Читать книгу "Последний рассвет - Виктор Власов"

— Где Хавасан? — прорываясь сквозь ряды врага, кричал Накомото. — Конь есть, но нет тайсё.

Самураи, якобы видевшие смерть предводителя, с трудом удерживались от отчаяния. Весть о том, что Хавасан пал смертью храбрых, подобно ледяному ветру пронеслась по полю боя. Победы и поражения естественным образом сменяют друг друга, но эта потеря означала невосполнимый урон для воинства. Всеобщее негодование, громогласные выкрики и горькие восклицания воспламенили дух отважных хатамото.

— Удалось уберечь тело Хавасана? — печаль на лице Накомото сменилась ожесточением. Резко выкинув вперёд правую руку с катаной, он разом спустил на врага стаю в сотни отточенных стрел.

Внезапно стало темнее, облака на небе превратились в клочки. Закрыв звёзды, они громоздились одно на другое, тяжело нависали над широкой долиной смерти. Битва пошла вслепую. На миг войскам привиделось, что горы сдвинулись и выросли, загородив весь небосвод. Казалось, что отчаянная схватка кипела в узком ущелье, и с обеих сторон теснины доносилось лишь ржание коней, и лязг мечей, и стук и треск копий.

— Видели генерала Хавасана… — добрая весть воодушевила сражающихся. — Он жив и защищает самого сёгуна!

— Да, наш тайсё получил ещё одно ранение, обыкновенное, таких у него не счесть!

— Что буре дротик!..

Попавшие было в безнадёжное положение отряды генерала Хавасана, в едином порыве навёрстывали упущенное время. Они брали верх над врагом. Повернувшись лицом к противнику, прекратив жаться в кучу, они встретили неприятеля частоколом копий, прокладывали дорогу мечом в гуще самураев Имагавы. И перед тем, как пронзить грудь врага, воины выкрикивали свои имена, их грозные голоса сотрясали землю и небо.

Долина продолжала гудеть ропотом войны два дня. Обескровленное, измотанное, охрипшее от крика воинство Ёсисады Хадзиме понесло большие потери. Подход в Айти оказывался труднее, чем планировали военачальники Белого Тигра. Но воины Имагавы бежали в крепость, и там готовились принять последний бой. Исход предстоящей схватки зависел от полководческого дара генералов, присущего обеим сторонам.

Заняв долину, Белый Тигр приказал отдохнуть. Ёсисада выглядел мрачнее тучи, молчалив, словно немой, постоянно пребывал в отвратительном расположении духа.

Рано утром, когда ветер согнал с небосклона свинцовые тучи, расчистив широкое бледно-синее небо, зазвучали вольные разговоры, исчезла и усталость. Засохшие следы своей и вражеской крови на одежде пьянили и будоражили вышедших из боя людей.

В тени навеса, облачённые в пробитые доспехи, безмятежно храпели предводители дерзкого воинства Хадзиме. Большие красные чашки из-под коварного напитка валялись возле их походных стульев.

Иоши Хавасан давно проснулся, его рана в плече болела. Делал перевязку не выспавшийся многоуважаемый лекарь Изя.

— Как вам удалось, раненому, выбраться из кольца врагов и помочь сёгуну? — вопросы Изи громоздились один на другой. Кивая с видом человека разгадавшего судьбу, генерал молчал.

— Почтенный генерал… — чувствуя хорошее расположение духа господина Иоши, лекарь не унимался.

Надменно глядя на суетящегося с примочками войскового коновала, Хавасан заколыхался от безудержного хохота. Лишь так он загасил боль — не давал себе возможности распуститься.

Изнурительный марш и тяжёлая долгая битва утомили воинов. Утолив голод и жажду, армия Белого Тигра вновь воспряла духом. Лишь часовые в полной тишине несли службу, остальных охватило забытьё, но каждый смутно чувствовал, что близок уж исход.

