Читать книгу "Падение Элизабет Франкенштейн - Кирстен Уайт"

Виктор стоял спиной к окну. Между нами был стол, за которым мы раньше ели, стол, за которым я испытала столько неловкости, мечтая о минуте, когда нам позволено будет покинуть общество его отца. Стол был накрыт листом металла, на котором лежало тело. Незрячие глаза судьи Франкенштейна уставились в потолок, где в прорубленное в крыше отверстие уходил металлический прут, притягивающий молнии. Пол вокруг стола был обложен напитавшимися водой полотенцами и простынями.

Виктор посмотрел на меня и нахмурился. С волос по его лицу струились капли дождя. Можно было подумать, что он плачет.

Виктор никогда не плакал.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

Мэри вскинула нож. Он выругался, выхватил пистолет и выстрелил. Она пошатнулась в дверном проеме и упала на спину.

– Нет! – вскричала я и повернулась, чтобы кинуться ей на помощь.

– Стой! – приказал Виктор.

– Можешь и меня застрелить, – огрызнулась я.

– Я не собираюсь в тебя стрелять, – устало сказал он. – Я держу пистолет при себе на случай, если чудовище вернется.

Не слушая его, я опустилась на колени рядом с Мэри. Из ее плеча хлестала кровь.

– Он не задел ничего жизненно важного.

Я сдернула со стола в холле скатерть. Цветы на этом столе всегда стояли слишком долго, распространяя навязчивый приторный аромат. Букет, который стоял на нем сейчас, был так стар, что покрылся пушистой черной плесенью. Ваза опрокинулась на пол и разлетелась на осколки. Воспользовавшись ножом, я отрезала от скатерти кусок ткани и, прижав к ране Мэри, привязала его другой полоской ткани.

– Разумеется, я не задел ничего важного. – Виктор стоял надо мной, направив пистолет на Мэри. – Зачем портить хороший материал? Но, если ты не будешь делать, что я говорю, я выстрелю ей в голову. Ее мозг мне без надобности. Положи нож.

Я бросила нож. Он с отвращением отпихнул его ногой. Мэри выронила свой нож при падении; я нигде его не видела.

– Что это на тебе? – Виктор вгляделся в мою одежду с тем же ужасом, с каким мы с Мэри смотрели на распростертое на столе тело. На мне все еще была форма сиделки и плащ, застегнутый до самого горла. – Немедленно переоденься.

Я была поражена:

– Я только что сбежала из лечебницы, куда ты меня заточил, и приехала сюда с очевидным намерением тебя убить, а ты хочешь, чтобы я переоделась?

Он со злостью пнул Мэри, и она завопила от боли.

– У нас нет времени на споры. Как только ударит молния, мне нужно будет действовать. Любая задержка может сорвать эксперимент и испортить тело. И тогда мне придется подготовить новое. – Он многозначительно посмотрел на Мэри. – Так что иди и переоденься.

Он дождался, пока я встану, и грубым рывком поставил Мэри на ноги.

– Прошу в лабораторию.

Я напрягла мышцы, чтобы прыгнуть ему на спину и сбить с ног, но он встал так, чтобы видеть меня, продолжая держать Мэри под прицелом. Она была бледна, а ее умное лицо исказилось от боли. Сражаться с ним она была не в состоянии. Раненая рука плетью висела вдоль тела.

Она повернулась ко мне спиной, словно подчиняясь приказу. Я увидела, что в поврежденной руке она прячет нож, зажав его в ладони и наполовину задвинув в рукав.

– Идите и переоденьтесь, Элизабет, – сказала она. – Он прав. Вы кошмарно выглядите.

Она вошла в столовую и тяжело опустилась на стул у двери.

Я кинулась по коридорам и вверх по лестнице к старой спальне и надела одно из своих белых платьев; я будто готовилась к ритуалу, в котором не хотела участвовать. Мне подумалось вдруг, что все наши человеческие ритуалы вращаются вокруг рождения и смерти – единственным исключением была свадьба, хотя моя свадьба была тесно связана со смертью, учитывая мой выбор партнера.

В комнате не было оружия, кроме бесполезных пистолетов. Но ведь Виктор не знал, что они бесполезны! Я заткнула один из них за пояс, спрятав его за широкими, тяжелыми складками. Если не поворачиваться к Виктору спиной, он ничего не заметит.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, я отправилась назад в новую лабораторию, к мужу и покойному свекру – которому, возможно, недолго осталось находиться в этом статусе. Он не заботил меня в жизни; я не мечтала о воссоединении с ним после смерти.

– Так гораздо лучше, – сказал Виктор, едва подняв взгляд от датчиков многочисленных приборов, о назначении которых я могла лишь догадываться. – Можешь сесть. Мне нужно сосредоточиться. – Он махнул пистолетом, указывая на стул в противоположном от Мэри углу комнаты. Вместо этого я шагнула к стулу рядом с ней, и он взвел курок. – Можешь сесть вон там.

Мэри наблюдала за ним скорее с любопытством, чем со страхом.

– Это вы его убили?

Она использовала верный тон: сейчас важно было его успокоить. Мы уже помешали ему; он в любой момент мог сорваться. Она сделала именно то, что сделала бы я – что должна была сделать я. Попыталась его разговорить.

– Что? – Виктор, казалось, не понял, о ком она говорит. Потом он посмотрел на обнаженное тело отца. Черные и аккуратно зашитые разрезы спускались по его бледным рукам и испещряли широкую грудь. На горле я заметила старые следы.

Его задушили.

– Да, – ответила я. – Его убил Виктор.

Виктор проследил за моим взглядом и задумчиво коснулся горла отца.

– Секрет в том, чтобы не повредить трахею. Это та еще задачка! Я выяснил это в результате прискорбного развития событий, о котором я не намерен вспоминать. Необходимо сдавливать горло достаточно сильно, чтобы перекрыть доступ крови к мозгу, пока жертва не потеряет сознание. А потом просто продолжать, пока она не перестанет дышать. Я пробовал разные методы, но все они были слишком сложны или портили материал. Я пытался убедить суд определить для Жюстины другой способ казни, но меня не послушали, а я не мог объяснить, зачем это нужно. На то, чтобы заменить ей горло, ушла уйма времени. И, возможно, у меня бы все получилось, если бы я не потерял все, чего добился. – Он мрачно покосился на меня.

– Сколько человек вы убили? – Мэри придерживалась непринужденного тона, избегая осуждения. – Вы храните какие-то трофеи, кроме частей тел?

Виктора передернуло; он скривился, как будто учуял какой-то неприятный запах.

– Я не получаю от этого удовольствия. Я сожалею, что вынужден убивать. Какое-то время я пытался работать с материей, которая была мертва более долгое время. Но разложение зашло слишком далеко. Связи, необходимые для того, чтобы ток прошел по всему телу, разрушились. Мне требовался материал посвежее. – Он помолчал, повертел в руках флакон со зловещей желтой жидкостью. – Я думал, что не смогу этого сделать. В первый раз я чувствовал себя отвратительно.

– Думаю, он тоже, – сказала я.

Виктор удивил меня: его губы изогнулись в улыбке, которую прежде я бы сочла за награду.