Читать книгу "Дочка, не пиши! - Катерина Шпиллер"

Дочка родилась. И со мной случилось чудо: я в одно мгновение вдруг поняла, что произошло наиважнейшее событие в моей жизни. Я не просто куколку получила, а узнала настоящую любовь и настоящее счастье. Крохотный комочек, теплый, беспомощный, родной, лежал на моих руках и самыми дивными на свете глазками очень серьезно разглядывал меня. И в этом взгляде были огромное доверие и любовь: любовь просто потому, что я – мама. Ни за что, ни за какие мои «красивые глаза» или купленные пеленки, а так – в кредит. И первая улыбка крохотного человечка была посвящена мне. И в этой беззубой, самой прекрасной на свете улыбке тоже были безграничная любовь и доверие.

Я тыкалась носом в нежный животик, в чуть влажный лобик, вдыхала младенческий аромат и ощущала, что теперь я – самый счастливый человек на свете. Меня переполняло не только обожание, но еще и благодарность. «Спасибо тебе, мой маленький зверенок, за то, что ты есть, за то, что ты такая! – шептала я в крохотное ушко. – Я никогда тебя не предам, я сделаю все на свете, чтобы ты была счастлива! Будь спокойна, пока я рядом, тебе ничто не грозит». Малышка хохотала, ей было щекотно от моего дыхания, ее крохотные пальчики касались моего лица, и для меня это были прикосновения самого Бога.

Она росла, становилась на ножки. Начала говорить. И с каждым месяцем, с каждым годом чувство благодарности к ней росло. Она болела, и временами было очень тяжело и страшно. Все мои силы отдавались лечению малышки. Недосып, разболтанные нервы – нормальный набор сопутствующих вещей. Может, она и за это мне должна? Еще чего! Я спасала, лечила ее потому, что по-другому не могла, потому что без нее жизнь мне была не нужна, потому что любое ее страдание, любая ее боль в тысячу раз сильней били по мне самой. Если хотите, это был материнский эгоизм: я заботилась о ней потому, что мне самой было хорошо только тогда, когда хорошо было ей. Я уверена, я знаю, что абсолютное большинство матерей рассуждают так же.

Когда малышке исполнилось пять лет, я отказалась от предложенной мне престижной и высокооплачиваемой работы потому, что она требовала полного отречения от домашних забот, то есть и от забот о моей куколке в том числе. Я должна упрекать за это дочь? Жалеть об этом? Плюну в глаза каждому, кто посмеет даже заикнуться мне о таком. Ни секунды не жалею! Черт бы с ней – с работой, с карьерой! Ведь я, оставшись дома с моей лялькой, могла с самого близкого расстояния наблюдать, как растет моя малышка, как развивается, как осваивает то и это. Я могла сама гулять с ней, водить ее в театры, читать ей книги, ходить с ней в кружки. Я все время была рядом и не пропустила ничего. И я счастлива этим.

Сейчас я знаю все (ну, почти все) о своей уже взрослой дочери, мы подруги и самые любящие друг друга люди на свете. Так что же она мне должна? И сколько? А главное, с какой стати? Человек, подаривший мне огромную радость жизни, человек, давший мне самую прекрасную на свете любовь, – еще за это что-то мне должен? Да это я по гроб жизни благодарна ей, и, видимо, всегда меня будет грызть червячок сомнения, что я что-то ей недодала, что-то осталась должна. Мне есть в чем себя упрекнуть, и меня это мучает. И потому я буду последним человеком на свете, если скажу своему ребенку: «Я для тебя святая, ты мне обязана». Нет, подобного не случится, слишком я люблю ее, мою уже взрослую девочку. И, вы знаете, она ведь все-таки платит мне. Она платит мне своей любовью. И нет для меня платы дороже.

