Читать книгу "Смерть перед Рождеством - Кристоффер Карлссон"

– Кристиан Вестерберг… – задумчиво повторяет Бирк. – Кто он?

– Что-то вроде серого кардинала в «Шведском сопротивлении». Посредник между такими, как Юнатан Асплунд, и руководитель стокгольмской фракции Кейсер. Вестерберг и Кейсер – друзья детства.

– Кейсер… – говорю я. – Где я мог слышать о нем раньше?

– Лет десять тому назад он избил одного «левого» активиста – так, что у того вытек глаз – и получил за это хороший тюремный срок.

– Нет, – отвечаю я. – Я имел в виду не это.

– В остальном о нем известно очень мало. Чрезвычайно скрытная фигура. Наш человек в «Шведском сопротивлении» – Юнатан Асплунд, как я уже говорила.

– Но разве вы не должны вести слежку и за Вестербергом? – удивляется Бирк.

Лицо Ирис мрачнеет.

– Вам легко рассуждать, особенно задним числом, – огрызается она.

– Это ведь не скауты, – продолжает Бирк. – Военнизированная нацистская организация. По идее, вы не должны глаз с них спускать, бросить на них все ресурсы…

– Мы не ведем слежку за людьми, особенно за теми, кто ни в чем не подозревается, – объясняет Ирис. – И потом, даже наши ресурсы ограничены. Сейчас мы уделяем много внимания RAF, у нас свой человек в «Шведском сопротивлении», как я уже говорила, и он информирует нас о всем, что у них происходит… Но здесь, судя по всему, что-то не сработало.

– Возможно, Асплунд просто не знал, – предполагаю я.

– Дело не в этом, – решительно возражает Ирис. – Нам ведь неизвестно, кто преступник. Что, если они вообще не имеют к этому никакого отношения?

Никто ничего не говорит. Сзади раздается треск – похоже, дерево обрушивается на изгородь. Та поддается, угрожающе нависает над дорогой.

И тут я вспоминаю, кто такой Кристиан Вестерберг. Странная фамилия его друга, Кейсер, тоже кажется мне знакомой. Случай избиения в Салеме, много лет тому назад… они как будто были в этом замешаны. Тогда я жил там, но, по правде сказать, проводил дома не так много времени. Я спрашиваю себя, знает ли об этом Грим. Возможно. Я уже не помню, был ли Вестерберг преступником или жертвой. Вероятно, теперь эти подробности не имеют никакого значения.

* * *

Кристиан Вестерберг проживает в высотном доме возле пиццерии. Мы выходим из машины. Снег метет за воротник, в глаза, в рот – повсюду. Сквозь налетевший порыв ветра я смотрю на Бирка и Ирис. Он что-то ищет в своем мобильнике; она кладет ключи от машины во внутренний карман пальто. В следующий момент набегает черная тень – и Ирис бросается на Бирка и вместе с ним отлетает в сторону. Огромная плита, не меньше десяти сантиметров толщиной, слетает с крыши и с грохотом обрушивается на асфальт. На мгновение у меня закладывает уши.

– Спасибо, – откуда-то со стороны слышится голос Габриэля.

– Пожалуйста, – отвечает Ирис.

Я поднимаю глаза к небу, которое словно раскалывается на куски. Глыбами громоздятся тяжелые черные тучи. Ветер усиливается, воет, как раненое животное, и я инстинктивно нагибаюсь. Что-то трещит поблизости от нас, но звук трудно локализовать из-за страшного ветра. Часть фасада дома на противоположной стороне улицы отвалилась, с крыши слетела черепица. Тротуар завален строительным мусором.

Ирис смотрит на Бирка:

– С вами всё в порядке?

– Да, похоже, – неуверенно отвечает тот.

Оборачивается. Плита обрушилась так близко от машины, что повредила зеркальце заднего вида.

– Ничего, – бубнит себе под нос Ирис. – Это поправимо…

* * *

Кристиан отводит взгляд от экрана с хорошо знакомыми кадрами новостной хроники. Куда запропастился Микаэль? Все попытки дозвониться до него оказались безуспешны.

Мобильник звонит, но Кристиан не реагирует: это Юнатан.

Отчаяние накатывает на него волнами, противостоять ему все труднее.

* * *

За годы заключения у Микаэля появились новые шрамы, новый холод в глазах. И новые силы, чтобы пережить все это. В конце концов, он не сломался. Только еще больше ушел в себя, помрачнел. Самые страшные раны невидимы постороннему глазу.

Он получил место сторожа на складе, но ненавидел свою новую работу и не делал ничего, чтобы на ней удержаться.

На первом партийном совещании после его освобождения присутствовали на три человека больше, чем на последнем перед отсидкой. То есть теперь их было семеро.

– Не вини себя в том, что нас так мало, – говорил Микаэль Кристиану. – Я знаю, ты делал все возможное.

Выкладывался ли Кристиан по полной? Он и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Но Микаэль никогда не ставил ему в вину распад организации. «В конце концов, – повторял он, – мы всё еще живы».

– Криминальный мир сейчас не тот, – объяснял Микаэль. – И не только в Стокгольме, но и во всей Северной Европе. Север с нами. – Он засмеялся. – Ты понимаешь? А скоро и вся Европа.

Только что завершились выборы в риксдаг. На телевизионном экране все чаще мелькало улыбающееся лицо уроженца Сёльвесборга. «Шведские демократы» преодолели сорокапроцентный барьер и имели все шансы стать первой скрипкой шведского политического оркестра. К этому, собственно, и сводился смысл выборов, а вовсе не к удельному весу в парламенте того или иного блока. «Демократы» оттянули на себя фокус внимания, и шведское общество раскололось.

– Время работает на нас, – заметил как-то по этому поводу Микаэль.

– В смысле? – не понял Кристиан.

– Рано или поздно его убьют.

Кристиан покосился на друга, все еще не понимая его. То, что у председателя есть враги, ни для кого не было секретом. В последнее время это стало особенно очевидно. Его ненавидели левые, особенно крайний фронт. Но радикальные правые, пожалуй, ненавидели его еще больше.

Микаэль все силы положил на «Шведское сопротивление». При нем стокгольмское отделение выросло до пятидесяти человек, и все из них платили членские взносы. Они стали самым крупным филиалом организации и перенесли штаб-квартиру в другой район. Многие состояли в партии давно, но большинство все-таки составляли новички, завербованные через интернет или в гимназиях, – знакомые знакомых и все надежные люди. Не последнюю роль в этом сыграли и СМИ, писавшие о «Шведском сопротивлении», как это принято говорить, в «неизменно обеспокоенном тоне» и этим еще больше привлекавшие людей.

Они с Микаэлем все больше вдохновлялись новыми идеями. За год прочитали семисотстраничный трактат Артура Кемпа «Марш титанов: краткая история белой расы» и только что переизданное сочинение Ханса Ф.К. Гюнтера «Расовые моменты европейской истории», впервые увидевшее свет в 1927 году. Это было незабываемое чтение.

Росла численность стокгольмской фракции. Вербовка проходила успешно, и не только в Салеме, Щерторпе, Эсмё, Блосте и Альбе, но и в таких районах, как Дандерюд, Васастан и Ваксхольм. Они раздавали листовки в центральных кварталах Стокгольма, и Кристиан всегда был рядом с Микаэлем, радостный и немного удивленный. Теперь их была почти сотня.