Читать книгу "Все есть - Мачей Малицкий"

Еще одна новая фамилия, и у меня лопнет голова.

[Прочитал на экране.

«Отлично, завтра поеду на семнадцатый участок», — подумал и снял кофеварку с конфорки.

Витек жил за магистралью, на краю леса, неподалеку от дороги в горы, напротив школы, Огородника и магазина. Появился несколько лет назад. Бросил, не закончив, медицинский в городе, женился на местной девушке, построил дом. Вначале работал на строительстве тоннеля, а потом его взяли в бригаду, отвечающую за содержание в порядке путей и насыпей. Недавно его повысили. Он выпекал самый лучший хлеб в окрестностях. Жена у него была высокая, полная и красивая. «Хороша», — говорил Огородник. Держала магазин и вела уроки физкультуры в школе. У них было двое детей. Девочка и мальчик. Из задумчивости его вырвал телефонный звонок.]

— Привет, пап.

— Привет, Зося.

— Я звонила несколько раз.

— Я был на море. Недавно вернулся.

— Хочу приехать в субботу. На пару часов.

— Отлично. Жду. Какой сегодня день?

— Вторник. Тебе что-нибудь нужно? Пришла масса книг и дисков.

— Книги не привози, упаси бог. У меня уже есть несколько. Знаешь что? Привези диски. Дам Лысой.

— Ха, ха. Несколько. Хорошо. В котором часу приехать?

— Как можно раньше. Дольше побудешь. Жду. Ага, меня может не быть. Завтра утром собираюсь к Витеку на магистраль. Переночую с бригадой.

— Привет Витеку и Деду. Всем привет. Какой участок?

— Семнадцатый. Передам.

— Хорошо. До субботы.

— Есть.

[Поставил кофе рядом с клавиатурой. Открыл папку «Всё». Около двух выключил компьютер. Закрыл окна в мансарде. Внизу оставил приотворенными форточки.

Громыхнуло. Растянулся на диване и взял книгу, открыл на первой странице и прочитал эпиграф.]

[…] Я полюбил искусство, как только осознал, что́ это такое, с шести лет. Всё, что было создано мною к пятидесяти, казалось мне очень даже неплохим, но то, что я нарисовал до семидесяти, ничего не стоило. В семьдесят три года я наконец познал истинную форму и природу птиц, рыб, зверей, насекомых, деревьев, травы, всего. К восьмидесяти я достигну еще больших успехов, а к девяноста овладею уже всеми тайнами искусства. Если доживу до ста лет, то поднимусь к новым, неописуемым высотам, а конечной цели я достигну примерно к ста десяти годам, когда всякая моя точка, всякий штрих будут насыщены жизнью. […]

[ «Быть грозе», — подумал и заснул с книгой на груди.]

3. Провода поют

[Проснулся в шесть, бодрый и отдохнувший. Когда вставал, на пол упала книжка. Поднял. Еще раз прочитал эпиграф. Движимый внезапным импульсом, подошел к белому стеллажу. Туда ставил книги, касающиеся истории искусства. Альбомы, каталоги выставок, буклеты, справочники, энциклопедии. Вытащил пухлый том, открыл нужную страницу. К своему удивлению, увидел текст эпиграфа — на этот раз более длинный и хуже звучащий. «Вопрос перевода», — подумал, вглядываясь в две последние фразы, которых не было в цитате.]

[…] Я призываю всех, кто доживет до моего возраста, убедиться в справедливости этих слов. Написано на семьдесят пятом году жизни мною, некогда звавшемся Хокусаем, а ныне — «старцем, одержимым рисованием». […]

[Погодя поставил книгу на место и пошел в ванную. В воздухе явственно ощущался запах чеснока. «Была гроза», — пробормотал. Снял с полки кружечку с зубной щеткой. Посмотрел в зеркало. Усмехнулся. «Прочитано на пятьдесят девятом году жизни», — прошептал, выдавливая пасту.

Через пятнадцать минут фырчала кофеварка, а на столе стояла тарелка с несколькими ломтями хлеба. Пес перевернул носом мисочку с сухим кормом и подъедал кусочки с пола. «Остаешься один, верно, совсем забыл», — пробормотал, поднимая телефонную трубку. Лысая ответила после третьего звонка.]

— Не слишком рано?

— Нет.

— Слушай, я еду к Витеку на семнадцатый участок. Будешь заглядывать? Пес, почта, цветы.

— Когда ты едешь?

— В девять.

— А возвращаешься?

— Завтра вечером.

— Знаешь что? Я прямо сейчас приду. Поживу эти два дня у тебя. Пойдем с Псом на реку, цветы, почта. Хорошо?

— Замечательно.

— Выхожу. Зайду к Янеку за молоком и яйцами.

— Жду.

[ «Интересно, где она будет спать», — подумал. Последние несколько дней он проводил ночи на диване в кухне. Рядом с компьютером, газовой плитой, столами и холодильником. В мансарде было слишком жарко. Проверил почту.]

Полиция задержала трех вандалов за разорение нескольких десятков могил на кладбище в С. Как объяснили молодые люди (от 18 до 22 лет), 24 июня они возвращались домой с матча, в котором их любимая Англия проиграла Португалии в четвертьфинале чемпионата Европы. Они не собирались разорять могилы, но результат матча спровоцировал агрессию, которую они разрядили на кладбище.

Я был одним из них.

[Рассмеялся. Принес из сеней рюкзак. Свитер, рубашка, белье, носки, спальный мешок, подстилка. Хватит. Снял с полки книгу: «Мужчина в двух капюшонах». Поглядел на обложку. Поставил на место. Из ванной взял мытье-вытиранье. Затянул ремни, закрыл молнии, защелкнул пряжки. Пес зарылся под одеяло на кресле. Знал. Чувствовал. Сердился.

Лысая была дочкой Богатея. Жила одна в большом одноэтажном доме, который построил для единственной дочери отец. Из окон видела лес, горы, оба моста, реку, магистраль и дорогу. Моря не видела. Его заслоняли поросшие карликовыми соснами дюны. Море она чувствовала. Мебели не было. Она ненавидела мебель. Матрас на паркете красного дерева, эбеновый сундук для постели, сосновый гардероб, громадный стол, два привезенных из Африки стула, четыре колонки, мощный усилитель, сотни, тысячи компакт-дисков — немного книг. Зато в кухне и двух ванных было всё, что только изобретено человеком. Даже больше. У него — ровно наоборот. Он любил мебель, в особенности столы и стулья. Их у него было порядком, а вдоль стен повсюду — в кухне, в мансарде, в сенях — стеллажи от пола до потолка с тысячами книг, между которыми он засовывал диски. В кухне и ванной — скромно. Самое необходимое. Дом Лысой — по сути, одна огромная комната, объединенная с кухней ненамного меньших размеров, — стоял на поляне, на опушке леса, напротив резиденции Богатея. Разделяли их железнодорожные пути и дорога. Делило — всё. После развода и второй женитьбы отца она порвала с ним всякие отношения. Несусветные алименты тратила на три свои страсти: путешествия, музыкальные диски и приправы. Любила стряпать.

Набрал номер жены Соседа с Горки.]

— Доброе утро. Я уезжаю. Вернусь завтра вечером.