Читать книгу "Падение Элизабет Франкенштейн - Кирстен Уайт"

– Он мучился недолго. Мне же пришлось заплатить за воплощение своих замыслов огромную цену. Это было нелегко, уверяю тебя.

Он положил пистолет на стол – дуло все так же было направлено на Мэри – и ввел жидкость в незрячий белесый глаз отца. Я не стала отворачиваться.

Я больше никогда не позволю себе отворачиваться.

– Вам нравится шитье? – спросил он Мэри, указывая на черные стежки. – Благодарить надо Элизабет. Это она научила меня шить. Хотя руки от этого занятия, конечно, устают. – Он снова взял пистолет и, подняв руки, повертел одну из них, задумчиво ее разглядывая. – Все это довольно сложно. Эта рука должна уметь делать крошечные надрезы. Один промах, одно неловкое движение могут испортить целое тело. Не говоря уж о силе, которая нужна, чтобы задушить человека. Когда я только начинал, я не задумывался о чисто физических аспектах. Я был полон возвышенных идей и вопросов, которые решаются на бумаге. – Он вздохнул. – Но такова природа науки. В какой-то момент теорию необходимо свести с реальностью, и работы всегда окажется больше, чем предполагаешь.

Мэри сочувственно зацокала языком.

– Нелегко вам, должно быть, пришлось, когда вы убивали моего дядю. Он был крупный мужчина.

Виктор задрал голову, проверяя металлический прут, и повернул очередную ручку какого-то прибора.

– Кем был ваш дядя?

– Карлос Дельгадо. – Ее спокойствие дало трещину при виде его непонимания. – Книготорговец! Ваш друг!

Он нахмурился, копаясь в памяти.

– Ах, да! Я тогда как раз потерял много сырья: пробная инъекция прошла неудачно. Мне срочно нужна была замена. Он сам появился у меня на пороге. Ему просто не повезло. Но скажите, искал ли его кто-нибудь? Нет. Никто его не искал. Все эти люди, которых я находил на темных улицах, все эти пьянчуги, чужестранцы, бродяги в поисках работы. Никто никогда их не искал. И это приносит мне утешение. Я наделил их предназначением более высоким, чем они когда-либо имели.

– Я его искала! – Она сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. – Я искала.

– И никто не подумал вам помочь, не так ли? Я мог бы выбрать и вас, и мне бы ничего за это не было. – Виктор произнес это без всякой злости. Это была правда.

Мэри повернулась ко мне. Лицо ее было бледно, а под глазами залегли тени. Повязка, которую я наложила ей на плечо, уже пропиталась кровью.

– Простите мне эти слова, но я сомневаюсь, что ваш брак будет счастливым.

Над головами у нас сверкнула раздвоенная молния. Виктор поднял лицо и жадно, с предвкушением уставился в небо. Я встала, тихонько подбираясь ближе. Молния метнулась вниз и ударила в прут с ослепительной силой. Воздух затрещал, и кончики моих волос встали дыбом.

Виктор потянулся к какому-то рычагу. Я закричала и взмахнула пистолетом, чтобы привлечь его внимание. В ту же секунду Мэри вскочила и метнула в него нож. Вращаясь в воздухе, он ударил его в лоб рукоятью. Виктор, ошеломленный ударом, качнулся назад.

Молния исчезла.

Рычаг остался на месте.

В шипящем воздухе стоял запах горелой плоти и волос; тело судьи Франкенштейна было разрушено разрядом, который Виктор не успел перенаправить, и не подлежало восстановлению.

– Ты все испортила! – закричал Виктор, наставляя пистолет на Мэри.

В окне за его спиной возникла ужасная черная тень, которая неслась в нашу сторону. Она врезалась в стекло с нечеловеческим ревом и набросилась на Виктора.

Это было чудовище.

Глава двадцать пятая

Просил ли я, чтоб ты меня, господь, из персти человеком сотворил?

Чудовище, ужасавшее своей наружностью издали, вблизи оказалось еще страшнее. Его длинные черные волосы свисали с деформированной головы. Вокруг стежков, оставленных рукой Виктора, кожа его, местами разного цвета, морщилась и собиралась в складки, а кое-где успела усохнуть, как у мумии.

Его губы, черные, как деготь, обрамляли самые ровные и белые зубы, какие я когда-либо видела. Контраст этот, однако, не доставлял удовольствия, а вызывал одно лишь отвращение.

Оно попыталось схватить Виктора своими бесформенными неуклюжими руками. Пальцы были пришиты неровно, на них не хватало ногтей, а суставы находились не там, где должны. Виктор увернулся, поднырнул под рукой чудовища и вскочил на стол. Он встал над изувеченным трупом своего отца. Чудовище с ревом ухватилось за край стола, намереваясь разломить его надвое.

Едва оно коснулось металла, Виктор нагнулся и щелкнул переключателем. Какая бы сила ни сохранилась в нем после удара молнии, она затрещала и заискрила, направленная на чудовище.

Чудовище отскочило, выпрямилось во весь свой огромный рост, пошатнувшись, врезалось в стену и сползло по ней на пол, раскинув длинные ноги под невозможным углом. Ступни, каждая величиной с мое бедро, были голые, и я разглядела недоразвитые короткие отростки, каждый из которых заканчивался мощной звериной подушечкой.

Виктор осторожно спрыгнул со стола, схватил пистолет и направил его на Мэри. Оружие ходило ходуном вместе с дрожащей от ярости рукой, но я не сомневалась, что он не промахнется. Я повернулась, задыхаясь от паники, и обнаружила, что Мэри лежит без чувств, упав в обморок от потери крови или при виде чудовища. Виктор удовлетворенно спрятал пистолет за пояс.

– Свой ты тоже можешь убрать, Элизабет, – рявкнул он. – Или он никуда не годится, или ты не способна в меня выстрелить.

Я уронила пистолет на пол, не чувствуя ни рук, ни ног. Я не могла оторвать глаз от чудовища. Теперь, когда оно лежало неподвижно, мой взгляд заскользил по его телу, не в силах задержаться на одном месте ни секунды. Все мое существо восставало против этого создания, отвергая нечто столь близкое человечеству и одновременно столь далекое.

Наконец я добралась до его глаз.

Хотя оно, по всей видимости, не могло пошевелиться, его глаза горели. Желтоватый белок окружал радужку пронзительного голубого цвета. И, глядя в них, я поняла, что уже видела их раньше.

– Анри? – выдохнула я.

Виктор ногой отпихнул одну из ступней чудовища и перешагнул через другую.

– Гм. По крайней мере, какая-то его часть. Я же говорил, что он жив.

Я судорожно всхлипнула и упала на колени, чувствуя, как у меня вырвали оставшуюся часть сердца. Я не спасла никого из тех, кого любила.

Я обрекла их всех.

– Забавно, – сказал Виктор, обернув руки полотенцем и с трудом стаскивая со стола изувеченные останки отца. Кожа его обгорела и липла к металлу. – Даже в этой форме, которая делала его сильнее и быстрее любого человека и устойчивее к погодным условиям, у него было слишком доброе сердце, чтобы меня убить. Хотя, строго говоря, это не сердце Анри. Не помню, у кого именно я его взял… Может, у ее дяди? Как бы там ни было, оно не способно меня убить. Несчастное создание! Один его вид вызывает у меня глубочайшее отвращение. Подумать только: я, стремясь к недостижимым высотам, создал такого монстра, что даже падшие ангелы отвернулись бы в страхе.