На мой взгляд, люди, лишенные одного из основных чувств – чувства любви к собственным детям, этакие нравственные инвалиды, и придумали заклинание, ставшее общественным постулатом, – «мать – это святое». Заметьте, произносить шаманские заклинания о «святости» и «долгах» предпочитают в первую очередь те родители, которым есть чего бояться в старости (холода, одиночества, равнодушия детей) и есть за что: за отсутствие собственной любви к своим сыновьям и дочерям.

Наши дети ничего нам не должны. И тем не менее, если мы их любим по-настоящему, если они чувствуют эту любовь с детства и до зрелых лет, «расплата» неминуема, они отдадут тем, что дороже серебра и злата – любовью, заботой. И безо всякой агитации со стороны. Если тебя бросили дети, если они не любят тебя, если тебе некому подать пресловутый стакан с водой, значит, ты сам в этом виноват: ты был никудышным родителем, и тебе воздается по заслугам. А по кликушеским заклинаниям легко вычисляются негодные мамаши и папаши или уж совсем недалекие люди. Намотайте это на ус.

Собственно, сейчас мне нечего к этому добавить, свою мысль я полностью выразила в материале. Но самое смешное и непостижимое, самое удивительное, что нашлись комментаторы, которые обвинили меня… в непатриотизме. А еще – в гнусных помыслах и взывании к низменным человеческим инстинктам! Шок… Безграничная любовь к ребенку – непатриотична? Понятие безусловного родительского долга – низменный инстинкт? Призыв быть любящими и хорошими родителями – гнусный помысел? Может быть, мы недооцениваем силу советской власти, может, ей успешно удалось вывести «нового человека»? Объясните мне, неразумной, а что, в этом новом человеке не нашлось места для мозгов?

У меня больше нет комментариев по поводу таких вот… комментариев. Просто становится страшно, что огромную страну Россию начали заполнять мутанты с абсолютно иной, не человеческой моралью, с понятиями, от которых кричишь «караул» и мечтаешь с первым же космолетом отправиться на другую планету. Думаю, что с зелеными человечками, которых там можно встретить, я скорее найду общий язык, чем с существами, комментирующими мою статью в духе «защиты наших посконных ценностей». Возможно, это действительно их ценности. Тогда нормальным людям придется срочно искать убежища у жителей иных планет.

О самой «желтой» на свете

Этот мой рассказ о журналистке, с которой, собственно, и началась история опубликования «Мамы». Речь о той самой даме, которая своим беспардонным поведением спровоцировала меня на размещение книги в Сети. Я долго думала и, в конце концов, решила, что не буду называть ее имени, потому что для нее любое упоминание в каком бы то ни было контексте большая радость. А доставлять ей радость у меня нет никакого желания.

Итак, в интернет-дневнике О.Б. я прочитала старательно изложенную гнусную ложь Галины Щербаковой обо мне. Тут же были и возмущенные комментарии самой О.Б. по поводу моей особы. Напомню, что много лет эта дама была главным редактором самой-пресамой «желтой» газеты в стране. Но что такое «желтизна» газеты по сравнению с «желтизной» мелкой душонки? Пустяк, не более того. Подумаешь, похабные фотки, подумаешь, советы по улучшению совокупления… Там хотя бы все откровенно честно и открыто. Разве можно это сравнить с душевной подлостью человека, который, зная, что лжет, даже будучи пойманным на этом, продолжает с наглостью необыкновенной клеветать на посторонних людей, в чьи семейные отношения он залез без приглашения?

На самом деле поведение О.Б. было еще противнее… У нее был очень даже корыстный интерес к моей матери. За год до описываемых событий ее уволили из скандального издания, и дама после нескольких сытых и сладких лет осталась не у дел. Через некоторое время ей удалось найти кое-какую работу, но ни удовлетворения, ни прежних денег эта работа не приносила. И дама решила писать книгу. Примерно в это же время она вдруг (совпадение?) объявилась у моих родителей после двадцатилетнего, если не больше, перерыва в общении. Правда, в доме родителей она никогда прежде не бывала, значит, и с Галиной Щербаковой не была знакома, лишь с отцом они пересекались по работе. А со мной у нее вообще когда-то было мимолетное знакомство…