Читать книгу "Игра души - Хавьер Кастильо"

чтобы окончательно завоевать ее сердце.

Он знал Мирен как спокойную, скромную девушку, хоть и немного суховатую, но обладавшую непоколебимой решимостью. Все, что она сделала ради того, чтобы спасти Киру Темплтон, было прямым тому подтверждением, хотя Бен всегда думал, что некоторые из произошедших событий были чистой случайностью. Однако он не сомневался, что Мирен полна сюрпризов, и он не знал, чего от нее можно ждать, когда она завела мотор и исчезла в конце улицы. Он заметил, что вокруг не осталось ни одного ученика, автобусы исчезли, а поток пешеходов, шагавших то туда, то сюда, испарился, как в свое время Джина Пебблз.

Бен Миллер вернулся в кафе, чтобы заплатить за сэндвич и кофе, которые заказал, пока ждал Мирен, и вдруг увидел, что она забыла на столике полароидный снимок Джины.

Чем больше он на него смотрел, тем меньше смысла видел в этой фотографии. В какой-то момент ему даже пришла мысль сделать копию и отнести ее семье девочки. Однако Бен отказался от идеи, подумав, что это не принесет ничего, кроме боли, ее брату Итану, который собственными глазами видел, как родители сгорели в пожаре и как исчезла сестра.

– Кто, черт возьми, сделал эту фотографию? – прошептал он.

Бен без сил опустился за столик. Хозяин подошел к нему и спросил, не желает ли он заказать что-нибудь еще.

– Еще один кофе, пожалуйста. Мне нужно подумать, – произнес он, не поднимая на хозяина глаз.

Агент сидел так некоторое время, смотря на снимок и пытаясь найти в нем хоть что-то, что подсказало бы, где его сделали. Безрезультатно. В кадре находилась только слегка размытая фигура Джины. Она смотрела в камеру с кляпом во рту. Так и не найдя ничего на фотографии, Миллер достал Библию Эллисон и стал перелистывать страницы. Он искал, не осталось ли какого-нибудь подчеркнутого отрывка, который он не заметил. В этом не было никакого смысла, но ему казалось, что все это каким-то образом связано между собой, хотя он и не мог понять, как именно.

Бен заметил, что хозяин кафе неотрывно смотрит на него, а когда он поднимал на него свой взгляд, тот отворачивался.

– Вы что-то хотели? – громко спросил Бен с некоторым раздражением.

Хозяин подошел к Миллеру. Он нервничал.

– Вы из полиции, верно? – прошептал он и оглянулся по сторонам, чтобы проверить, не слышит ли их кто-нибудь.

– Можно и так сказать. Из ФБР.

– Видите ли… Я не особо люблю вмешиваться в чужие дела, но… Так как мое кафе стоит напротив этой школы… Думаю, я не должен молчать.

– В чем дело?

– Вы знаете, что директор школы иногда заходит сюда?

– Как вы сказали?

– Преподобный Грэхем, из Маллоу. Он иногда сюда заходит. Я слышал, как вы с вашей спутницей говорили о нем. Знаю, что это не мое дело, но… Этот тип иногда приходит сюда по утрам и…

– Полагаю, это вполне нормально. Это единственное кафе в округе, – Миллер начал оправдывать преподобного, пытаясь заставить хозяина говорить яснее.

– Дайте я вам все объясню. Я хотел сказать, что он приходит не один.

– С какой-то преподавательницей? Вы об этом?

Мужчина отрицательно покачал головой, будто пытаясь справиться с комом в горле.

– С ученицей. Не знаю. Думаю, это ненормально.

– Что вы имеете в виду? Он приглашает учеников на завтрак?

– Ученицу. Обычно он приходит только с одной. И… Не знаю. Мне кажется, он обращается с ней чересчур ласково. Я должен был сообщить вам об этом.

– В каком плане? – резко спросил Бен, пытаясь найти какую-то логику в словах хозяина.

– Ладно. Я вам все объясню. Но, прошу вас, не говорите, что это я вам рассказал. Этот тип мне не нравится.

Бен кивнул. Если речь шла о чем-то действительно важном и компрометирующем, у него еще будет время убедить хозяина подать официальное заявление.

– Несколько недель назад… Он пришел сюда с девочкой, о которой я вам говорил, лет пятнадцати-шестнадцати, ученицей Маллоу. Я понял это по ее форме. Было около полудня. В кафе никого не было. Мне не так-то легко привлечь клиентов, и в это время обычно никто не приходит.

– И что произошло?

– Мне показалось странным, что он сел рядом с ней. Мужчина его возраста… Так близко к ученице школы… Не знаю. Вы сами видите, какие это столики. Это было по крайней мере странно. Тем более, что… он преподобный. Чистота, грех и все такое.

– Что вы хотите сказать? Я не понимаю.

– Я увидел, как преподобный положил руку ей на ногу так… Не знаю, как объяснить. Слишком ласково. Я подошел к ним спросить, не желают ли они что-то еще. Что бы он там ни делал под столом, я хотел это прекратить.

– И что потом? – спросил Бен.

Ему совершенно не нравилось то, какой оборот принимало дело.

– Она плакала. Когда я подошел, девочка сидела, не говоря ни слова, перед нетронутой тарелкой, но по лицу ее текли слезы. Этот тип вытащил руки из-под стола и с равнодушным видом откусил кусок от бутерброда. Мне противно было смотреть, как он жует.

– Как выглядела девочка? Вы смогли бы узнать ее? – спросил Бен, подозревая, что все начинает сходиться.

– Девочка с длинными каштановыми волосами. Я не могу забыть ее лицо… Знаете, я ведь даже думал обратиться в полицию. Но кто бы мне поверил? Про таких, как он, говорят, что они никогда не врут. К тому же я вложил слишком много денег в кафе, чтобы сейчас завоевать ненависть Маллоу. Большинство моих посетителей работают там. Помню, когда я только открылся, то думал, что расположение перед религиозной школой – большая удача. Мне казалось, Бог благословит мои начинания, но… Это место – развалина. Думаю, сам дьявол проклял его.

Миллер быстро пробежался по документам в своем портфеле и достал оттуда дело Эллисон. Он показал мужчине фотографию с первой страницы, и тот внимательно ее осмотрел.

– Вы когда-нибудь видели ее здесь с преподобным?

– Не припоминаю. В последнее время я видел его только с девочкой с каштановыми волосами, о которой я говорил. Всегда с одной и той же. Я смотрел на нее, и она не казалась мне очень уж счастливой. Не знаю. Будто взглядом она просила о помощи.

– Ясно, – сказал Бен, кивая головой и раздумывая обо всем услышанном. Затем он спросил: – Могу я задать вам последний вопрос?

– Конечно, я всего лишь… Хочу помочь. Знаете, я не религиозен. Но я хороший человек. Мой отец учил меня, что единственный существующий бог – это ты сам. И только наши поступки имеют