В теплеющем воздухе долины витало нечто страшное. Ни единой вражеской вылазки, но стоило подумать о нападении на крепость, как по спине бежали мурашки. Нет, мало кто из армии Белого Тигра страшился атаковать врага, однако генералы и командиры многочисленных отрядов находились в задумчивости.

— Преследование приводит к новым разрушениям, истреблению, — собрав командный состав в своём шатре, начал Хадзиме. — Чрезвычайно велико различие в состоянии духа наступающей армии и отступающей.

После смерти тайсё Мицухидэ сёгун Ёсисада сильно изменился, в глазах стоял неописуемо злой блеск, холодный, напоминал сверкание рыбьей чешуи в тусклом свете зимнего солнца. Речи сёгуна не потеряли пыл, но его рассудок словно помутился. Укреплённый на спине Хадзиме бамбуковый шест с боевым знаком, отливал свежей лиловой краской. С тех пор как умер друг-предатель, Ёсисада не расставался с этим знаменем, твердя, что сам внесёт древко в крепость.

— Дорога наша опасная, как переход озера по тонкому льду. Радость и командира, и рядового воина заключается в том, чтобы первым отрубить голову противнику, но тайное удовлетворение к полководцу приходит, когда сознаёт, что его дальновидные расчёты — правильные, а хитроумные замыслы — осуществлены.

— Искусство войны — не азартная игра, — резонно заметил осторожный Накомото. — Имеем ли мы право рискнуть, поставить свою жизнь на кон в ходе одной лишь схватки, не имея представления о том, как она может завершиться? Срывать плод следует тогда, когда сама судьба благословляет вас протянуть к нему руку.

Пожалуй, сказанное генералом стало последним словом перед долгой тишиной, воцарившейся в шатре.

— У нас по-прежнему большая армия! — Хадзиме брызнул слюной. — Мы потеряли много воинов, но враги лишились большего — надежды на победу!

Необычная тишина отозвалась дрожью в нервах. Пролетая над долиной, дико вскрикнула одинокая птица.

— Что с вами такое? — прошипел сёгун, недоверчиво осматривая командиров.

Чуть передохнув, Хавасан всегда стремглав бросался в бой, но теперешняя неторопливость беспокоила, настораживала. В задумчивости полководец застыл, неподвижно глядя в одну точку на земле. Ждали решения командиры, выстроившиеся в ряд за его спиной.

— Накомото, когда лучше напасть? — раздражённо бросил Хадзиме.

Уста присутствующих будто опечатаны сургучом молчания.

— Или вы размякли, ничтожества? — подскочив к двум генералам, Ёсисада вдруг схватил одного из них за грудки, остервенело потряс. Острие речей верного соратника императора Тоды нацелилось в самые сердца, но не достигало целей, лишь бамбуковый шест за спиной Хадзиме завибрировал.

Наконец, решив незамедлительно напасть на крепость Тоёхаси, полководцы Белого Тигра засобирались в бой. Каждый яро настраивался на битву и понимал, что падение крепости означало для противника потерю важного района. Её близость к ненавистному Нагоя много значила в войне против клана Оды. Владеющий перевалом держал в руках верховья реки Кисо — границу между миром севера и миром юга Хондо, а также первостепенного значения развилку дорог, уводящих в Кансай.

Одна подобная крепость стоила сотни других.

Глава 7

Не один раз за месяц плавания Суа приходилось наблюдать, как орудия галеона «Princess Scota» несли разрушение и смерть её соотечественникам. Лорд Коридвен, словно бешеный ненасытный крокодил, терроризировал юго-восточное побережье. Корабли Токугавы и Оды многократно окружали галеон то в заливе Исэ, то во Внутреннем Японском море, самураи безуспешно пытались взять его на абордаж, но против «Скоты» трёхмачтовые джонки всякий раз оказывались бессильны. Коридвен, хохоча, дефилировал между громоздкими боевыми платформами, безнаказанно разнося их в щепки орудийными залпами. Португальские купеческие транспорты пытались лишь отстреливаться мушкетным огнём, изредка у кого-то имелась возможность огрызнуться парой мортир, но и только.