Читать книгу "Смерть денег. Крах доллара и агония мировой финансовой системы - Джеймс Рикардс"

Мнение, что желательно придерживаться евро, несмотря на сокращение экономик и падение заработной платы, широко распространено среди рядовых граждан периферийных стран еврозоны, несмотря на притязания научной теории. В 2013 г. Маркус Уокер и Алессандра Галлони сделали на эту тему обширный репортаж для The Wall Street Journal. Они обнаружили следующее:

«По всей южной границе Европы люди шарахаются от идеи вернуться к национальным валютам, боясь, что такой шаг воскресит инфляцию, отменит проверки на коррупцию и разрушит национальные устремления быть частью ближнего круга Европы. Эти страхи перевешивают безрадостные перспективы роста, которые побуждают многих экономистов США и Великобритании предсказывать расщепление валюты.

Только 20 % итальянцев говорят, что отмена евро поможет экономике… Как показывают недавние опросы, подавляющее большинство респондентов в Испании, Португалии, Греции и Ирландии также не хотят отказываться от евро.

Европейцы, которые сейчас используют евро, не имеют никакого желания отказываться от него и возвращаться к прежней национальной валюте – говорит исследование исследовательского центра Pew. Как обнаруживают недавние опросы, в Испании и Португалии 70 % и более людей хотят придерживаться евро»[136].

Пятое и последнее слепое пятно аналитики евроскептиков – это невозможность понять, что евро является – и всегда являлся – скорее политическим проектом, чем экономическим, и что политическая воля сохранить евро никогда не испытывала сомнений. Истинное понимание евро кратко сформулировано в пассаже из интервью, данного The Wall Street Journal ведущим французским интеллектуалом Ги Сорманом:

«Европа была построена не по экономическим причинам, а для того, чтобы принести мир между европейскими странами. Это политическое устремление. Это единственный политический проект нашего поколения. Мы заплатим высокую цену, чтобы сохранить этот проект»[137].

Короче говоря, евро силен и становится еще сильнее.

Будущее евро

Этот Tour D’Horizon[138] слепых пятен аналитики евроскептиков не только опровергает их критицизм по поводу евро, но и обнаруживает запас прочности и будущее направление евро. Этот запас – часть более крупного и последовательного мировоззрения по вопросу того, как преуспеть в высококонкурентной глобализованной экономике.

Наиболее воодушевляющие сообщения касаются Греции, чью экономику наиболее широко обсуждают. The Wall Street Journal сообщил, что на греческую фондовую биржу между июнем 2012 г. и февралем 2013 г. поступило свыше 175 млн долл. новых денег и что «…все, от греческой недвижимости до акций энергетических компаний, находит покупателей…»[139] В апреле 2013 г. евротройка одобрила выдачу дальнейшей финансовой помощи Греции ввиду ее успехов в сокращении государственных расходов и переходе к сбалансированному бюджету. 14 мая 2013 г. международное рейтинговое агентство Fitch повысило кредитный рейтинг Греции, а в обзоре греческой экономики The New York Times сообщил: «Стремление к повышению конкурентоспособности, в основном посредством снижения затрат на заработную плату, наконец также приносит плоды. Это лучше всего видно в туризме, который оценивается в 17 % валового внутреннего продукта. Ожидается, что годовой доход повысится в этом году на 9—10 %…»[140] Греция также получает выгоду от приватизации государственных активов. Площадка бывшего афинского аэропорта площадью 600 га, как ожидается, привлечет 6 млрд евро инвестиций для постройки многофункционального комплекса, который должен создать более 20 000 высокооплачиваемых рабочих мест[141].

Еще одна недавняя история из Греции описывает события, равнозначные контролируемому эксперименту – его экономисты ищут, но редко находят. До 2010 г. мощности крупнейшего греческого порта Пирей принадлежали государству. В том году половина порта была продана за 500 млн евро Cosco, китайскому судоходному концерну, тогда как остальная половина сохранилась за государством. Лиз Олдермен из The New York Times, сравнивая деятельность на половинах, контролируемых Китаем и Грецией, описывает разительный контраст:

«В принадлежащей Cosco части порта перевозка грузов за прошлый год возросла более чем вдвое, до 1,05 млн контейнеров. И если размер прибыли все еще крайне мал… это в основном потому, что китайская компания вкладывает много денег обратно в порт…

Управляемая Грецией часть порта… перенесла серию изнуряющих забастовок за три года до прихода Cosco…

На греческой стороне порта правила профсоюза требуют, чтобы на портальном кране работали девять человек; Cosco использует команду из четверых»[142].

Это сравнение прекрасно иллюстрирует тот факт, что в греческих рабочих или греческой инфраструктуре нет ничего принципиально неконкурентоспособного. Греции требуются только более гибкие правила работы, более низкая стоимость затрат на рабочую силу в пересчете на единицу продукции и новый капитал. Китайский капитал – это определенная часть решения проблемы, а китайские инвесторы, такие как Cosco, с охотой вкладывают капитал, когда можно обеспечить продуктивный бизнес-климат.

Улучшения в Испании равным образом обнадеживают. Затраты на рабочую силу в пересчете на единицу продукции в Испании уже упали более чем на 7 % по сравнению с Германией, и экономисты ожидают дальнейшего уменьшения. В феврале 2012 г. премьер-министр Испании Мариано Рахой принял законы, которые увеличили гибкость рабочей силы посредством разрешения работодателям увольнять рабочих в период спада деловой активности, сокращать выходное пособие и пересматривать договоры, заключенные в период бума недвижимости до 2008 г. Результатом стало радикальное увеличение конкурентоспособности Испании в производстве, особенно в автоиндустрии.