Читать книгу "Синдром Кандинского - Андрей Саломатов"

— Не я оставил, — не донеся вилку до рта, ответил Антон.

— Ты, — уверенно сказала Елена Александровна, и от этой уверенности у Антона по спине пробежал холодок. Чем-то потусторонним повеяло на него, словно бы старуха говорила из-за невидимого, но непреодолимого барьера, отделяющего материальный мир комнаты с накрытым столом от его астральной копии. На мгновение ему даже показалось, будто он видит через старуху стену и часть окна, которое она загораживала собой, и некоторое время он сидел, не смея еще раз взглянуть на хозяйку, напуганный мимолетным видением. Но Наташа вывела его из этого состояния. Она обняла его за плечи и ласково сказала:

— Ешь, папочка, ешь. Сытому человеку легче примириться с чудом, у него шарики медленно вращаются.

Ужин прошел почти в полном молчании, и все было бы хорошо, если бы Антон постоянно не ощущал на себе жадный взгляд Елены Александровны. Она смотрела на него, как смотрят в минуту тяжких душевных потрясений в церкви на образа — с надеждой и мистическим обожанием в ожидании чуда, хотя для нее это чудо уже свершилось.

Посреди ужина большие старинные напольные часы с сияющим и круглым, как солнце, маятником вдруг басом пробили одиннадцать часов. Пока они били, все сидели замерев, словно этот медный бой имел еще какой-то смысл, зашифрованный в высоте и интонации звука.

Насытившись, Антон промокнул губы салфеткой, откинулся на спинку стула и оглядел комнату:

— А кем был ваш муж? — наконец обратился он к хозяйке дома.

Не отрывая от него взгляда, она впервые за весь вечер улыбнулась и сказала:

— Ты должен знать это. Попытайся вспомнить.

— Военным моряком, — не задумываясь, ответил Антон, и Елена Александровна с победным видом оглядела своих домочадцев. — Что, я угадал? — спросил Антон будучи уверенным, что так оно и есть.

— Вам бы, папа, на улице судьбу предсказывать, — сказал Александр. Угадывают, это когда не знают и случайно попадают в точку. В одном углу висит рында, в другом — компас. А на письменном столе — фотография человека в морской форме, Шерлок Холмс.

— Александр! — прикрикнула на него Елена Александровна.

— Он у меня точно сегодня дождется, — поддержала ее Наташа, но Антона этот очередной выпад строптивого «сына» нисколько не задел. Наоборот, у него появилось желание позлить мешковатого сорокалетнего зануду, и он с улыбкой сказал:

— Только из уважения к вашему возрасту я не стану сегодня наказывать вас, Шурик.

— Ну вот, он и хамить начал, — раздраженно сказал Александр и, уткнувшись в тарелку, пробурчал: — Наелся, развалился, теперь можно и…

— Если ты скажешь еще хотя бы слово, — перебила его Елена Александровна, — я прогоню тебя. Не обращай на него внимания, Антон. Лучше расскажи о себе. Кто ты, чем занимаешься, как живешь? Ты женат?

— Трудно сказать, — усмехнулся Антон. — Вы знаете, мне не хочется о себе рассказывать, боюсь, напугаю. Только не подумайте, что я грабитель или убийца. Просто есть вещи, о которых не стоит распространяться в незнакомой компании — не так поймут.

— Ну хотя бы в общих чертах, — сказала Наташа.

— В общих? Две недели назад от меня ушла жена, — сказал Антон. — Это вам интересно? Честное слово, мне нечего рассказывать. Я прожил такую же неинтересную, как и все мы, жизнь.

— Вы о себе, пожалуйста, — не удержался Александр. — По вашему виду не скажешь, что вы прожили неинтересную жизнь.

— А почему она от тебя ушла? — спросила Елена Александровна.

— Долго объяснять, — немного подумав, начал Антон. — Мне вообще кажется, что женщины любят не человека, с которым живут, а то, что они могут от него получить. Это определенный набор благ и удовольствий. Если нет полного комплекта, женщина ищет себе другого спутника жизни, который может ей все это обеспечить. Вы меня простите, конечно, но многим женщинам нужен не человек, а граммофон с одной пластинкой, который в нужный момент кричал бы: «Люблю, люблю!»

— Теперь я знаю, почему она от вас ушла, — сказала Наташа.

— Я знаю одного человека, который жаловался на то же самое, продолжая есть, сказал Александр. — Он может выпить два литра водки, но ни одна из его жен почему-то не оценила таких феноменальных способностей. Правда, сейчас он нашел какую-то бабу, они месте хлещут водку. На что непонятно. Наверное, я ограниченный человек: работаю, кормлю семью, а после работы занимаюсь любимым делом. Мне совершенно непонятны ваши проблемы.

— Да, Саша у нас очень красивые портреты пишет, — не без гордости сказала Елена Александровна. — По фотографии. — Она показала на стену, где висели три тщательно вылизанных, откровенно дилетантских портрета.

— Вообще-то по фотографии пишут только генсеков и покойников, улыбнувшись, сказал Антон и как можно дружелюбнее спросил: — И давно вы занимаетесь живописью?

— Двадцать пять лет, — ответил Александр. — Это всего лишь хобби, я ни на что не претендую.

— Двадцать пять, — обрадовался Антон. — Знаете историю про Будду, который встретил в лесу старого йога? Он остановился и спросил у отшельника, сколько лет тот провел в своей хижине. «Двадцать пять», ответил йог. «И чего же вы достигли за столько лет?» — спросил Будда. «Я могу перейти реку прямо по воде», — гордо ответил отшельник. «Бедняга, — с жалостью сказал Будда. — Неужели вы на это потратили столько времени? Паромщик взял бы с вас за переправу всего один обол». Это так, к слову пришлось, — сказал Антон. — А вообще-то мне пора. Уже поздно, мне добираться еще час, а может, и больше. Я даже не знаю, найду ли свой дом.

— Никуда я тебя не отпущу! — испуганно воскликнула Елена Александровна. — Переночуешь здесь, а завтра, если захочешь, уйдешь. Я заранее постелила тебе в твоем кабинете. Неужели тебе неинтересно после стольких лет вернуться в свой кабинет, посидеть за своим письменным столом?

Немного поразмыслив, Антон медленно проговорил:

— Интересно, конечно… Хорошо. Я остаюсь.

— Спасибо, Антон, — поблагодарила Елена Александровна. — Если ты устал — а я вижу, ты устал, — можешь подняться к себе. Наташа, проводи отца наверх, в кабинет.

Антон действительно чувствовал себя совершенно разбитым и с облегчением вздохнул, когда узнал, что возвращаться не надо. Его даже перестала смущать странная роль, и он поблагодарил судьбу за то, что она привела его в нужный час к этому дому.

— Спокойной ночи, — сказал он, обращаясь ко всем.

— Каждый выбирает себе веру по образу и подобию своему, — запоздало наставил его Александр. — Ваша циничность очень идет вам.

— Ты мне испортил весь вечер, — устало, с обидой сказала Елена Александровна и покачала головой. — Саша, Саша…

— Я сдаюсь, — ответил Антон и поднял обе руки вверх.

Наташа шла впереди, освещая ступеньки толстой восковой свечой в тяжелом бронзовом подсвечнике. Доски противно скрипели у них под ногами, отсветы пламени скользили по глазурованным бокам цветочных горшков, развешанных по стенам, тени шарахались, как живые, и, слово крысы, забивались под ступеньки.