть гораздо малочисленнее. Потери в этот период, вероятно, превышали число завербованных. Осознав тот факт, что погибло огромное количество людей, правительство издало приказ изменить стиль ведения боя, дабы уменьшить потери. Тем не менее кровопролитие продолжалось, вероятно, потому, что у офицеров, воспитанных на кровавых сражениях Тридцатилетней войны (1618–1648), не имелось альтернативы. Достоинство новой системы заключалось в том, что она позволяла армии продолжать действовать, несмотря на массовые потери, что было бы невозможно при доминирующем положении «армии старого русского строя».

Тридцатилетняя война стала свидетелем триумфа «пороховой революции» в Московии. Слабая металлургическая база была усовершенствована и набрано достаточное количество наемных офицеров, чтобы направлять переход русской армии к ее новым силам, способным справиться со своим западным противником. Новая армия базировалась на пехоте, тогда как конница, впервые почти за свое 500-летнее существование, стала второстепенной. Эта новая полупостоянная-полурегулярная армия не являлась идеальной, но она смогла справиться с основными военными нуждами второй половины XVII в.

Глава 11

Старая армия после реформы

Эффективность новой армии оспаривалась ведущим руководством стрельцов, которые утверждали, что «полки нового строя удовлетворяют новым военным, административным и тактическим требованиям второй половины XVII в. лишь немногим более, чем стрельцы». Теперь мы, имея в виду это мнение, рассмотрим старую часть армии, на которую полагалась Россия до 1650-х гг. Мы начнем с исследования воздействия «пороховой революции» на различные части традиционного армии с того места, где мы оставили их после окончания Смоленской войны в 1634 г., до их фактической ликвидации в 1680-х гг. Двумя основными составляющими традиционного московского войска были стрельцы и поместная конница. Посмотрим также на казаков, ту группу пограничной вольницы и отчаянных головорезов, которые зарабатывали себе на жизнь грабежом, рыбной ловлей и войной.

С середины XVI в. поместная конница действовала вместе со стрельцами. Поэтому можно было ожидать, что их судьба совпадет с судьбой кавалерии дворян и детей боярских, что именно и произошло. В первой половине XVII в. количество стрельцов увеличилось особенно после восстания Балаша во время Смоленской войны, когда их использовали для борьбы с внутренними беспорядками. В тот период, когда служба стала наследственной, их число увеличилось, с 33 775 в 1623 г. до более 50 000 в 1681 г. (около 5000 кавалеристов и 45 000 пехотинцев). Большая часть этого роста произошла еще до введения полков нового строя. Численность уездных стрельцов в этот период оставалась неизменной, около 30 000 человек. Рост их числа произошел среди расквартированных в Москве стрельцов, когда после восстания 1648 г. была создана новая элитная дворцовая гвардия. Это случилось в значительной степени за счет самовоспроизводства, потому что были изданы четкие приказы не допускать крестьян и горожан в стрельцы (хотя некоторые все же допускались), за исключением тех случаев, когда они призывались, как это было в 1633, 1658, 1664 и 1676 гг. Конец большинства стрельцов наступил, когда в 1680 г. находившимся на полковой службе и способным стоять под ружьем воинам было приказано (вместе с артиллеристами и частью казаков) записаться пехотинцами в полки нового строя. Московские стрельцы на некоторое время сохранились, но были разбиты на полки, состоящие из тысячи ратников, и распределены по девяти воинским округам России.

Здесь важно отметить не увеличение абсолютной численности стрельцов с 1632 по 1681 г., а резкое сокращение их после середины XVII в. как боеспособной военной силы. В походах участвовало всего от 5 до 10 % стрельцов, а их основной функцией была служба в качестве внутренней полиции, особенно после восстания Балаша. В кризисные месяцы 1648 г. управление Стрелецким приказом являлось самым ответственным постом в правительстве, поскольку кто бы ни руководил стрельцами, тот руководил Москвой и всей Россией. Значимость этого приказа отражена в современном дополнении к «Новому летописцу»[78], летописи России с 1580-х по 1620-е гг., где отмечается замена Морозова на Я.К. Черкасского, а затем его отстранение в пользу И.Д. Милославского как руководителя канцелярии.

Когда у боярина Б.И. Морозова возникали неурядицы с крестьянами в его собственных поместьях, в ответ он призвал стрельцов. И наоборот, когда «сильные люди» отказывались подчиняться закону, полицейские или уездные воеводы призывали стрельцов, которые пытались заставить эти несговорчивые личности подчиняться их указам. Стрельцы привлекались также для принуждения жителей южной границы спрятаться в укрытие при получении сведений о возможном татарском набеге. (Московское правительство прикладывало огромные усилия, чтобы заставить людей, живущих по засеке, принять меры предосторожности, дабы не быть убитыми или уведенными в плен, но местные жители часто оказывали упорное сопротивление.) К тому же очень часто ставилась задача заставить служилых людей явиться на военную службу. Из стрельцов выделялись отряды, назначением которых было возвращение беглых крепостных после 1649 г. и подавление московского Медного бунта в 1662 г. Стрельцы охраняли царский двор, сопровождали государя и членов его семьи, а также высших церковных сановников в их паломничествах, несли еженедельную караульную службу в московских приказах. Некоторым поручали закупать журавлей и лебедей для царского стола. Несколько сотен стрельцов постоянно сопровождали иноземных послов,