Читать книгу "Право на жизнь - Андрей Альтанов"

Опять моросит дождь, тихо постукивает по плащ-накидке. Все как тогда. Как в тот самый раз, когда я впервые вдохнул воздух Зоны без страха, без чувства первобытного ужаса.

Дед Михей любил в такую погодку пыхнуть из-под краев широкого капюшона едким дымком «Примы» и проворчать себе под нос: «Зона плачет». Возможно, старик был прав…

Смотрю сейчас на капли дождя, стекающие по тертой многими ладонями, исцарапанной поверхности моего «калаша», и вижу именно их. Слезы. Немые слезы, но не Зоны. Думаю, что это плачут сгинувшие здесь души. Вернуться хотят, что ли? Сколько их там, над нами, в этом вечно сером небе?

Ха, размечтался! Даже запрокинул голову, будто и взаправду решил высмотреть толпу облачных призраков сквозь запотевшие стекла. Да еще в толпе той — различить старых знакомцев… Устал. Снял «намордник», скинул брезент капюшона. Растер ладонью холодную влагу по лицу, зудящему от постоянного контакта с дыхательной маской.

Хорошо-о-о!..

Непроизвольно отдернулись пальцы, коснувшиеся кривого шрама. Выпуклая бороздка сросшихся тканей протянулась от края правой брови через всю щеку до уголка губ.

Ну, здравствуй, я вернулся.

Вот и Зона.

Что знает о ней обычный человек? Только не понаслышке, не из слухов и сплетен. Не думаю, что многое. А значит, и о нас, живущих внутри нее, не знает почти ничего.

Картина мира здесь совсем не изменилась за полгода. Все такая же проржавевшая «колючка» на столбах, все те же навечно пожелтевшие тополя и облезлые руины. Пейзаж на секунду напомнил развалины заброшенного колхоза в украинской глубинке. Расслабился, хотел было встать в полный рост. Но та самая колючая проволока и россыпи стреляных гильз в грязи под ногами одернули, напомнили. Да, здесь только попробуй высунуть голову из кустов…

Зона не меняется. Меняемся в ней мы, люди. Главное из желаний — во что бы то ни стало выжить — властно заставляет это делать.

Хотя нет, все же что-то изменилось и здесь. В пейзаж вклинились новые рукотворные детали. У блокпоста, внутри Зоны, появилось чисто символическое ограждение вдоль дороги. И минное поле за ним, усеянное трупами сталкеров, рискнувших пойти через него. Снаружи-то давным-давно заминировано, но чтобы мины ставили уже на самой территории… это что-то новенькое.

Именно это обстоятельство сейчас и осложнило мне жизнь. А я-то думал, что все будет несложно. На брюхе прополз, обогнул военных, пролез через брешь в «колючке» и… уткнулся носом в труп с оторванными конечностями. Дальше пришлось ползти к самой дороге у блокпоста. Несколько метров обочины вдоль асфальта вояки не засеяли смертоносными «овощами».

Вот и сижу теперь в этих кустах уже восемь часов, и постоянно разминаю ноги, чтобы не затекали. Кто знает, когда из мышц понадобится выжать максимум? А выжимать придется, это без вариантов. Хорошо хоть, что дождь пошел. Никогда не любил это прохудившееся серое небо, а вот сейчас молюсь, чтобы оно разродилось ливнем.

Хм, а дождь-то всерьез разохотился… Неужели кто-то вверху расслышал мой невнятный шепот, просочившийся на небеса из этой заболоченной канавы, скрытой придорожными кустами?

Вот она, последняя группа патрульных. Военные возвратились на базу и укрылись от ливня в коробах кирпичных построек комплекса КПП. Теперь из всех препятствий осталось одно — пулеметчик в ближнем к дороге «скворечнике». Я припал к биноклю.

Так и есть. Стоит, гад, высматривает. Сейчас ему должны принести кружку кофе, чтобы не уснул боец в такую погодку.

А это — реальный шанс проскочить.

Пока солдатик меня заметит, пока решит, что для него важнее, пока начнет действовать… Все это — мое время. Конечно, военный может незамедлительно, без колебаний исполнить свой долг и расстрелять меня. То есть очередного рвущегося в Зону сталкера, одного из многих… Но думаю, что прежде он все-таки аккуратно пристроит кружку на полку, чтобы не расплескать кофе, и только потом начнет стрелять. В Зоне со временем у всех людей меняются приоритеты, зачастую в абсолютно неожиданную сторону.

Видимость плохая, ливень сделал свое дело. Побегу внаглую, по асфальту, укрываясь за тополями. Между мной и пулеметом уже метров сто пятьдесят будет или даже все двести. Должен успеть, лишь бы снайпера там у них не оказалось.

Боец, стоявший за пулеметом, зашевелился. Вот оно! Кофеек. Мой бинокль упал в сумку для сброса магазинов, нет времени его зачехлять. Я рванул. Подобно небезызвестной субстанции, под рифленой подошвой берца смачно чавкнула раскисшая почва. Символичным получился первый шаг в сторону черноты. Слишком символичным.

Вязкое месиво под ногами задержало меня лишь на миг. В несколько прыжков я преодолел расстояние, отделяющее заросли кустарника от дороги. Нога ступила на твердую поверхность, и я побежал. Помчался так быстро, как только смог. Рывок на выживание. В буквальном смысле.

Пятьдесят метров… сто… сто пятьдесят… двести пятьдесят, хорошо-то как…

За спиной, на КПП, остервенело взвыла сирена. Началось! Еще три шага — и прыжок за ближайший тополь. Я ласточкой нырнул в придорожную канаву и растянулся в грязи. Тотчас же загромыхал пулемет. Первая пристрелочная очередь подняла фонтаны грязи, и какая-то из пуль звонким дятлом клюнула ствол тополя. На голову посыпались щепки и листва. А хрен вам!

Не прострелит пулеметчик слои земли и асфальта, за которыми я укрылся, но этого ему и не надо делать. Его задача — поливать пространство пулями, чтобы я лежал тут без движения, распластался и даже нос боялся высунуть. А с КПП уже выдвинулась команда, штук пять вояк. Вот они-то по мою душу и притопают…

Я приподнял голову и осмотрелся. Канава тянется метров сорок вдоль дороги и упирается в холм. Дальше уже все пространство отлично простреливается. Но пока что других вариантов нет — мне нужно именно туда.

Пули свистят и прошивают деревья насквозь. Я, сжав зубы, ползу на брюхе по месиву грязи, листьев, окислившихся гильз и прочего мусора, пока не натыкаюсь на полуразложившийся труп предшественника. Засмердело. Сталкер лежит лицом вниз, когда-то и он полз здесь, в точности так же, как я. Автоматная очередь, разорвавшая его куртку, перечеркнула бедолаге спину. И заодно жизнь.