Читать книгу "Красавица и чудовище - Оливия Дрейк"

В дверях кухни, попивая чай, стоял Хасани, не сводивший своих черных глаз с Сайруса. Как и все здесь, камердинер, должно быть, с удивлением узнал, что у нее есть брат, подумала Белла с усмешкой. А потом в вихре своих белых одеяний египтянин растворился в соседней комнате – скорее всего, чтобы не оказаться втянутым в эту суету.

Тут Пинкертон подошел к Белле и наклонил к ней свою седую голову.

– Брат, да? Мне так и показалось, что между вами есть сходство, когда паренек подошел к черному ходу, притворяясь посыльным.

Белла нежно, но чуть раздраженно посмотрела на брата, прихлебывавшего чай из кружки, которую принесла ему залившаяся краской кухонная служанка.

– Я очень ценю, что вы пришли с запиской ко мне, – произнесла она. – Он сказал мне, что заблудился и несколько часов ходил по Лондону.

Белла заметила, что Майлз, прищурившись, смотрит на нее. От этого взгляда по ее коже побежали мурашки, и она не была уверена, что именно их вызвало: несвоевременное влечение к герцогу или опасение за брата. Герцог усадил ее напротив Сайруса, а сам уселся во главе стола. Когда мужчина и мальчик наполнили свои тарелки мясом, сыром и другой снедью, Белла заметила, что слуги исчезли, оставив их в кухне одних.

Майлз отломил себе ножку курицы, наблюдая за тем, как Сайрус жадно поглощает кусок ростбифа, завернутый в хлеб. Тревога не давала Белле откусить и кусочек еды. Ее охватило инстинктивное желание пошевелиться, сделать что-то, а не сидеть неподвижно в ожидании неизбежных упреков герцога. Должно быть, тот дожидался, пока мальчик поест, прежде чем пойти в атаку.

– Сделать тебе тост с сыром? – предложила она брату, хотя он не заслуживал любимого лакомства после того, что натворил.

После нетерпеливого кивка мальчика Белла вскочила на ноги и сняла с крючка на стене сковородку. Затем она принялась намазывать хлеб маслом и отрезать тонкие ломтики от сырного круга. Не имея ни малейшего понятия о том, как обращаться с вычурной черной плитой, она отнесла сковороду к массивному очагу и поставила ее на подставку прямо над огнем.

У нее за спиной Майлз отрывисто спросил у Сайруса:

– Откуда ты приехал? Вы живете здесь, в Лондоне?

– Нет, я приехал из Оксфорда, – ответил Сайрус, делая гигантский глоток чаю. – Сел в ночную почтовую карету, а потом долго бродил по округе в поисках Эйлуин-Хауса. А вам известно, что существуют магазины, в которых продают только мужскую обувь? А в других – только шляпы. И…

– Теперь я припоминаю, что у вашего отца был коттедж в Оксфорде, – задумчиво перебил его Майлз. – Некоторое время мы с ним переписывались.

– Так вы знали папу? Но… когда… как?…

– Это было уже довольно давно, я тогда был младше тебя. Впрочем, это неважно. Скажи мне, зачем ты сюда приехал? У тебя какие-то неприятности?

Повернув голову, Белла увидела, что ее брат расправил плечи и вздернул подбородок.

– Это неправильно, что моей сестре приходится зарабатывать на жизнь, в то время как я сижу дома, – заявил он. – Теперь я единственный мужчина в семье, и мой долг – обеспечивать нас.

– Ерунда, – бросила она через плечо. – Ты еще несовершеннолетний, а я оставила тебе четкие инструкции по изучению школьных предметов в мое отсутствие. К тому же какую работу ты сможешь найти без хорошего образования?

Шипение жарящегося хлеба отвлекло ее внимание, и Белла ловко перевернула сырный тост на другую сторону. Насыщенный аромат масла показался божественным даже для нее, пребывающей в расстроенных чувствах.

– Я могу быть кучером, выполнять поручения или работать на печатном станке, – вызывающим тоном промолвил Сайрус у нее за спиной. – Могу быть продавцом в магазине или пахарем на ферме. Я могу…

– Ты не можешь делать ничего подобного, – рявкнул Майлз. – Ты – джентльмен, и твоя первая обязанность – получить образование и занять положенное тебе место общественного лидера. Именно это говорил мне отец, когда мне было тринадцать лет.

Присев у очага, Белла затихла. Майлз, должно быть, имел в виду ссору, произошедшую между ним и его отцом в ту роковую ночь в Египте. Один тот факт, что он смог говорить о ней вслух, давал ей надежду на то, что, возможно, он все-таки справится со смертью отца. А потом аромат хорошо прожаренного тоста отвлек ее внимание, она сняла сковороду с огня и отнесла ее к столу. Майлз был полностью поглощен разговором с ее братом.

– Кстати, сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – ответил Сайрус, при этом уголки его рта угрюмо опустились. – И несправедливо заставлять меня сидеть в Оксфорде с Лейлой! Она всего лишь девочка!

– С Лейлой? – переспросил Майлз, бросая на Беллу зловещий взгляд.

– Лейла – его сестра-двойняшка. – Пытаясь держаться спокойно, Белла разрезала пополам идеально прожаренный, подрумянившийся хлеб так, чтобы расплавленный сыр стекал на тарелку. – Хотите и вы кусочек сырного тоста, ваша светлость? Я могу приготовить еще для вас обоих, если пожелаете.

И, не дожидаясь ответа Эйлуина, она в знак примирения переложила одну половинку готового тоста на его тарелку.

«Майлз взял свой тост руками», – отметила про себя Белла. Откусив кусочек, герцог некоторое время с удовольствием жевал, хотя его взгляд оставался суровым.

– Есть ли еще какие-то члены семьи, которых вы от меня скрыли?

– Нет, только двойняшки. – Поскольку объяснение, кажется, его удовлетворило, Белла сбивчиво добавила: – Вероятно, мне следовало о них упомянуть, но я за них отвечаю и не захотела обременять вас своими проблемами.

Майлз смотрел на нее еще мгновение, словно пытаясь решить, верить ее словам или нет. Потом он перевел взгляд на Сайруса.

– Итак, вы оставили свою несовершеннолетнюю сестру в Оксфорде. Оставили одну, чтобы приехать в Лондон с этим нелепым делом.

Сайрус беспокойно заерзал на стуле, а вызывающее выражение на его лице сменилось виноватым выражением еще совсем маленького мальчишки.

– Лейла там не одна, миссис Норрис за ней присматривает.

– Кто такая миссис Норрис, черт побери?

– Соседка, – ответила за брата Белла, намазывая маслом еще один кусок хлеба. – Очень уважаемая вдова викария. Сайрус, полагаю, ты не спрашивал у нее разрешения поехать в Лондон. Уверена, что она ни за что бы тебя не отпустила.

– Но я оставил ей записку, – пробубнил Сайрус. – И Лейле тоже!

Из горла Майлза вырвалось рычание:

– Едва ли это можно назвать поступком ответственного джентльмена. Они же обе наверняка да смерти переживают за тебя! Будь я твоим отцом, я бы отлупил тебя за такой поступок.

Увидев помрачневшее лицо брата, Белла подошла к нему, обняла его за плечи и смахнула прядь русых волос с его лба.

– Моя любовь, его светлость абсолютно прав, ругая тебя. Твой долг был приглядывать за сестрой.